Людмила Филатова - Господин осветитель. Сборник современных пьес в стихах и прозе

Водород выпивает стопку.

Клавка (подаёт Водород у на вилке увесистый ломоть красной рыбы). На, закуси хоть!

Водород. Ну, что ты, как тузику? (Нарезает рыбу ломтиками и кладёт её на хлеб, предварительно намазав его маслом. Надкусывает.)

Клавка. Футы-нуты…

Это тебя в зоне, что ль, этикетам обучали?

Водород. Зона – зоной, а человек – человеком! Даже если он дрянь последняя, всё к лучшему тянется, как травинка из навоза. Двенадцать годочков отрубил, под самую завязку! И всё казалось, не я это был. Ведь, если не я, то, вроде, и стерпеть можно. Знаешь, у меня там только одно желание и было: выйти за порог, идти себе, идти… Дотопать до поля какого-нибудь, чтобы лесок по краешку, ручеёк в низинке. Лечь на спину, слушать как травка под ватником шебуршит, глядеть себе в небушко, и больше ничего. А вот вышел, так ни разу до поля этого и не добрался. Сначала – года два по больницам… Туберкулёз у меня кой-чего. А потом сразу – в бизнес этот, будь он неладен! Жрать-то хотца, да и не только жрать! Берёт в руку хвост рыбины и, отбивая им такт по тарелке, припевает.) Девки, где вы?

Натаха, Клавка и Верка (дружно). Тута, тута!

Водород. А моей Марфуты нету тута?

Бабы вскакивают с мест, Верка усиливает звук магнитофона, и вся женская половина, кто как может, кидается в дикий пляс! Бабы сбрасывают обувь. Тамара и Соня танцуют не разуваясь.

Мужики, сразу оживившись, разливают спиртное. С улицы, на рёв музыки, заглядывают

Чёрненькая и Беленькая.

Беленькая. А Рому можно?

Вадим (выбираясь из-за стола, пытаясь перекричать магнитофон). Козявочки мои, а я вместо него не сойду? Ромка ваш нынче не в форме!

Чёрненькая. Ещё как сойдёшь, паучок, когда Мерс себе купишь да разведёшься!

Вадим хватает девиц за талии, кружит, целует обеих в щёчки. Клавка, заметив это, бросает в него ботинком. Вадим удирает, прячется за стол, но второй ботинок всё же настигает его. Из-под стола он выползает уже с огромным фингалом под глазом.

Филя (с ужасом глядя на фингал). Прямое попадание.

В самую фару!

1 без лица. Надо бы и вторую починить, для симметрии!

2 без лица. Может, помочь?

1 без лица (удерживая Клавку). Огонь баба, зверь! Не то, что наши соплюшки, так бы и…

Клавка (отбиваясь). Вот жеребина-то! Откормили на свою голову защитничков!

Верка (подходит к ним). Везёт же кому не надо!

1 без лица. А тебе надо?

(сажает Верку себе на колени).

Филя. Положь бабу, где взял! Девок тебе мало?

Верка (нехотя отправляясь на своё место). Вот когда не надо, он всегда тверёзый!

Подходят Тамара и Соня.

Тамара. Сонечка, может, нам уже пора?

Соня. Ну, мам, я ещё торт не пробовала. Давай, побудем ещё немножко!

Палыч (Вадиму). На, огурчика свежего приложи!

Магнитофон, взвизгнув последний раз, умолкает.

Натаха (девицам, тяжело дыша, двумя руками придерживая живот). В Афгане ваш Рома, вертихвостки, а может, и – в Чечне. Куды вы его вчера таскали? Пожалели бы парня, ему на работу устраиваться, а вы всё по дачам, да по барам. Ничего из вас путного не выйдет, боулинг один да три пера!

Николай (с миской салата в обнимку). Зря ты на них ворчишь. Ворчи не ворчи, а всё, что нарождается на земле, заполняет освобождающиеся, только ему предназначенные ячейки. Алкаш – свою, торгаш – свою, музыкант – свою, и даже зек тоже – свою. Закон природы! Иначе все связи нарушатся, и этот мир полетит к чертям! И не нам эти клетки ломать и тех, кто в них сидит, с места на место пересаживать! На то повыше нас есть! (Перекрестившись, тычет пальцем в потолок.)

Натаха. Ну ты даёшь, писатель, это, что ж, и детей воспитывать не надо? И учиться им не надо? Всё одно – своя клетка?

Николай. (наяривая салат большой ложкой). Всё одно – своя!

Девицы ставят в магнитофон свою кассету.

Чёрненькая (пританцовывая). Мы Ромку сейчасиз Кандагара-то вытащим!

Беленькая (к обоим без лица). Ну что, охрана, разомнёмся?

Ревёт тяжёлый рок. Девицы и двое без лица изображают что-то робото-механическое, но потом сбиваются и пускаются в русский перепляс! Пыль летит столбом.

Натаха (хватаясь то за голову, то за живот). Кончай безобразничать! Вы не Ромку из-за ширмы вытащите, а дитё моё сейчас вытрясете! А ну, брысь отседова! Сейчас рожать буду!

Девицы, похватав кое-что со стола, вылетают за дверь. Оба без лица усаживаются на свои места.

Ромка (из-за ширмы). Краповые береты… Суки, ложись! Вертушки прут… Та-та-та-та!

Натаха (подходит к ширме, захватив со стола банку огурцов). Ромаш, может, рассолу?

Ромка (отодвигая шторку, выставляет голую ногу). Та-та-та-та…

Шторка опять задёргивается.

Натаха (бабам). Фу ты, чёрт, напугал как! И ведь не был он ни в каком-таком Кандагаре, и в Чечне ентой самой не был. В стройбате служил под Козельском. А кого у нас в стройбат берут? Тех, кто языка не знает, больных, да бывших зеков. Так что ему этот стройбат хуже Кандагара показался. Да и косить под бывшего афганца по-пьяни выгодно. Везде нальют, везде пожалеют…

Николай. Жалостливый у нас народ, дружный! (Встаёт из-за стола.) В поту ли, в брюликах, в навозе ли, а все – тут! (Сжимает кулак.) Накось, раскидай! Что, слабо? (Грозит кому-то этим кулаком.) Вот те, выкуси! (Суёт фигу под нос соседу по столу.) На классы у них пошло деление… Видали мы эти классы! Стакан бормотухи, и – амба всей перестройке! Были классы, и нету! Одни классики остались. Прыг-скок! (Падает, хватаясь за скатерть, волочит её за собой.) Силён народище русский…

Верка (удерживая руками посуду). Это мы ещё, старичьё двужильное – русские, а у этих… (Кивает на обоих без лица.) Интернет да сникерс заместо души!

Клавка. А всё этот чёртов телек! Что по нему день и ночь показывают, то у наших дурней и в голове!

Николай (усаживаясь на своё место). Криминальные университеты. С утра Деррик начинает… Потом, то Коломбо ручками сучит, то Мисс Мапл наяривает, а к вечеру наши менты долбячут почём зря!

Вадим (морщась от боли). Наши ещё ничего, не заматерели. А вот к ночи Рембо-хринембо, да Крюгеры с рейнджерами нагрянут! Те уж – наповал!

Клавка. Бедная ребятня наша… Есть Бог-то? Дунул бы сверху да топнул, чтоб все эти ящики разорвало да полопало!

Тамара. Полопаются, на новые копить начнёте! (Язвит.) Ведь не «в концерты же ходить, после вазелина…»

Верка. В самую точку, Том! Я к Натахе с ночной заскочила, а она коронное блюдо своё, салат оливье, перед телеком рубает, аж с пуза на восьмом месяце горошек сыплется.

– Что смотрим? – спрашиваю.

– Ужастик!

– Ну и как?

– Да ничего. – Икает. – Только крови маловато…

И это – с дитём в пузе!

Натаха и бабы обуваются и опять усаживаются за стол, гремят посудой, разливают…

Тамара (Водороду). Владимир Владимирович, а вы, и правда, женились бы! А то ведь жизнь, она как речка, глядь, и утекла вся!