Андрей Баранов - Полёт бабочки

Её нежная и чуткая натура невыразимо страдала от цинизма и лицемерия окружающей действительности. Подчёркнуто грубая мужская одежда, невнимание к причёске и макияжу, грубоватая, «под пацана», манера общения – всё это было своеобразным щитом, которым Римма прикрывала уязвимые места своей ранимой души.

Она знала и глубоко понимала сложную поэзию Цветаевой и Пастернака, обожала Хименеса и Лорку, заслушивалась классической музыкой, неплохо рисовала. Со своей тонкой артистической натурой она могла бы стать хорошим художником или музыкантом, но её воспитывала одна мама, папы у них не было, бабушка рано умерла – и у мамы просто не было ни сил, ни времени, ни свободных средств, чтобы серьёзно заняться развитием своей дочери. Вот и росла она, как дикий прекрасный цветок у дороги, покрытый пылью от проезжающих мимо автомобилей, но сорви его, окати родниковой водой, поставь в хрустальную вазу – и он заиграет живыми волшебными красками, затмевая своим видом ухоженные оранжерейные растения.

Римма не любила женского общества. Она с большей охотой общалась с мальчишками, чем с девчонками. Её раздражали бесконечные разговоры о парнях, о нарядах, о причёсках. С мальчишками было веселее и интереснее. В младших классах она играла с ними в «войну», позднее гоняла на велосипедах, бегала купаться на Волгу. Плавала она, как рыба, заплывала далеко, за что мальчишки её очень уважали и в глубине души считали своей.

То, что Римма с Натой стали подругами в девятом классе, было воспринято учителями и одноклассниками как удивительное событие. Пожалуй, не было более разных девочек в школе, чем Ната и Римма. Неброская, мальчикоподобная, отчаянная во внешних проявлениях и ранимая внутри Римма – и яркая, поразительно женственная уже в свои пятнадцать лет Ната, всегда озабоченная своей внешностью.

Ната притягивала к себе заинтересованные взгляды мальчишек из класса, но они считали её слишком заносчивой и недоступной, поэтому близко к ней не приближались. Безусловным авторитетом для них была Римма, а Римма не обращала внимания на смазливую Нату. В девятом классе Ната решила исправить это положение. В принципе, ей было наплевать на мальчишек, но один из них – Алёша Прохоров – ей ужасно нравился. Алексей был классическим красавчиком с рельефно развитой мускулатурой и обволакивающим взглядом больших карих глаз. Ради того, чтобы приблизиться к Алёше, Ната готова была подружиться хоть с чёртом, не то что с Риммой.

Как-то в конце учебного года разразился конфликт между учительницей математики и мальчишками девятого «Б». Математичка, Клавдия Сергеевна, по прозвищу «Балаклава», была очень сильным и опытным учителем, она давала прекрасные знания, но при этом отличалась грубым и свирепым нравом. Она могла высмеять ученика перед всем классом, унизить, оскорбить. Особенно это касалось мальчишек.

После одной из экзекуций, устроенной Балаклавой по какому-то пустяку, мальчишки решили демонстративно прогулять её урок. На перемене перед уроком Римма сообщила об этом всем девочкам класса и предложила присоединиться к бойкоту. Девчонки только пожали плечами и посоветовали не ссориться с учительницей, и только Ната пошла тогда вместе с Риммой и мальчишками. По случаю этого «ЧП» в школе прошли серьёзные разбирательства с привлечением директора и приглашением родителей. Всем участникам бойкота было снижена оценка по поведению до «неудовлетворительно», но Римма с Натой с тех пор стали неразлучны.

В день после разгрома дискуссионного клуба Игорь ощутил неодолимое желание поговорить, наконец, с Риммой о своих чувствах к ней. Когда прозвенел звонок с последней пары, он бросился её искать. Римма спускалась по лестнице вместе с Натой. Девушки о чём-то оживлённо беседовали.

– Римма, я бы хотел с тобой поговорить, – вклинился он в их оживлённый разговор, подойдя поближе.

Римма с затаённой надеждой посмотрела на Нату. По правилам, которые они выработали для общения внутри своей «четвёрки», Ната должна была сейчас что-то придумать, чтобы не отпустить подругу одну на разговор с Игорем, но что-то пошло не так. Ната сделала вид, что не заметила Римминого взгляда или не поняла его.

– Ладно, Риммуль, пока – мне ещё надо в читалку забежать, – быстро проворковала она и упорхнула, оставив Римму с Игорем наедине.

Римма была шокирована странным поведением Наты – она никак не ожидала от подруги такой подставы, и в растерянности пошла вслед за Игорем, попутно размышляя о возможных причинах этого поступка.

Они вышли из института и пошли бродить по городу, сторонясь больших шумных улиц. Сначала они обменялись впечатлениями от вчерашнего общения с органами, потом разговор перешёл на Павла: где он? Что с ним? Из телефона-автомата позвонили ему домой, но никто не брал трубку.

На Игоря события вчерашнего дня подействовали очень сильно. Когда Иван Матвеевич запугивал его всевозможными карами для него и его близких, он, конечно же, переживал за судьбу своих родителей и старшего брата, недавно закончившего военное училище и начавшего офицерскую службу в Группе Советских войск в Германии, безусловно, опасался исключения из института и комсомола, без сомнения, тревожился, что будет с Павлом, но больше всего он боялся за Римму – как вся эта история отразится на ней? Именно там, на допросе, он принял окончательное решение сделать Римме предложение и сейчас собирался с духом и искал подходящего повода, чтобы начать этот разговор.

Гуляя по городу, они спустились по длинной бетонной лестнице к Волге и пошли по набережной. Навигация подходила к концу. Волга несла мимо них свои тёмные свинцовые воды, готовясь к приближающейся зимней спячке. Из низких косматых туч принялся моросить промозглый дождь. У Риммы оказался с собой складной японский зонт «Три слона», она развернула его и пригласила Игоря под бежевый полиэстеровый купол с розовыми, белыми и жёлтыми цветами на нём.

Игорь оказался совсем рядом с Риммой. Сквозь болоньевую куртку и шерстяной свитер он ощущал её хрупкое тело, от волос пахло ванилью.

«Сейчас или никогда! – подумал Игорь, набрал побольше воздуха и почти на одном дыхании проговорил, – Римма, я давно хотел тебе сказать, может быть, сегодня это и неуместно, но мне просто необходимо сказать это тебе, чтобы ты знала. В общем, я… Я люблю тебя! Выходи за меня замуж!»

Никогда и никому Игорь не говорил ещё подобных слов. Они прозвучали странно и необычно для его собственного слуха, как будто их произнёс кто-то другой и не его, а каким-то чужим незнакомым голосом. Слова, казалось, повисли в воздухе, а вокруг них образовалась космическая тишина, нарушаемая только плеском волн да постукиванием дождя по зонту.