Диана Муталибова - Когда мечтатель проснулся, или Маленький император, с которым я рос

Тогда появились Воскресенье, Аквариум и Машина Времени, которые стали толчком к формированию масштабного рок движения в 80-е годы. Популяризация отечественного рока вышла на новый уровень. Практически в каждой школе создавались рок-группы, которые впоследствии вырастали в популярные коллективы. Ими восхищались по всему СССР, приглашали за границу. Большое скопление творческих личностей и коллективов привело к разделению на ленинградский рок-н-ролл и московский рок.

Мое увлечение этой субкультурой началось с танца буги-вуги, который исполнила моя двоюродная сестра в гостиной дедушки. Она танцевала с таким запалом, которому только завидовать. И я завидовал – ее внутренней свободе, уверенности в своем увлечении и действиях. Будучи стилягой, она познакомила 16-го меня с миром драйва и безумства.

В начале 1960-х годов рок-музыка существовала в СССР полуподпольно, оставаясь по преимуществу эстетическим десертом настоящих меломанов, наладивших личные контакты с Западом и имевших возможность получать пластинки американского ритм-энд-блюза и британского «биг-бита» – главным образом Битлз, Роллинг Стоунс и Дэвида Боуи.

Среди таких продвинутых была и моя двоюродная сестра. Она, имея выход в западный мир, провозила оттуда пластинки и перепродавала своим знакомым. Мне же в подарок достался относительно новый, по тем временам, альбом Роллингов «Let It Bleed». Английский я изучал самостоятельно, по желанию отца, мои познания помогли понять, о чем поют эти фрики. Песня «Gimme Shelter» стала моей любимой из всего альбома. Другой любимицей стала песня «People Are Strange» из альбома «Strange Days» группы The Doors. Она отвечала мои внутренним переживаниям и мыслям, что я живу среди чужих людей.

Я слушал эти альбомы и восхищался смелости, безумству, бунтарству исполнителей, которые порицались в моем обществе и стране. Время бунтарей без причины, жаждавших заявить о себе громко – на этот период выпали мои молодость и мечты.

Редко какой школьник мог похвастаться такой, хоть и скромной, но коллекцией зарубежных альбомов. Увлечение рок-н-роллом позволило мне считать себя исключительным. До поступления в вуз я понятия не имел, что есть и советский ответ на это мировое безумство.

К концу 1970-х – началу 1980-х в СССР сформировалось полноценное рок-движение, которое начало самоорганизовываться. Власти пытались пресечь появление рок групп, но «повальное» увлечение молодёжи роком было уже не остановить. Рок группы возникали хаотично и в больших масштабах, и хотя администрация пресекала все попытки организовать концерты в ДК, музыканты не отчаивались. Эти запреты положили начало квартирникам, вход на такие квартирные концерты был строго ограничен, все приглашённые тщательно проверялись, чтобы избежать утечки информации. Для московской рок-музыки квартирник – был явлением нетипичным.

Попытки Советской власти взять под контроль стихийные организации рок концертов, не дали результатов. И тогда было принято важное в истории русского рока решение – создать рок-клубы, чтобы хоть как-то контролировать музыкантов. Властями организовывались рок – фестивали, репертуар тщательно отбирался, подвергаясь жёсткой цензуре и ограничениям. Нелегальные выступления, вне фестивалей запрещались, за это коллектив могли запретить.

В конце 70-х годов в Советский Союз на гастроли приезжали Клифф Ричард, Элтон Джон и лидер европейской музыки диско «Бони М». Одновременно по телевидению регулярно транслировали фестивали поп-музыки из польского Сопота и с болгарского Солнечного Берега. В республиках Прибалтики в это время проводили рок-фестивали, замаскированные под праздники молодежной народной песни.

Появился «советский Вудсток» – фестиваль «Весенние ритмы-80» в Тбилиси, на котором выступали ведущие рок-группы из Москвы и Ленинграда. Единственная в стране студия звукозаписи «Мелодия» выпускала альбомы «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады», в которых наряду со шлягерами из «стран социализма» попадались и хиты западных поп- и рок-звезд.

Моему отцу, сотруднику КГБ, меньше всего нужно было, чтобы я влился в этот круг бунтарей и бессмысленных мечтателей. В новый бомонд. Фестивали меня мало чем привлекали, любил слушать подпольные концерты главных групп андеграундной рок-сцены, которые собирали сотни слушателей.

А в Ленинграде сложился замес, объединивший множество людей из неофициальной культуры – мощная, разветвленная система, в которую входили поэты, музыканты, философы. Было множество встречных потоков. Многогранность и открытость этих людей позволяли им влиять друг на друга.

Это время было для меня особенным. Уверен, каждый так думал о сезоне своей юности. Будь я пастухом или самым богатым парнем, одинаково любил бы свои 17 лет, независимо от обстоятельств, в которых они пролетали. Несправедливость жизни человек чувствует позднее, когда теряет связь со своими мечтами. А до этого момента мне нравилось слушать строчки Гребенщикова: «И если бы мне пришлось выбирать, я снова бы стал собой». Нравилось думать, что я проживаю свой уникальный путь, каким бы ничтожным он ни был.

Может, моя жизнь и была важной для кого-то: родителей, общества и даже для моего собственного будущего. Сам же я эту важность не осознавал. Такое отношение помогло мне понять, кто я на самом деле – никто.

Рок-клубы познакомили меня с Дмитрием, студентом юридического факультета. Он был самым настоящим меломаном. Всегда находил интересные пластинки. Благодаря ему я пополнил свою коллекцию десятками новых и старых альбомов западной и советской раскачки.

Мы с Митей подружились – быстро выяснилось, что мы слушаем одни и те же группы. Тогда было так: если у вас одинаковые музыкальные вкусы, значит, вы уже друзья. Начали болтаться вместе и болтались всю зиму, потом всю весну.

Всей компанией уезжали в Ленинград, чтобы послушать песни группы «Ракурс», которая набирала популярность в двух столицах. В ней тогда еще играл зеленый Виктор Цой.

Он-то и стал связующим звеном нашей с Митей дружбы. Мы считали Цоя гением, который не анализируя выражал то, что на его плечи взвалила Вселенная. Время было переломное, и немудрено, что все мы слишком быстро повзрослели, но в неугодную для старшего поколения сторону.

Длинные лохматые волосы, кожаные куртки, да и в целом своеобразный стиль одежды. Мы обожали ту новизну, что приносили в мир. Увлечение роком утаить от родителей было сложно, я пропадал ночами со своей новой компанией. Ее мой отец считал маргинальной. По его словам, там, где отказники общества, там же наркотики, разврат и самодурство. Он запретил всякий контакт с этими ребятами, но мне было все равно – отца я уже не боялся.