Наталья Царёва - Сын

© Царёва II. А.,текст, 2021

© ООО «Страта», 2021

Галина Егоровна своему ещё не родившемуся сыну Тимоше вслух читала книги, которые любила сама, включала пластинки с любимой музыкой… Тогда она еще не была Галиной Егоровной, а была просто Галей, в крайнем случае, Галиной.

В 1975 году, когда родился сын, они с мужем купили свой первый бобинный магнитофон «Маяк-202», и Галя записала туда огромное количество классической музыки, которую они с Тимошей слушали. Кормила его грудью – слушали, меняла пеленки – слушали… Тимоша подрастал, и музыка сопровождала его на этом пути.

В детский сад Галя Тиму не повела, воспитывала сама, благо была возможность не работать: муж зарабатывал прилично. Она была молодая, только закончившая институт, а муж был уже опытным мужчиной, старше ее почти на десять лет, и она ему доверяла. Раз сказал заниматься только ребенком, значит, так правильно.

Галя была невысокой, хрупкой, с темными прямыми волосами и голубыми глазами. Она часто улыбалась, и от этого у нее рано появились морщинки у глаз и губ. Муж, напротив, выглядел рядом с ней богатырем – высокий, коротко стриженый, кареглазый, широкоплечий. Несмотря на свою серьезную внешность, он тоже был человеком веселым, остроумным и любил посмеяться. Как такому не доверять?

Она ходила вместе с сыном на концерты в Филармонию или в Консерваторию, куда заранее покупала абонементы.

И сын, вырастая, любил те же книги, что любила она, слушал ту же музыку… Походы в Филармонию или Консерваторию не были для него в тягость. Во время концерта он, такой подвижный и в меру озорной, сидел тихо, полностью погружённый в звуки, и в этом тоже был похож на неё.

Они всё делали вместе. Всегда. Им всё было одинаково интересно.

Ах, какие это были прекрасные годы!

Он прислушивался к каждому её слову и делал всё так, как она его просила. Конечно, случались и неприятности (как без них?) Такой, например, случай.

Поехала она как-то с Тимофеем в ДЛТ, чтобы присмотреть ему сапожки на осень.

Ходили, ходили они по универмагу, и сын, естественно, устал. А тут ещё попалась им по дороге витрина с игрушками. Конечно же, ребёнок остановился у витрины и стал рассматривать игрушки, и оторвать его от созерцания такого «богатства» было невозможно. Понятно, что она могла увести его силой. Проще простого! Схватить за руку и увести. Но не хотелось Гале расстраивать сына. И тогда она решилась пройти по магазинам сама. Она строго наказала мальчику никуда не отходить от витрины.

– Тима, жди меня здесь. Ни вправо, ни влево с этого места! Стой на этой точке, на которую я тебя поставила. Я скоро вернусь. Ты меня понял?

– Понял.

– Обещаешь не отходить отсюда?

И сын обещал. Это ведь мама сказала, а маму надо слушаться, и он об этом хорошо знал.

И пошла Галя бродить по ДЛТ. Осень на дворе, и ребёнку очень нужны сапожки.

Бродилось ей, конечно же, неспокойно. Как там он, её четырёхлеточка?

Вернулась она действительно довольно скоро, но сына на том месте, где его оставила, не нашла. И как её сердце не разорвалось в ту же секунду? Не успело, наверное, потому что она сразу же услышала его голос:

– Мама! Меня повели!

Её мальчика вела за руку женщина в форме работника универмага.

Галя рванулась к сыну, которого «повели», и, оттолкнув женщину от ребёнка, закричала страшным голосом:

– Куда вы его повели?!

– Ах, это вы – мама его?

– Не вы же!

– Спокойнее, пожалуйста. В детскую комнату я его повела.

– Зачем?! Кто вас просил?!

– Меня просить не надо. Это моя работа. Смотрю: стоит беспризорный ребёнок…

– Какой беспризорный?! Вы в уме?!

На её крик подошли люди, проходившие мимо, и мгновенно «включились» в ситуацию.

– Лучше бы спасибо сказала! – укорила Галю одна из подошедших женщин средних лет.

И другая, пожилая, похожая на бывшую учительницу, туда же:

– Разве можно такого маленького оставлять одного?

– С ума, наверное, сошла! – сказал старичок.

Мужчина, стоявший рядом с «укорительницей» (видно, муж её), с возмущением сказал:

– Ещё и ругается!

И совсем уж старенькая бабуля виновато сказала Гале:

– Не обижайся, деточка! Это я побеспокоила человека. Подумала, что ребёнок потерялся. Нельзя такого маленького одного оставлять.

– Да, да, да! – повторяя одни и те же слова, загомонили женщины. – Оставила одного! Зачем? А?!

И тогда Галя стала оправдываться:

– Я его не оставила, а поставила у витрины с игрушками.

– Зачем?!

– Чего с собой не взяла?!

– Мучить его нудной ходьбой по магазину не хотела. Наказала, чтобы с места никуда не сходил.

– Наказала она!

– А если бы его дурак какой-нибудь увёл? А?!

– Да, да, да…

– Взял бы за руку и увёл…

– Наказала она!..

– Я обратила внимание: стоит мальчик по стойке «смирно», как солдатик всё равно.

– Удивительно!

– Нельзя ребёнка одного оставлять и всё тут! – строго подытожила пожилая женщина, похожая на бывшую учительницу.

И Галя пообещала никогда и нигде не оставлять мальчика одного. Пообещала людям, которых не знала и на которых поначалу даже обиделась за их, якобы, вмешательство не в свои дела.

«Бывшая учительница» тогда похвалила Галю, назвав её «умницей», и со словами «вот и разрешилось недоразумение» ласково погладила мальчика по голове.

– Слава Богу! – сказала она.

Гале еще долго было мучительно не по себе. Получалось, что люди вокруг хорошие, а она одна – хуже всех…

Этот случай запомнился ей навсегда… Пройдёт много лет, а Гале, Галине и Галине Егоровне при каждом недоразумении в жизни сына будет вспоминаться крик его маленького: «Мама! Меня повели!»

Хороший он был мальчик, добрый, забавный. Конечно, каждому родителю кажется, что их ребенок хороший, и не просто хороший, а самый лучший…

Однажды, к примеру, Тима, которому еще не было пяти лет, попросил:

– Мама, сделай мне крылья.

– Какие крылья? – не поняла Галя.

– Бумажные.

И пояснил, указывая на соседский балкон, где в тот момент сидел на стуле старичок:

– Чтобы я мог полететь на тот балкон. Я прошу тебя: сделай!

– Зачем же тебе туда лететь?

– Там дедушка Наум живёт. Я хочу к нему слетать. Он просит.

– Давай так договоримся: когда ты вырастишь, станешь лётчиком, вот тогда и будешь летать.

– Не могу я сейчас к вам прилететь! – кричит Тима старичку с балкона соседней квартиры.

– Почему? – якобы не понимает Наум Оскарович, известный профессор-литературовед и лингвист. – А когда сможешь?