Леонид Свиягин - Записки полковника Генштаба в отставке

Из деревни они переехали в посёлок Шугурово. Это уже почти цивилизация. Братишка Борис окончил 8 классов, шофёрские курсы и поступил в техникум. После окончания войны в 1946 году мама с бабушкой поехали на малую родину в Витебск. Невесёлое зрелище представлял тогда город Витебск. На месте дома разбитое пепелище – 93 процента жилых построек в городе было разрушено. По состоянию на начало 1945 г. в Витебске было 118 местных жителей! Это в городе, где перед войной жило более 168 тысяч человек! В годы войны только в Витебском гетто было уничтожено более 20 000 человек! По современным данным, каждый третий житель республики погиб в годы этой войны! На месте школы – пепелище! Но здесь вдруг повезло встретить бывшего директора школы. Он работал в гор. отделе народного образования, где выдал маме заверенную печатью справку о том, что она с отличием окончила в Витебске среднюю школу в 1941 году. Но все архивы сгорели. Особых перспектив жизни здесь не было! И мама вернулась в Татарию.

В 1950 г. после демобилизации из армии в отдел кадров пришёл устраиваться на работу бравый старшина запаса Михаил Свиягин. Его привёл старший брат Николай, который здесь работал с 1944 г. Это была мамина судьба! Подробностей нам не докладывали, но в конце 1950 г. состоялась свадьба Свиягиных! В декабре 1951 г. родился первенец Володя. Тёща, Фаина Давыдовна, очень ценила зятя. Мужик – «золотые руки», жену чуть ли не на руках носит. Чего ещё желать? С выходом из декретного отпуска подруги посоветовали маме освоить должность инженера-сметчика. Хотя и без институтского диплома, но это оказалось маме по плечу! Со временем стала отличным специалистом своего дела. Уважение начальства, любовь близких людей – много ли надо человеческой душе? Фото передовой работницы постоянно прописалось на Доске Почёта нефтегазодобывающего управления «Альметьевнефть».

Когда появился первенец Володя, предприятие, где работали родители, стало строить так называемые финские домики – щитовые домишки, где стены делались из щитов, между которыми насыпался шлак от сгоревшего угля. Технология пришла из Финляндии, поэтому дома назывались финскими. Родителям, конечно, повезло – не каждой семье такое доставалось.

В последующем папа обил стены дранкой, заштукатурил, побелил, покрасил. Домик стоял на 8 сотках земли. Когда мама забеременела третьим сыночком, папа решил увеличить площадь дома. Он пристроил бревенчатый трёхстен для кухни и веранду. Позже пристроил ещё из камня ванную комнату, куда, кроме ванны и титана на дровах, установил газовый котёл, который обогревал весь дом водяными батареями. Всё было сделано папой собственноручно. Сад и огород, сарай с живностью (две свиньи, весь год куры и свежие яйца, временами кролики) – умелые руки папы всегда были при деле.

Летом и осенью после работы мы с папой выезжали за город до ближайшего поворота на элеватор, где специальными щётками-сметками подметали с асфальта упавшее с грузовиков на повороте зерно, через сито просеивали его, ссыпали в мешок. Оно было совсем не лишним кормом для кур зимой. Летом на день давалось задание старшим сыновьям нарезать два мешка крапивы для свиней.

Крапиву надо было запарить кипятком, добавить свекольной ботвы, потяпать в деревянном корыте и накормить свиней. На закреплённых грядках было необходимо прополоть траву, а вечером грядки полить водой. Зимой надо было обязательно привезти на санках два мешка свежих опилок с пилорамы для смены подстилки свиньям. Дел в домашнем хозяйстве всегда хватало!

Маму к тяжёлым работам папа старался не допускать. Когда она шла полоть грядки, он облегчал ей работу, делая из досок над грядками настилы… Ну а всей домашней бухгалтерией и канцелярией занималась мама. В бухгалтерии были и папины статьи расходов – на автозапчасти, на техосмотр авто, рабочий инструмент. Хотя весь основной инструмент в доме был сделан руками папы.

Всю семейную жизнь мама выписывала, кроме местной газеты, газету «Известия». В ней на последней страничке регулярно печатались сообщения: «Инюрколлегия извещает о розыске…». Там сообщалось о розыске людей за границей и в СССР. Она очень надеялась, что её отец, наш дед, не сгинул в пучине Второй мировой войны, а где-то проживает за океаном. В 1966 году, когда мы со старшим братом были в школе, к нам прибыли двое мужчин в одинаковых плащах и шляпах. Они сообщили, что папе необходимо прибыть в такой-то кабинет по такому-то адресу. Тогда мама была очень напугана, потому что эти «товарищи» были из городского отдела КГБ. Папа с мамой ходили туда вместе, и у них интересовались, есть у нас родственники в США или Канаде.

Мама отвечала отрицательно, так как понимала, что положительный ответ несёт угрозу будущему её сыновей. Так ли это на самом деле, сейчас сложно судить. К счастью, эта тема в дальнейшем не имела продолжения, но, размышляя сегодня, можно предположить, что мамины опасения были небеспочвенны…

Забрать внука из санатория в Евпатории, принять на зиму невестку сына с внучкой, принять на лето другую невестку с её сестрой и внучкой, собрать посылку внукам со сладостями – на всё у бабушки с дедушкой хватало сил! Не хватало только одного – здоровья! Очень редкое заболевание поразило маму – болезнь Верльгофа. Сильнейшие боли в руках, даже чтобы расчесать волосы на голове, она не могла поднять руки. Заболевание крови, когда красные кровяные тельца не восстанавливаются, а после прикосновения к коже на ней остаются сплошные гематомы. Никакие ценнейшие лекарства не приносили пользы.

Но беда не приходит одна! Город, своими новостройками многоэтажек вплотную подступил к частному сектору, где стоял и наш финский домик. Планы по сносу частного сектора было не изменить. Как заслуженным ветеранам труда и войны, родителям выделили, взамен сносимого дома, двухкомнатную квартиру в девятиэтажке. Но пожить в ней маме так и не довелось. Осенью 1989 г. родители покидали наш старый финский домик. А в январе маму увезли в больницу. Оттуда живой в квартиру она не вернулась. На 23 февраля 1990 года нам с братишкой Сергеем довелось самолётом прилететь из Москвы на родину. Я оканчивал военную академию им. Фрунзе, а Сергей был в Москве в командировке, проходя службу в ГДР. Тогда и повидались мы с мамой в последний раз. Из больницы её не отпустили, пообщались мы с ней в больничном коридоре.

В июне 1990 года, сдав первый выпускной госэкзамен, получил папину телеграмму о похоронах мамы. До своего 66-летия она не дожила трёх месяцев. Но даже когда её нет с нами, она продолжает помогать нам, подсказывая во снах, во многом поддерживая своих сыновей, внуков и внучек.

Светлая им память!

О юности в суворовских погонах