Андрей Киров - КУПОЛ

Константин глядя на его манипуляции с пакетом усмехнулся:

– Это я так… к слову. А если серьезно… – Он посмотрел на парня пытливым, совсем не пьяным – как показалось Антону, – взглядом: – Ты ночью хорошо спал? Ничего необычного не заметил, чтобы выглядело странным?

– Вроде ничего, – неуверенно ответил Антон. Я и спал-то не дома… Он хотел сказать, что в беседке, но промолчал. И тут вспомнил, что внезапно проснулся в полупьяной дрёме от глухого удара: ему показалось, что кусок неба, видимый ему в углу деревянной решетки вспыхнул белым светом и медленно померк; он в то мгновение, спросонья, подумал, что начинается гроза, хотя не услыхал, как это бывает перед началом грозы, ни грома, ни падающих капель дождя на крышу веранды, и провалился опять в сон. Странно, почему он вспомнил это только сейчас…

Он рассказал собеседнику всё как было. Константин оживился, и ответил, что видел тоже самое, только он ночевал на лавочке, возле подъезда. Он показал рукой на четырёхэтажный кирпичный дом в ста метрах от кафе. Вчера вечером, сказал он, напился самогонки с димедролом; на первом этаже одна профура торгует, народ травит, и упал, едва вышел из подъезда. Дело было часов в одиннадцать, уже стемнело, птицы петь перестали. Утром проснулся с похмелья, тяжело, того и гляди «копыта отбросишь», побежал скорее в кафе, в надежде подлечиться, – тут у меня одна знакомая работает, помогает, поесть даёт и выпить, не за бесплатно, конечно, я им марафет навожу около заведения. Захожу вовнутрь – никого, заглянул на кухню – тишина, хотя Зойка рано приходит, гриль варганит первым посетителям. Выглянул наружу – ни одного человека, на остановке пустота, как стадион после матча. Обычно в это время на ней народу – членом не провернёшь, час пик, все на работу едут. Я обратно зашёл, не очень-то раздумывая над этим непонятным явлением, тяжело было после вчерашней самогонки, взял с полки первое, что под руку попалось, и выпил прямо из горла. Антон вспомнил стоящую на стойке такую же стеклянную фляжку из-под коньяка, какую они сейчас пили, только пустую. – А когда немного отошёл, – продолжал рассказывать бомж, – прикинул «кусок крепдешина к пятому аррондисману» – чем дядя Прохор не балует, пойду прогуляюсь до Торгового дома, и прогулялся, и там – «апологеты стоптанных туфель не выходят на связь», – то есть, ни одного живого духа, как между Землей и Венерой; пять этажей, набитых всяким хламом, начиная с мебели и заканчивая шмотьём, и никого из работников и посетителей. Обычно, несмотря на утро, там уже бабы с детьми толкутся, да старухи, которым тоска дома одним сидеть – глазеть в зеркало на свою одинокую старость. Я грешным делом подумал, что у меня белая горячка началась – ни одного человека, но потом вспомнил, что «подлечился», и на душе стало светлее. Зашел в ихнее кафе, – там ещё принял на грудь, потом на втором этаже, пока нет никого, слегка приоделся. И тебе, парень, советую посетить сей опустевший дом братьев Карамазовых.

– Ты хочешь сказать, – у Антона перехватило дыхание от внезапной догадки, – что всё население города исчезло этой ночью!? Сто пятьдесят тысяч человек в мгновение ока! Это же не один или несколько субъектов, чьи фотографии: «пропал человек», висят на стенде возле милиции.

– Не считая собак, кошек и прочей более-менее крупной домашней живности, – подытожил бомж, свинчивая пробку с Антоновской бутылки водки, и точным движением расплескал на четверть по стаканам.

Антон хлопнул себя ладонью по лбу.

– Бляха-муха! Я же когда в слесарку зашёл, чувствую, кого-то там не хватает, помимо основного контингента! Полкана не было! Он у нас в мастерской лет пять живет. Приблудился откуда-то: ну, до чего же умная собака, несмотря на то, что дворняга!

– И эта аномалия, – если её так можно охарактеризовать, – сказал опять бомж, – как мне кажется, произошла после этой таинственной вспышки. Во всяком случае имеет к ней отношение.

Константин выпил водку и опять не стал закусывать, закурил новую сигарету от предыдущей, а бычок затушил прямо о пластмассовую поверхность стола.

– Вот так, – продолжил он свои размышления через несколько секунд и, поморщившись, словно табачный дым попал в нос, – я тоже не сразу заметил, что пропали собаки, а не только люди. У нас тут одна баба из бизнесвуменов… в этом доме живет… такая толстая, каждое утро выгуливает собаку… Собака тоже здоровенная… ещё та зверюга, чем-то на хозяйку похожа… Только одна в спортивном костюме, стриженая, с серьёзной мордой, а другая без костюма, с не менее серьёзной свирепой мордой… Монстер на ошейнике, а не собака. Где только торгаши таких собак достают. Я такую породу и не видел никогда… Один раз, как всегда пьяный, лежу в кустах за Васькиным гаражом, дело ранним утром было, чувствую, мне кто-то горячо в лицо смрадом дышит, как будто тухлых лягушек объелся, открываю глаза, чуть не обделался от страха, рядом такая страшная морда скалится… Я уж грешным делом подумал – это Нинка моя жена с того света за мной пришла, тоже любила закладывать за воротник – наливай не промахнешься! А сегодня, когда проснулся на лавочке – ни этой бабы, ни её четвероногого друга Альбусика, как она его ласково называет… Жёны так своих мужей ласково не называют, как эта мадам Грицацуевская свою собаку… Моя Нинка, пока не спилась, никогда ласковыми словами ко мне не обращалась. «Дурак, скотина, сволочь» – вот её термины, какими она в моё рыло плевала. Правда, я ей после таких терминов, иногда стучал по физ-батлеру (физиономии) … грешным делом, весело жили, гадом буду – не пердеть не кашлять! Бомж вздохнул, словно заскучал по воспоминаниям «веселой семейной жизни» со своей «половинкой», отвалившейся от него не вовремя, пожевал рыжий ус, и потянулся к пачке за новой сигаретой. Видимо, ему новая реалия существования, в какую он попал не по своему желанию, очень даже нравилась.

– Нда-а-а, – хмыкнул Антон, достал из кармана сотовый, чтобы в очередной раз убедится в фантастической догадке, что кроме них с бомжом в городе больше никого нет, принялся давить кнопки в телефоне. Сначала пытаясь дозвониться своему другу, потом ещё нескольким знакомым собутыльникам и, наконец, даже позвонил, – принимая во внимание чрезвычайность ситуации, – Ленке, хотя уже не общался с ней длительное время. Везде на его позывные отвечала тишина, даже оператор не предупреждал, что абонента нет в сети, что он ушел кормить бегемотов, и т. д. Когда он понял, что это бесполезное занятие, сунул телефон в карман и сказал: – Но птицы-то не пропали! – и показал на прыгающих, не по факту, по растрескавшемуся асфальту, как ни в чём не бывало воробьев, выклёвывающих из трещин какую-то птичью еду.

– Вот и я говорю… – прошепелявил Константин, сделал две затяжки, и вдруг быстро опьянев, – Антон только сейчас заметил, какой пьяный на самом деле собеседник, – закрыл глаза, выронил сигарету, откинулся на спинку, и начал сползать со стула, словно его стукнули обухом по голове.