Наталья Царёва - Сын

– Когда вырасту и стану лётчиком. Тогда прилечу к вам на самолёте.

– Буду ждать!

Спать маленького Тимошу обычно укладывал муж. Часто сын просил его рассказать о море, о кораблях.

– Не уходи, папа, посиди со мной ещё немножко.

– Я посижу, посижу, а ты глазки закрывай и засыпай.

Тима закрывает глаза.

– Я всегда, когда закрываю глазки, вижу корабли, корабли…

– Здорово! – говорит муж.

– Вот, ложись со мной на подушку и закрой глазки, закрой! Закрыл?

– Закрыл.

– Видишь корабли?

– Да, да, корабли! И много как! Да какие красивые! Ну, давай спать. Во сне еще больше интересного можно увидеть.

Тимофей быстро засыпает, а утром рано просыпается.

– Мама, какой мне сегодня сон приснился!

– Какой? Расскажи.

И Тимофей охотно рассказывает:

– В некотором царстве, в некотором государстве жил один мальчик. Вот пошёл он гулять. Идёт он, идёт себе и видит: на дороге электричество лежит. Электричество было страшное-престрашное! Ни в сказке сказать, ни пером описать. Взял мальчик это электричество в руки… Дальше не буду рассказывать, а то ты испугаешься.

– Да, лучше не надо, если что-то страшное, – соглашается мама.

– Очень страшное!

– Тогда точно не надо.

– Не буду.

Потом они умываются, завтракают и идут гулять. Потом обед, и тихий час.

Перед дневным сном Тимофей просит маму рассказать ему «сто сказок, но только новых», и Галя начинает придумывать сказку. Придумывает, придумывает, а потом уже и придумать ничего не может, лопочет какую-то ерунду, пока, наконец, сынок не засыпает.

Мама с папой часто спорят о чём-то непонятном для Тимы. Мама говорит тихо, а папа кричит так, что ушам больно.

– Что ты так кричишь? – спрашивает мама спокойно.

– Я не кричу! – кричит папа.

– А что же ты делаешь?

– Я так разговариваю!

Иногда на крик папы выходит из своей комнаты бабушка (мамина мама) и говорит тихо, но уверенно:

– Кричишь, мой друг, кричишь.

– У меня голос такой, – уже извиняется папа.

– Да? – удивляется бабушка. – А похоже, будто у тебя переломы всех костей.

Тут включается в разговор Тимофей:

– Мама, ты подкинь папу рукой. Подкинь, подкинь – я тебе говорю.

– Это зачем? – уже улыбаясь, спрашивает папа.

– Мама тебя подкинет, и ты полетишь вверх на крыльях.

– Откуда же у меня крылья возьмутся? Я не птица и не Ангел какой-нибудь.

– Папа! Какой ты непонятливый! Мама тебя подкинет вверх, ты полетишь, потому что у тебя сразу вырастут крылья. Ты станешь Ангелом, а Ангелы не кричат.

– Галя! Ты уж тогда подкинь меня. Подкинь, подкинь! Хочу Ангелом стать.

Мама делает вид, что подкидывает папу, тот делает вид, что летит.

Тимофей смеется.

Никто не ожидал, что слова Тимы про папу-ангела очень скоро станут пророческими… Когда Тимофею было пять, папы не стало… Он умер в один день (вернее, в ночь). Еще утром в субботу сходил в магазин, хвалился, сколько всего купил… А вечером ему стало плохо… Вызвали скорую, которая ехала три часа. Папа сидел на диване, хрипло дышал, а в груди у него что-то булькало. Тима стоял перед папой, обнимал его и не понимал, что происходит, но чувствовал, что-то очень плохое.

– Папуля, хочешь я тебе стишок прочитаю? Или вот, возьми моего тигренка.

Тима был готов сделать, что угодно, и отдать самое дорогое, чтобы папе стало лучше.

Врач скорой сделал папе укол морфия от боли, но лучше не стало. Папу увезли в больницу. А утром позвонили и сообщили, что в пять утра от умер от обширного инфаркта… Ему не было еще и сорока лет…

Свекрови Надежде Васильевне о случившемся горе сообщила по телефону сама Галя. Та восприняла это тихо, и в этой страшной тишине еще больше обозначилась трагедия.

– Приезжай ко мне, – после долгого молчания попросила свекровь.

Галя в полузабытьи вызвала такси и поехала.

Дома у свекрови они вместе кричали и рыдали от горя. Свекровь обнимала ее и говорила:

– Одни вы теперь у меня осталась, ты и Тимочка. Приезжайте, пожалуйста, поживите у меня. Пожалуйста!

Галя пообещала, но на следующий день у нее поднялась температура до сорока градусов, и она слегла. Через три дня температуру удалось сбить, но с кровати она не встала. И не вставала больше месяца. Лежала и смотрела в одну точку. Всю работу по дому делала её мама, которая и за ребёнком смотрела, и за своей дочерью ухаживала. А Галя физически ощущала, что душа её умерла вместе с мужем. А без души тело жить не могло и не хотело. Все чаще приходили мысли о самоубийстве… И вот однажды, во время очередной бессонной ночи, она как в бреду встала с кровати и пошла на кухню. Вынула из коробки с лекарствами пачку снотворного, высыпала их все на ладонь… В это время из комнаты раздался голос сына:

– Мама! У меня ушко болит!

Галя вошла в комнату. Тима сидел на кровати.

– Мама, не делай этого…

– Что, сыночек?

– Не знаю… Просто не делай…

Не мог он видеть и знать, что хотела сделать мама. Почувствовал просто…

И тут, как переключатель щелкнул внутри. Галя пошла на кухню и выкинула таблетки в ведро. Не получилось у неё оставить сына без себя. Не смогла она это сделать, потому что этого не захотел маленький Тимочка, Тимошенька, Тимофей – кровиночка её ненаглядная. Да и Бог не позволил.

И только тогда смогла снова поехать Галина к свекрови. Как та прожила этот месяц, непонятно… Детей у нее больше не было, муж-подводник давно пропал без вести в Баренцевом море, и пришлось переживать это непереносимое горе в одиночестве. Галя даже и не узнала ее сразу: худая, сгорбленная, почему-то почти оглохшая… Галя обняла ее и долго не выпускала. А Надежда Васильевна будто вся спряталась на груди невестки и затихла. Так они и стояли в прихожей…

После этого Галя минимум раз в неделю приезжала к свекрови, привозила продукты, кроссворды, на которые та отвлекалась. И эти встречи стали частью жизни одной и второй женщины.

Галина мама, Наталия Саввишна, не получила должного образования. Родилась она в бедной семье почти сразу после революции. Вместе с родителями была загнана в колхоз, где и прожила до войны. Во время войны была эвакуирована. Замуж не вышла. После войны приехала в Ленинград, работала на стройке сварщицей. От завода получила комнату в трехкомнатной коммуналке, и это считалось удачей. Через несколько лет, в пятьдесят втором родилась Галя. От кого, так и осталось покрыто тайной… Галя росла, росла, и выросла, а Наталья Саввишна доработала сварщицей до пятидесяти лет и как работник вредного производства ушла на пенсию. Но дома сидеть не захотела и пошла работать в городской архив архивариусом, перекладывать бумажки с места на место. Получала аж тридцать рублей…