Дементий Толли - Оплодотворитель

– Прекрасно! Ну, а что же вы всё-таки хотели?

– Да, собственно, ничего особенного. Я просто хотел вас пригласить посидеть сегодня после работы в каком-нибудь кафе, если вы, конечно, не против.

Муромский связывал слова своего предложения замедленно, подыскивая приличествующие случаю, не отрывая глаз от лица желанной женщины, которая сопровождала эти слова загадочной полуулыбкой «Джоконды» Леонардо да Винчи.

– Нет, это невозможно – сразу же ответила женщина, но через краткую паузу продолжила свой ответ – сегодня.

– Жаль, тогда быть может завтра?

– Завтра тоже ничего не получиться.

– Хорошо, Виктория Леонидовна! В таком случае с благодарностью приму ваше предложение.

– Послезавтра, Родослав, думаю я смогу найти для вас два – три часа вечером послезавтра. Вот вам моя визитка, звоните. А сейчас простите, я очень тороплюсь. И ещё одна просьба: пожалуйста, не ищите со мной встреч в стенах института вне рамок нашей с вами исследовательской программы. Договорились?

– Конечно, конечно – поспешно ответил Муромский, почувствовавший некоторое смущение от очевидной нетактичности с его стороны затеять приватный разговор в публичном месте.

Меру бестактности Родослава Муромского можно было бы и увеличить, если учесть, что к концу своего хождения по «отборникам» ему уже стали известны весьма важные и деликатные подробности, касающиеся Виктории: о том, что она замужем, что носит фамилию мужа, что её муж – заведующий лабораторией Эдуард Николаевич Гессер, и даже о том в какую ужасную автокатастрофу попала Вика с мужем.

– Спасибо за понимание и до свидания, Родослав. – завершила коридорный разговор старший научный сотрудник и, звонко постукивая высокими каблуками по керамическим плиткам пола, легко с завораживающей грацией отправилась по своим делам.

– Всего наилучшего, Виктория Леонидовна! – оставалось, глядя ей в спину, ответить Муромскому.

***

Вечер в кафе «Радуга» проходил непринуждённо и весело. Вика и Род сидели вдвоём за маленьким столиком; ели необыкновенно вкусные салаты, пили грузинское вино, чередуя между собой сухое белое «Цинандали» и полусладкое красное «Киндзмараули»; наслаждались мороженным; говорили о каких – то забавных смешных историях; танцевали под музыку и песни вокально-инструментального ансамбля каждый раз, когда звучали медленные композиции и, пропуская ритмические. Объяснять подобную избирательность тем, что Родославу были противны африканские телодвижения современных танцев, означало бы вводить в заблуждение относительно его натуры. Напротив – иной раз он с большим куражом и вдохновением мог выдать такое хореографическое зрелище, которое восхищало мужскую половину компании и оставляло неизгладимое впечатление своей эротичностью у женской. Причина их танцевальных предпочтений лежала в другой плоскости. Сейчас, для звучащих в унисон душ Вики и Рода, экзотические па перед друг – другом казались неуместными и даже чуждыми.

У молодых людей возникло ощущение давнего знакомства. В обществе друг – друга здесь в кафе им было интересно, комфортно, по – особенному волнительно, а говоря одним словом – хорошо! Они не заметили даже момента, когда перешли на «ты». Вполне естественным проявлением взаимного расположения стали благосклонно принимаемые Викторией поцелуи её руки в знак благодарности за каждый танец. Многообещающей для Муромского стала податливость Вики с какой она отзывалась на его желание мягким надавливанием на талию привлечь во время танца партнёршу к себе настолько близко, что она, несомненно, не могла тактильно не чувствовать его сексуальное возбуждение. До закрытия кафе оставалась ещё масса времени, поэтому неожиданно для него вдруг прозвучали её слова о том, что, к сожалению, ей надо возвращаться домой.

– Хочу сказать тебе, Род, большое спасибо за чудесный вечер. Честно говоря, давно уже в моей жизни не было ничего подобного, но мне действительно пора…

– Может быть, ещё немного потанцуем.

– Нет, нет! Всё! Больше не нужно.

– Ну, хорошо, как скажешь. – Родослав, взмахнув рукой, позвал официанта, расплатился.

– Что ж, Вика, тебе тоже огромное спасибо. Я на долго запомню этот вечер в «Радуге» и тебя в этом милом платье. Пойдём. – Он галантно помог ей подняться из-за столика; она взяла его под ручку; и, входившие в кафе всего лишь знакомыми, они выходили из него уже близкими людьми.

– Давай немного пройдёмся, а потом я отвезу тебя на такси. Не возражаешь?

– Не возражаю.

Пешая прогулка действительно оказалась не продолжительной. Вскоре Род заметил зелёный глазок стоящего у тротуара свободного такси. Молодые люди сели на заднее сиденье, и, услышав адрес, водитель плавно тронул авто, быстро набирая скорость. Здесь в салоне такси произошло нечто важное этапное означавшее переход их отношений в фазу не просто близких, а уже интимных – они впервые поцеловались. Поцелуй был горячим, сумасшедше страстным, но не очень продолжительным. Вика Гессер вдруг отстранилась и, встретившись взглядами в зеркале заднего вида с водителем, смущенно проронила «Извините.»

– Ничего – ответил таксист – наше дело – таксисткое! Мы ко всякому привычные. И не такое у меня на заднем сиденье происходило по взаимности пассажиров – куда деваться!

От этих слов таксиста щеки у Виктории запунцовили, а у Муромского они вызвали новый прилив желания. Он снова потянулся к её лицу, но она остановила его порыв, прикрыв его губы своими нежными пальчиками.

– Не надо, пожалуйста, прошу тебя успокойся! – шептала она ему.

– Вика, ты просишь невозможного от меня. Быть холоднокровным рядом с тобой выше моих сил, но я могу оставить тебя, пока, в покое при одном условии.

– И что же это за условие?

– Вот оно: сейчас такси отвезёт нас не к твоему дому, а ко мне. У меня хорошая большая квартира, и живу я в ней вдвоём с мамой, которая будет только рада твоему визиту. Хотя, что же я вру-то? С мамочкой тебе, к сожалению, познакомиться не удастся – она у меня два дня как уехала в дом отдыха.

– А ты знаешь, Родослав, вообще – то я замужем!

– Вика, я знаю о тебе даже больше, чем мне хотелось бы знать. Просто некоторые твои сотрудники на удивление разговорчивые люди, и информация из них льётся, как из рога изобилия, даже если её и не требуют. Могу сказать в этой связи только одно: я уверен – сегодня, сейчас ничего из этого значения не имеет! Потом, конечно же, жизнь потребует принимать во внимание все её данности и обстоятельства, но сегодня ты и я будем ещё одним новым обстоятельством наших судеб. Я этого хочу, и ты этого желаешь! Ну, ведь ты же согласна со мной? – Погруженная в свои переживания и мысли, вызванные чувственной тирадой Муромского, Вика молчала. – Ведь согласна?! – Продолжал ни то спрашивать, ни то утверждать Родослав.