Владимир Сметанин - Переменчивый месяц октябрь. Бешеные деньги

Но лето закончилось. Люди собрали все овощи, выкопали картошку и почти все это раз за разом куда-то увезли. Лео с недоумением наблюдал, как выливают на землю воду из бочек, навешивают замок на баню, сворачивают поливной шланг и цепляют целых два замка на дверь сеней, при том, что дверь в саму квартиру запирается на внутренний замок. Разъехались и обитатели многих других домов. По улице слонялись бесхозные и голодные коты и собаки. Лео тоже оголодал, когда съел остатки корма и изловил последних мышей. Оставаться здесь больше не имело смысла: пришли холода, надо было искать пристанище на зиму. И он пошел в город. Перспективным ему показалось жилище на улице Приовражной, хотя названия он прочесть не мог, да ему оно и не требовалось. А сам домишко напоминал небольшие дачные постройки, с которыми у Лео были связаны самые светлые воспоминания. Здесь не имелось собаки, а главное – кота. И он стал обхаживать хозяина, на предмет навеки поселиться. Однако тот оказался слишком твердолобым, и никак не мог сообразить, что Лео не от безделья дежурит под дверью сеней, и что наступающая зима – не лучшее время для пребывания котов на улице. Время от времени он подавал голос, напоминая, что здесь и пора бы его пустить в дом или хотя бы накормить. Для начала. Бесполезно! Так прошло около двух недель, и Лео совсем отощал, потому что хозяин никаких съедобных отходов не выбрасывал. Да питался ли он сам? И однажды вечером, доведенный до крайней степени раздражения, Лео нагадил на крыльцо перед дверью и навсегда покинул этот негостеприимный двор. Сергей Верхушин, занятый мыслями о шальных деньгах, которые так и просятся в руки, как раз наступил в недвусмысленное послание ничейного кота. Ему бы прислушаться к этому предостережению. Но нет, он не внял недоброму знаку. Легкомыслие и самонадеянность!

– Ну как, Леня, едем? – спросил Бато в пятницу утром. Волин все еще не знал, что делать, но деятельное участие приятеля как-то решало проблему. Пусть и временно. Это хорошо. А там что-нибудь придумается. И он согласился, но прежде уяснил кое-что для себя.

– Слушай, у вас в селе, наверное, какие-то обычаи? А я ведь не знаю!

– Да какие? Утром, понимаешь, все просыпаются, встают. Вечером спать ложатся. Еще работа маленько. Ну, там – завтрак, обед, ужин. За стол садятся. Вот, в основном, и все обычаи. Запомнишь?

– Гы-гы! – сказал Петренко, наводивший глянец на туфли.

– Ладно, едем, – согласился Леня. – Когда?

– Давай после обеда сразу, как уроки кончатся.

День, надо сказать, начинался для него очень хорошо, хотя, если разобраться, ничего замечательного в нем не было. Утром Леня поспешал на занятия, ежась от холодного ветра. Пока не зима, и до входа в учебное заведение можно добежать в пиджаке. Но сегодня ночью крепко подморозило, и там, где имелись непросохшие лужицы, образовался лед. Волин уже приближался к цели, когда вдруг встретился взглядом с зеленоглазой студенткой, также преодолевающей последние метры. Он смотрел на нее чуть дольше, чем следовало, и не заметил льда под ногами. Почувствовав, что они поехали и вот-вот должно состояться падение, он задвигал конечностями очень быстро, стремясь удержать равновесие. И напоминал в это время мима, который бежит на одном месте, и цепляется за воздух, потешая публику. Из публики ближе всего оказалась зеленоглазая и она инстинктивно подхватила падающего под локоть, но, конечно, удержать не могла. И Леня грохнулся на асфальт, выронив папку с учебными бумагами. Тут сзади набежал Бато и вместе с молодой особой склонился над ним:

– Жив? – он оборотился к ней и сообщил: – Дышит!

Леня сердито посмотрел на него, поднялся и извинился перед девушкой, пришедшей ему на помощь. И сказал ей спасибо. И протянул, подумавши, руку:

– Леонид.

И она, тоже подумав, протянула свою:

– Елена.

– Очень приятно, и еще раз спасибо!

– Хорошо, что есть еще самоотверженные люди, – добавил Бато, – и сразу приходят на выручку. Исправляя чьи-то глупости.

– Как это? – поинтересовалась она.

– Ну, вот эти его башмаки, и мои тоже. Ведь у них какие подошвы? Пластмассовые. Они скользят даже на паркете, а тут лед. А чтобы создать видимость надежности сцепления их с этим… с субстратом, нарезали протекторы, как у бронетранспортера. Так они все равно пластмассовые. А сколько туда набивается грязи, зимой – снегу! Вот это наши конструкторы.

Разговаривать дальше уже не осталось времени, и они поспешили на занятия.

Волин, впрочем, учился в этот день невнимательно. Две темы занимали его мысли: встреча на замерзшей луже – что почему-то согревало его, – и предстоящая поездка в гости.

Бато сразу после пропажи денег одолжил Лене необходимую сумму, и телефон Волин уже приобрел, отчитавшись по нему тут же родителям. Поэтому уж отказываться от поездки в гости к Шагдаровым не представлялось возможным. Перекусив после занятий, они двинулись в путь, предварительно покапав молоком, поскольку водка не годилась: неизвестно, сколько постов ДПС предстояло миновать. Совершив это действо, Бато удовлетворенно произнес:

– Ну, понеслись!

Это прозвучало слишком громко, поскольку ползли они по городу чуть быстрее черепахи, то и дело томясь в пробках. Куда бы лучше выехать рано поутру, но Бато сгорал от нетерпения. Впрочем, за городом удалось развить скорость до 60 километров в час, что казалось замечательным, учитывая минимальную подготовку водителя.

– Да ты сильно не разгоняйся, – советовал ему Леня. – Успеем до Нового года.

Он то и дело поправлял на голове шлем, наползающий на глаза – никудышный шлем старой постройки, найденный Шагдаровым где-то у земляков. Сам Бато приобрел нормальный, сразу с покупкой транспортного средства. Оно для продолжительных поездок оказалось для двоих тесновато и через час пути решили передохнуть и размяться.

– Ну, спасибо тебе, что подвез, – сказал Леня, уперев руки в бока и сгибаясь-разгибаясь задеревеневшим туловищем, – дальше я сам, пешком. Ты только карту набросай, куда идти, где сворачивать. Тут, на грязи – основные пункты. Я запомню.

– Да-да, – отозвался товарищ. – Тут остались-то пустяки – всего 150 километров. Не заметишь, как дойдешь. А вообще-то, садись за руль, пора поменяться. Только шибко не гони. Не создавай турбулентность.

Леня и не собирался гнать. Опыт вождения мотоцикла у него невелик, где уж тут гнать! И он держал скорость в пределах 40 километров, вводя в раздражение пилотов попутного транспорта.

– Давай-ка поменяемся! – наконец, не выдержав, крикнул в ухо Лене владелец скутера, когда они преодолели еще 12 километров. И Волин тут же согласился, утомленный непривычной вахтой.

Мелкие перелески меж тем сменились степью, деревни уменьшались в размерах, зато множилось число здоровенных травяных рулонов на полях, и чаще попадались мелкие стада парно- и непарнокопытных. Рулоны тут и там загружались в кузова и тракторные телеги, скотину же никто не беспокоил, и она мирно паслась на стерне, временами отгрызая клок сена от ближайшего рулона.