Денис Землянин - Технологическая революция

– Нужно посадить самолёт! Твоя помощь потребуется! – крикнул Кирилл стюарду, добавив: – Я мигом!

Оценив скорость и угол падения, он схватил с полки стопку одеял и пулей метнулся обратно в салон. В салоне стояла гробовая тишина. Те, кто не успел надеть кислородные маски, потеряли сознание. Их тела обмякли в креслах. Остальные с выпученными глазами, схватившись кто за поручни, кто за спинку впереди стоящего кресла, мысленно взывали к высшим силам.

– Укутайтесь живо! – приказал бывший десантник жене, положив ей на колени пару тёплых, свёрнутых пледов.

– Тимура обмотай! Будет очень холодно!

Он отдал оставшиеся пледы сидевшим сзади и застывшим от страха детям. С кислородными масками на лицах от холода они сжались в комочки и с надеждой смотрели на подбежавшего Кирилла.

– Держитесь, – твёрдо сказал он и побежал обратно в нос лайнера. Самолёт ещё раз сильно тряхнуло. Кирилл успел схватиться за переборку салона, с трудом держась на ногах. Андриану повезло меньше, его подкинуло и стукнуло головой об угол проёма кабины пилотов. Тело стюарда неестественно дёрнулось и, без признаков жизни ударившись о пол, застыло.

– Чёрт!

Кирилл отодвинул тело бортпроводника и закрыл за собой дверь кабины пилотов. Словно в первом своём боевом крещении, снял тело командира экипажа, уложив его на пол, надел наушники, кислородную маску, отключил хулиганивший автопилот, взял штурвал в руки и потянул его на себя…

Десятки раз он профессионально сажал эту модель боинга на своём авиасимуляторе. Но сейчас был жестокий экзамен – сделать это в неисправном самолёте, в реальности и в одиночку.

Лайнер, как неподатливый, необъезженный жеребец, почувствовавший силу натягивающей узды, начал нехотя, медленно выравниваться. Кирилл отметил для себя, что управление самолётом сильно отличается от управления военным АН-24. Ещё несколько секунд он осваивался с системой управления, и тут увидел в воздухе по обоим бортам истребители F-16 греческих военно-воздушных сил.

«– Рейс 522, ответьте… Рейс 522…»

Непрерывно лилась в наушниках поочерёдно греческая и английская речь. Военные пытались связаться с терпящим бедствие боингом.

Значит, о проблеме известно.

– Мэйдэй, Мэйдэй, Мэйдэй. Рейс 522 авиалиний Гелиос Эйрвейз Афины. Салон разгерметизирован, требуется ближайшая посадочная полоса.

Кирилл ещё трижды повторил сообщение, пока понял, что обратная связь отсутствует.

«– Рейс 522, ответьте… Рейс 522…»

Слившись с гигантской железной птицей, он кружит над ландшафтом, без связи с землёй и рехнувшейся приборной панелью.

Холод даже сквозь плед медленно парализовывал его. Не было карты маршрута. Приборы, покрытые пушистым инеем, барахлили. Впереди виднелись горы, лесополосы и редкие равнины, места на которых для посадки боинга катастрофически не хватало. Знак на табло: «отключение левого двигателя».

Сильно чихнув и выплюнув в небо

черное облачко, левая, висевшая под крылом турбина замерла. Кислород перестал поступать, лёгкие сдавило. Он чувствовал, как всё его тело немеет и отказывается слушаться.

Впереди, перед горой, он увидел ровное поле. Окостеневшими пальцами Кирилл из последних сил понизил мощность единственного двигателя, выровнял самолёт относительно горизонта, выпустил шасси, выдвинул закрылки и приготовился к посадке.

Чувства притупились и ядовитый туман окутал его. Единственный пилот пассажирского боинга потерял сознание.

«…Обжигающее пламя, чёрный густой дым, страх и беспомощность. Девочка задыхается. Там, за зарослями пылающего кустарника, кто-то зовёт её. Она бежит навстречу. Бежит долго, но приблизиться никак не может. Она старается изо всех сил, но движения ее скованны и медлительны. Огонь крадётся всё ближе, и вот усилия её вознаграждены, Ира почти на месте. Какие-то несколько метров отделяют её от сидящего на траве мальчика с потерянным, безразличным взглядом. Ей очень хочется его спасти, ей ничего не стоит схватить его за рукав и вытянуть из пекла.

Вот она рядом, ещё пару метров – и он спасён. Невидимые силы не подпускают её к нему, уберегая от гибели. Опаляемая жаром, она изо всех сил кричит:

– Держииись!!!

Но уже поздно. Языки пламени ненасытно пожирают незнакомца. Взгляд его устремлён в бесконечность, кожа плавится, тело падает и, превратившись в тёмно-серое пятно, растворяется».

Маленькая Иришка кричит, просыпается и, обхватив голову руками, долго смотрит в угол комнаты, тряся головой и не произнося ни слова…

Этот ночной кошмар преследовал ребёнка с момента, когда она только начала себя помнить. Спастись от ужасного сна не помогли ни лучшие врачи, ни опытные психологи.

Совет знакомого терапевта, которого они посетили накануне, показался Ириной маме дельным, но как им воспользоваться, она не представляла.

– В ближайшее же время вам нужен отдых, – серьёзно сказал врач. – Смените обстановку, отправьтесь куда-нибудь. Желательно подальше от дома. Кошмары в детстве, к сожалению, – вещь обыденная. Но такие частые и повторяющиеся – это уже аномалия. Отдохните, а после добро пожаловать в гости, посмотрим, что я смогу ещё сделать для малышки…

Всё получилось, как в кино, само собой. Удача. Только так Инна объяснила себе это событие. Настроение, ларёк, лотерейный билет. И вот он, джек-пот её жизни. Путёвка на двоих. Она и её дочь Иришка едут в Грецию…

Две недели спустя Инна Владимировна, бухгалтер Воронежского дома искусств, её дочь Ирина и гид по имени Тимон, поднимались по извилистой дороге на небольшую гору в районе Грамматико, недалеко от Афин. Инна обожала горы и всё что с ними связано. Стены их квартирки в Воронеже были увешаны фотографиями гор, скалолазов, снежных вершин, горных равнин и прочей высокогорной поэзией, не дававшей бухгалтеру покоя. Она грезила Альпами и мечтала покорить заветные взметнувшиеся ввысь многокилометровые холмы.

Шло время. Быт в городе и постоянная работа превращали её мечты в несбыточные. Но каково же было её удивление, когда она получила известие о выигрыше путёвки на двоих в один из отелей в Афинах! Но не это невероятное событие взбудоражило её, и даже не новость о том, что в Греции есть горы. Они с дочерью едут в путешествие, далеко, далеко. Возможно, как и обещал врач, ужасам её ребёнка придёт конец…

– Мааам! Ну скоро это закончится, мне надоело, я устала уже. Когда мы вернёмся в отель? Там, наверное, уже блинчики напекли.

Четырёхлетняя Иришка в цветастом платьице и с белой косынкой на голове остановилась. Глядя на маму, она топнула ножкой по выжженной солнцем траве, подняла большущие карие глаза к небу и капризно спросила: – Что мы тут с тобой делаем? Я есть хочу, – картавя по-детски и тряся в сторону мамы своей маленькой ручонкой, не унималась девочка.