Людмила Рыжова - Земной ангел

– Альберт Вячеславович, вызывали? – уставшим голосом спросил он, открывая дверь Главного.

– Нет, на танцы приглашал, – недовольно парировал начальник. – Почему с зонтом? Куда– то собрался? Садись, дело есть.

– У моей жены сегодня День рождения. Вы же знаете.

– Ничего, родится на несколько часов попозже. Напомни мне, какую должность ты занимаешь в фирме.

Это начало разговора не предвещало ничего хорошего.

– Заместитель директора.

– Вот и выполняй свои прямые обязанности. Через час приедут заказчики. Обсуди с ними все основные вопросы, которые мы наметили. И не вздумай идти у них на поводу. Наши расценки они знают. И никаких рассрочек или передвижения графика оплаты. Не устраивает, гони их к чертовой матери. Я не собираюсь потакать за свой счет нищим и обездоленным. Ты меня понял?

– Да, Альберт Вячеславович.

– Смотри мне! А мне надо уехать. Моя непутевая сестренка опять во что-то вляпалась.

«Уж твоя сестренка гораздо путевее тебя», – подумал Кирилл Петрович.

Начальник, громко хлопнув дверью, вышел, оставив совсем уж морально расклеившегося зама в своем кабинете.

Кирилл Петрович постоял немного в раздумьях, почесывая запотевшую лысину. Затем сел за стол шефа и включил компьютер.

– Даже компьютер выключен. И чем только он весь день занимается. Потом его взгляд упал на забытый планшет, и он понял, что начальник играл в бродилку.

Еще раз тяжело вздохнув, Кирилл Петрович стал просматривать документы, с которыми сегодня предстояло работать. Звонок жене он решил отложить на потом. Не хотелось окончательно портить себе настроение.

В документах царил полный хаос, многое предстояло подогнать. Даже договора не были распечатаны. Хотя, что уж там, они даже не были откорректированы. Прежде, чем встречаться с заказчиками, надо многое успеть. Кирилл Петрович вышел в приемную в надежде заручиться поддержкой секретарши, но ее уже не было на рабочем месте. Только слегка колыхались жалюзи перед незакрытым окном.

Кирилл Петрович закрыл окно, поправил жалюзи. Он во всем любил порядок. Окинув взглядом бумаги на столе секретарши, в надежде все-таки найти необходимые договора, он, не найдя ничего, собирался уже снова возвращаться в кабинет, но увидел на полу рядом со столом стикер. Подняв его, Кирилл Петрович приклеил его на монитор компьютера, машинально прочитав надпись на нем: «Игорь Валерьевич. Среда в 23.00. Не опаздывать» .

За окном уже давно стемнело. Через большие окна на дорогую мебель и текстиль падали тени от высокого забора и качающихся за ним деревьев. Кто-то тихо скребся задверью. Со второго этажа послышались шаги по лестнице. В холле загорелся ночник. Маленькая щуплая фигурка домработницы медленно шаркая старыми тапочками зашла за барную стойку и открыла низенький холодильник. Коротко пшикнула бутылка, выпуская пузыри газа из минеральной воды на волю. Также коротко звякнул стакан и послышался звук наливающейся воды.

– И что же ты так у меня разболелась? – проскрипел дряхлый старческий голос. Этот голос идеально подходил к его хозяйке – Антонине Васильевне – старенькой домработнице. Дом, в котором она служила, был большим, ухоженным, добротным. Чего нельзя было сказать о самой Антонине Васильевне: она была, пожалуй, ровесницей этого дома, но, в противоположность ему, была почти высохшим беспомощным существом, похожим на тень. Свои прямые обязанности домработницы она уже давно не исполняла, поскольку на то имелась молодая прислуга с крепким именем Дарья. Антонину Васильевну же держали в доме из уважения к ее заслугам и возрасту, и даже платили жалованье, которое она складывала «на черный день». Что это должен был быть за «черный день» никто не знал, в том числе и сама старушка. Но тайник регулярно пополнялся новыми денежными поступлениями. К тому же ее считали почти членом семьи. И поэтому эта тихая, никому не мешавшая хранительница старины и родословных секретов мирно жила здесь. В силу своих лет, она страдала сильными головными болями, но никогда не жаловалась на это. Только каждую ночь, просыпаясь от очередного приступа, она тихо спускалась на первый этаж, чтобы выпить таблетку. Хозяева ей давно предлагали переехать на первый этаж, чтобы не подниматься по длинной витой лестнице, но старушка, не желая признавать свой возраст, еще пыталась хорохориться и стойко оставалась в своей комнатке на втором этаже.

Антонина Васильевна поставила бутылку назад в холодильник, немного постояла на месте, еле заметно качая головой, как бы разгоняя боль. Затем она услышала тихое шуршание. Несмотря на возраст, слухом она обладала замечательным. Хотя с памятью было не совсем хорошо. Иногда она могла видеть совсем не то, что представало на самом деле перед ее глазами. Потом она с жаром доказывала, что увиденное БЫЛО. Никто уже с ней не спорил, зная чистоту души старушки, затуманенную старческим маразмом и «реальными» видениями.

Антонина Васильевна медленно дошаркала до входной двери и без опаски открыла ее. В комнату важно, как ни в чем не бывало, вошел огромный дымчатый кот. Он с благодарностью начал тереться о ноги своей спасительницы длинной пушистой шерстью.

– Деточка, да кто же тебя оставил ночью на улице? А что, если снова придет этот ирод, да как тебя на опыты?! – запричитала она, гладя кота по большой голове. Кот тыкался в огрубевшие старческие ладони и урчал. Никакого «ирода», который хотел забрать его на опыты, не было. Но пытливый ум и богатое воображение старушки дорисовали себе когда-то увиденную картинку: однажды приходил чистильщик бассейнов и ему приглянулся эффектный кот. К тому же коту тоже понравился рабочий, и он постоянно терся около него, пока тот чистил бассейн. Антонина Васильевна же, видя кучу непонятных для нее инструментов, приняла их за лабораторные принадлежности. А тот факт, что кот периодически запрыгивал к рабочему в бассейн, стал для нее показателем того, что с ним там что-то недоброе делают. В голове сложились пазлы в единую картинку: кота мучают и хотят потом усыпить. Сердобольная старушка даже говорила об этом молодым хозяевам. Те обещали обязательно разобраться, дабы не тревожить еще больше и без того взволнованную домработницу. Антонина Васильевна успокоилась, но иногда, все же, вспоминала этот случай.

Кстати, этого всеми любимого кота звали ни как иначе, как Кот. Просто Кот. В свое время было предложено и перепробовано много кошачьих кличек, начиная от громогласно-благородных, до примитивно-наивных. Но ни одна из них Коту по душе не пришлась, и он отзывался только на кличку «Кот».

Старушка стала подниматься на второй этаж. Кот последовал за ней. Он любил спать на мягкой постели старушки. Она это приветствовала, думая, что животные всегда спят там, где хорошая аура. И наличие кота у ее ног только поддерживало уверенность Антонины Васильевны не съезжать на первый этаж ни коим образом.