Ольга Коренева - В барханах песочных часов

– А Туркин твой, колоритный он тип, правда? Вид разбойника, голос как у девушки, да еще и гэбист полковник. Загадка.

– Верно заметила, яркий тип, – согласился Влад. – Но загадки в его облике нет. В этих краях люди обычных жизненных игр не придерживаются и масок не носят. У каждого на лице его сущность проступает. Здесь свои правила. Закон – тайга, медведь – хозяин, вот и все заповеди здешние. Реакции довольно прямолинейные. Ты заметила, как Туркин с лица сменился, когда разговор о женщинах зашел? Это Абасов против него запрещенный прием применил.

Влад крепко прижал к себе Леночку и потерся бородой о ее раскрасневшееся возбужденное личико.

– Ну что, спать сегодня не будем? – страстно прошептал он и провел кончиком языка за ее ушком.

– Не увиливай от темы, разжег любопытство, а теперь спать, хитрющий какой! – вскричала Леночка. – Нетушки, сейчас же расскажи, почему Туркин с лица сменился! А то обижусь.

– Ну ладно уж, так и быть, раскрою тебе эту страшную тайну, только чур – молчок, никому и никогда, поклянись, – принял игру Влад. – Ну так слушай, крошка, и вникай в местную жизнь…

Конечно, Влад не рассказал Леночке всего. Многое опустил в своем повествовании, многое смягчил, кой-чего приукрасил. Он считал, что женскому воображению вполне достаточно чуть-чуть информации и немножко лжи, тогда она будет счастлива. Но знакомому журналисту на рыбалке он, похохатывая, выложил эту историю как есть.

– Классная байка, – сказал, усмехаясь, писака. – Хоть в журнал ляпай, а заголовочек прямо сам просится: «Махорка».

«Махорка»

Лет десять назад в витимской тайге появился мент Федор Туркин с табельным пистолетом и двумя малюсенькими звездочками на погонах. Он охранял добытое старателями золото. Артель сплошь состояла из бывших зеков, отсидевших в колымских лагерях большие сроки и задержавшихся в местах своей печали лишь с целью урвать золотишко на будущую цивильную житуху в больших городах. Председателем артели был тоже бывший зек по прозвищу Тайшет.

Первое время Туркин сильно переживал за сохранность вверенного ему золота: часто проверял сигнализацию, подыскивал сверхнадежные замки, свою «пушку» держал в чистоте и боевой готовности. Но время шло, а на артельное золото никто не покушался. Трудненько ему было поверить в добропорядочность лихой братвы, но факт есть факт. Туркин, мало по малу, сблизился со старателями. Вскоре он вообще забыл, что они бывшие зеки. Отношения сложились доверительные и даже дружеские.

Однажды летом Тайшет с товарищами нарвались на хорошую «яму», так старатели фартовое место называют. Начали они потихоньку золотишко выхватывать. Эта «яма» от основного участка километрах в десяти была и, чтобы туда сюда не мотаться, старатели быстренько срубили себе времянку с нарами и железной печкой. Обосновались прямо на «яме».

Туркина встречали там как родного: кормили дичью и стопку подносили. В один из таких приездов за добытым золотом старатели, как обычно, пригласили Туркина за свой стол обеденный, срубленный прямо под разлапистыми пихтами. Никакого навеса не надо. Туркина они называли «красноперый», но это его не раздражало.

Только Федор устроился поудобнее за столом, как перед ним возникла красивая девица в цветастом фартуке и с миской ароматной ухи из тайменя.

– Дорогому гостю в первую очередь! – щебетнула она, качнув бедрами.

Когда она наливала следующую порцию, Туркин удивленно спросил:

– Где такую кралю заудили?

– Что, приглянулась она тебе, Красноперый? – осклабился Тайшет. – Главное, золото найти, а девки сами находятся, – добавил он резонно.

– А почему меня в курс дела не ввели? – нахмурился Федор. – Непорядок. Я должен был с ней побеседовать, выяснить, кто такая, откуда, а потом уже…

– Да ладно тебе, Красноперый, не меньжуйся, все будет ништяк, – развязно вставил один из старателей.

Тайшет поддержал товарища:

– Ты что, Красноперый, внатуре думаешь, что наше золото только тебе дорого? Мы все за него в ответе не меньше твоего. Усек? Так что не понтуйся, а проверни все формальные штуки, чтобы Махорка осталась с нами на весь сезон.

– Что за «махорка»? – переспросил Туркин.

Старатели расхохотались. Тайшет пояснил:

– Ну ты, в натуре, ни разу не грамотный, Красноперый. То ж девку так кличут.

Оглянулся и громко крикнул:

– Махорка! Давай-ка живее тайменя на стол!

– Обижаешь, начальник, все и так идет быстрее не бывает, – весело отозвалась девица.

Через минуту она поставила широченную кедровую плаху с дымящимися ломтями тайменя.

– Набивайте матрацовки на здоровьице, – ласково проворковала она, блеснув глазами на Туркина.

Тот растерянно улыбнулся и только нашел сказать:

– Ну у вас и лексикончик, дорогие мои.

Тайшет понял эту фразу как некое согласие. Он достал канистру со спиртным и разлил его в приготовленные кружки.

– Ну что, братва, выпьем за нашу Махорку, чтоб удачу принесла. Пей, Красноперый, спирт разведен уже, – добавил он, видя, что Туркин в замешательстве.

Федор махнул рукой и выпил залпом.

– Ну вот так-то лучше, Красноперенький ты наш, – похлопал его по плечу Тайшет. – А за девку не дергайся, все будет ништяк.

Успокоившись и повеселев после выпитого, Туркин все же вернулся к разговору о Махорке:

– Побеседовать с ней я все равно должен.

– После обеда калякай с ней сколь хошь, – дружелюбно кивнул Тайшет, – но не пугай мне девку. Поласковей, она из образованных, – добавил он с некоторой даже гордостью.

Закончив трапезу и отдохнув, старатели ушли на промысел, и Туркин остался в стане вдвоем с молодой поварихой. Он деловито достал из планшета толстую тетрадь в кожаной обложке и ручку, примостился возле девушки на еловом комле и вопросительно глянул на нее. Та, увидев его приготовления, бросила мыть посуду и подсела рядом, обдав его жарким женским духом.

– Допрашивать будешь, начальник? – спросила она, лукаво щурясь.

– Допрашивают только в следственном отделе, – солидно уточнил Туркин. – А моя обязанность установить твою личность и поставить тебя на учет в конторе. Покажи документы, – попросил он.

– О Господи, и здесь, в тайге, у черта на куличиках какие-то документы нужны! – всплеснула она руками. – Откуда ж я знала ж, что в тайге их надо будет кому-то показывать?

– Значит, бичуешь? – посуровел Туркин.

Девица развязала косынку и, встряхнув хорошенькой головкой, рассыпала по плечам тяжелые ореховые пряди волос.

– Что? Фу, какое слово плохое, – фыркнула она. – Я счастье ищу, начальник, счастье, понятно? – добавила, подбоченясь, и чуть не свалилась с комля.

Этот жест и наивные доводы развеселили Туркина. Но он быстро взял себя в руки и как можно официальнее произнес: