Влад Костромин - Грибные дни

– Ты их убьешь?..

– Не ори! Не я, а мы.

– Мы?..

– А ты как думал? Что моими руками весь жар загребешь? Надо помогать родителям. Пока бери Витькин нож и копай могилу. А я пойду: Пашку поищу…

– И Пашку?.. – прошептал я.

– Зависит от того, что он видел.

Пока я копал отцу могилу ножом и палкой, наглый боровик надсмехался надо мной из-под дуба, но я уже не обращал на него внимания – страх перед матерью вытеснил все прочие страхи.

– Я Пашку послала к выходу из леса, – будто привидение возникла рядом мать, – будет ждать нас там.

– А мы?

– А мы сейчас закопаем Витьку и пойдем домой: поужинаем и обсохнем. А как стемнеет…

Меня передернула дрожь.

– Плащ с него давай снимем, еще пригодится.

Сняли плащ, я хотел положить на труп снятый с себя пиджак.

– Ты чего? Оставь, вырастешь – будешь сам носить. Не новый же тебе покупать потом. И сучок из глаза забери. Он счастливый…

Сняла с шеи убитого мешочек с травами:

– Не пропадать же добру.

Закопав тело, вышли из леса.

– А где грибы? – удивился Пашка.

– Нет еще грибов, – на ходу объяснила мать. – Рано пришли.

– А папка где?

– А папки с нами не было.

– Как это не было? – брат от удивления даже остановился.

– Не было. Он уехал.

– Туда, куда крылатая птица не залетает. В город, в общем, поехал. Поэтому его с нами и не было. Виталий, скажи.

– Не было, – не глядя Пашке в глаза, подтвердил я.

– Как же не было, если он у меня зонтик взял?

– Зонтик? – мать обернулась. – Павел, если ты зонтик потерял, растратчик криворукий, то имей смелость честно это признать, по-мужски, а не сваливай свою вину на других.

– Но…

– Замолчи, ерь мадагаскарский!!! – она погрозила кочергой. – А то вздую! Не перестанешь врать – тебе будут сниться змеи и кал у тебя станет зеленым! А сейчас замолчи и марш домой! Заманил нас в лес в такую слякоть, да еще и отца подло оговаривает. Бегом домой!

Дома мать первым делом пожарила яичницу из шести яиц и жадно ее съела. После еды взяла с холодильника отцовские сигареты и закурила.

– Мамка курит? – тихо спросил Пашка.

– Не знаю…

– Виталий, суп в кастрюле разогрейте и похлебайте, – велела она мне. – Силы вам сегодня понадобятся. И хлеба возьмите по куску, хлеб – дар Божий: хлеб на стол – так и стол – престол, а как хлеба ни куска – так и полированный стол – доска. Но учтите: хлеб в солонку макать нельзя ни в коем разе, ибо так Сатана-Диавол в вас войдет, как в Иуду проклятого на Тайной вечере.

Мы с братом, воспользовавшись нетипичной для матери щедростью, от души налупились рыбного супа, сваренного из сушеной рыбы, украденной отцом у соседа, и чеснока. Мы вообще чеснок для защиты от нечистой силы ели постоянно – мать строго за этим следила.

– Павел, а ты знаешь, что Лариса Гитлеровна тебя убить хочет? – вкрадчиво начала мать.

– Меня? – Пашка аж поперхнулся супом и закашлялся.

Пришлось мне постучать ему по спине, чтобы не задохнулся.

– Да, тебя, – зловеще улыбнулась мать. – Сам же слышал, она угрожала тебя спицей заколоть. Про гроб бормотала, сглазить тебя насмерть хотела, дочь Сатаны. Еще и заклинание про упасин читала, ты тоже своими ушами слышал.

– Слышал… – поник Пашка. – А за что?

– А просто так. Пионеров она не любит, тварь старая.

– Я же еще не пионер.

– Но станешь же? Вот она и решила тебя заранее убить, чтобы одним пионером меньше было. К тому же, ты ей Павлика Романова напоминаешь. И она замышляет не просто тебя убить, а сожрать!!!

– Меня?!

– А что ты глазки пушишь, как рак? Что удивляешься? Ты у нас в меру упитанный, вполне в теле. Всяко лучше, чем одними кошками питаться, будущим пионером подхарчиться. Да и про клопа чесала, а на клопов раньше, до социализма, вообще страшенные заговоры заговаривали.

– Она за фашистов?

– Еще как, – закивала мать, довольная, что «процесс пошел», – натуральная фашистка! Не зря же ее Гитлеровна зовут, сам посуди.

– И что мне делать? – почесав затылок, спросил брат.

– А что должен делать советский пионер с фашистами?

– В милицию сдать?

– Милиция сюда из райцентра не поедет. Да если и поедет, то пока доедет, Явниха тебя уже придушит, как паршивого кутенка.

– А если ее саму убить? – осенило брата. – Фашистов же можно убивать!

– И даже нужно, – мать потерла руки. – И как ты ее убьешь?

– Я? – удивился Пашка.

– А кто еще? Ты же будущий пионер-герой.

– Я… я ее подожгу!

– Отличная идея! – она потрепала Пашку по волосам. – Ночью так и сделаешь.

– Я?..

– Виталий тебе поможет. Поможешь, Виталий?

– Да, – буркнул я.

– Святой Менжинский 28и вся небесная рать! Да что там сложного?! Бензин возьмете в Витькиной мастерской, масло машинное, смешаете и в бутылки. Получится «коктейль Молотова». Ночью подберетесь к ее хате со стороны околицы, чтобы собак лишний раз не тревожить. Дверь подопрете чем-нибудь, чтобы не выскочила, Шапокляк деревенская, да и швырнете бутылки в окна, чтобы вспышкой огня нечистую поразить, аки Илия-пророк 29бесов своей молнией. Уж Сварог 30-то выжжет скверну кулацкую. Делов-то, – она зевнула и перекрестила рот. – Больше разговоров.

– И я стану пионером-героем? – спросил Пашка, глазки которого за толстыми стеклами перемотанных синей изолентой очков заблестели нехорошим жадным блеском.

– Станешь, но не сразу. И в честь тебя даже посадят аллею. Липовую, может быть… Хотя, – скептически хмыкнула, – скорее дубовую. Короче, все в твоих руках.

– Буду, как святой пионер Илларион?

– Будешь, но твой подвиг надо будет скрывать от прогрессивной мировой общественности несколько лет.

– Зачем?

– А ты думал, что будет как в статье: эти пионеры поймали шпиона? – потрясла кулаком мать. – Думаешь, так? Ан нет. Вспомни, про подвиг святого пионера Иллариона тоже только через несколько лет волею Провидения люди узнали.

– А, – Пашка опять почесал затылок, – тогда ладно. Тогда будем скрывать. Несколько лет.

– Короче, часика в два ночи ступайте – уже точно вся деревня уляжется. Тем более, сегодня после дождя никто особо по улицам спотыкаться не будет, даже пьянь предпартийная. Еще одно учтите: Явниха не просто матерая фашистка, не просто подлая подколодная змея на груди нашего славного совхоза, а еще и ведьма.

– С чего ты взяла?

– Что она ведьма, любой внимательный человек может и сам понять.

– Как?

– Присмотрись: у ей из печной трубы в любую погоду дым спиралью во все стороны вьется, никогда ровным столбом не идет. А ведь дым, вьющийся возле трубы – явный признак работы нечистой силы, ее происков. Понимать надо. Ибо в эти моменты она перед дьяволом греховно благоговеет и оказывает ему отвратительнейшие почести, приносит свое почтение, являет свое расположение!