Владимир Леонов - «Искал не злата, не честей»

Его поэзия дерзкая и самовольная, предлагающая сломать «иглу Кащея», образное народное воплощение силы духа и силы цели, совершить подвиг Геракла, достав из сада Гесперид золотые яблоки, сродни живой воде, дающей вечную молодость, дерзость, страсть. Она согрета лучами разума и говорит она голосом правды. И не допускает, чтобы Родина была «погублена деревянным конем» – сдать империю врагу (по примеру гибели Трои):

Кому порок наш не беда?

Кто не наскучит никогда?

Можно безоговорочно сравнить стихи Пушкина с лоцией, подробной картой позитивного мышления и и настроения, духовным талисманом для тех, кто носит в своем маленьком сердце собственное величие. Поэт отдает частицу души и себя, отделяя тень, страхи и сомнения от мыслей и духа. Говоря словами У. Шекспира, он « Смуту преодолевает противоборством» и авторским дополнением – энергичными и с искренней историей сюжетами, заквашенных на древней эволюционной семантической аллегории: « Кому не ведомы дороги тому судьба и крыльев не дает».

Он не устилал свой дом эвбейским мрамором и «золото копий Соломона» ему было неведомо. Он расцвечивал сердца и ум граждан плодами поэтического просвещения, потому что знал, что « не камни или дерево служат основанием государству, а ум его граждан».

И как Архимед некогда, (согласно преданию, когда Архимеда натирали маслом, он продолжал чертить формулы математики на своем смазанном теле), Пушкин позволил засверкать культуре нации ярче, выразительнее и убедительнее:

Имеет сельская свобода

Свои счастливые права,

Как и надменная Москва.

Будем вместе с Пушкиным пробираться через торосы и дебри действительности исторического водоворота и находит себе дорогу на зарастающих дремучеством тропках познаний. Всходит на горные скалы истории, чтобы распознать давний путь и тем самым рассеять темноту будущего, дабы избежать в нем добровольное сожительство как добродетели и порока, так и свободы, и рабства или не «желать другим того, чего не желаешь себе». И понимать, что окружающий мир безразличен к вам, его не интересует кто вы такой и что вы такое. Он спокойно дает вам деградировать и падать, как было подмечено еще в древности : «кто не приобретает новых знаний, тот теряет и старые».

Будем возвышаться образом Просителя милости на мосту мимо проходящих вечных странников – Аристотеля и Платона:

« Нас тянет к тем, кто душу обнимает,

Нас не сгибает, не ломает.

Он просто станет рядом,

Согреет добрым теплым взглядом».

Приличные такому случаю мысль:

«Многому я учусь у Пушкина, он мой отец, и у него надо учиться». – Л. Толстой.

«Он упрям, как осёл, как все эти русские мужики!» – восклицали с негодованием его оппоненты (Ломоносова).

Изречение Достоевского про русского мальчика: « Дайте ему карту звёздного неба, и наутро он вернёт вам её исправленной». Национальный характер, воспетый Суворовым: « Нам мало одного! Давай нам трёх, шестерых, десятерых! Всех побьём, повалим, в полон возьмём!»

Язык былин и летописей русских: «…В эту минуту Олег мог спросить: «Кто более и славнее меня в свете?» – эпизод прибития воинского щита к воротам Константинополя.

Иван Алексеевич Бунин писал: « Наши дети, внуки не будут в состоянии даже представить себе ту Россию, в которой мы когда-то жили, которую мы не ценили, не понимали – всю эту мощь, богатство и счастье». А Ключевский заметил: «История – не учительница, а надзирательница: она ничему не учит, но сурово наказывает за незнание уроков ».

Знакомясь с историей своей страны, мы в какой-то степени знакомимся сами с собой. А это, поверьте, очень важное знакомство. Ведь писал однажды Лев Толстой:

« Я хочу образования для народа только для того, чтобы спасти тех тонущих там Пушкиных, Остроградских, Филаретов, Ломоносовых. А они кишат в каждой школе» .

Отметим, что текст книги построен на явлении «каскадности», разносмысленности авторских размышлений, когда одни строки читаются легко, без напряжения, а иные требует работы мозжечка, напряжения ума. Также автор намеренно сохранил повторы, возврат к уже высказанным ранее суждениям, по причине многомерности тематики, материала и пушкинских текстов.

Сделано с тем разумением, чтобы в финише книга предстала перед читателем как единое художественное полотно, логичный комплекс взаимосвязанных идей, концепций, перспектив, в которых присутствуют не только черты «двуногой животной особи», но и « видение иной жизненной правды и иного смысла мира»:

И взор я бросил на людей,

Увидел их надменных, низких,

Жестоких ветреных судей,

Глупцов, всегда злодейству близких.

В суждениях автора речь идет о той поэзии, которая говорить о каждом из нас и каждому из нас – о самом главном законе жизни: не делай другим то, что противно тебе. И учит понимать: если не я за себя, то кто за меня; если я только за себя, то что я значу:

« В наших жизнях человечьих есть один простой секрет:

В нас горят и гаснут свечи, излучая тонкий свет.

Три свечи —Свеча Надежды, Веры и свеча Любви.

Три огня святых и грешных согревают изнутри».

Мы не можем отделиться от людей, не можем избежать отношений, и пусть порой стараемся сохранить беспристрастность и нарочитую отрешенность – искусственное гетто – от людских тем и забот, без влияния их взглядов на наши мысли и слова не обойтись. И прежде всего потому, что человеческая мысль и человеческое слово подобные солнцу: мы должны быть светом для мира, не позволяя ему погасить наш свет. « Вы – свет мира . Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме» – Матфей.

Я хочу рассказывать о том, как я понял, что Пушкин – Величие и Подвиг России. Раньше я принимал на веру слова о том, что Пушкин – выдающийся поэт. Фразы «Русский Аполлон» и «Родоначальник русского слова», «Первая гордость русской культуры» были почти пустым звуком. А выражение «Солнце русской поэзии» и вовсе звучало сленгом потусторонних сил.

Все понятия воспринимались как отвлеченный комплиментарий, как некое приятное, хотя и миражное, туманное, своего рода необязательное прорицание «Дельфийской пифии».

Разбавлялось и едко заупокойной, могильной философичностью, выделяющей яд и смрад рептилии, пронизывающей наше общество: «духовная мощь России погибла», «интерес к Пушкину массово упал…»; «Жалкий образец уродливой мечты»; «Смысл стихов закрыт для непосвященных, как будто эзотерическое чтиво»; «Пушкин – кобзарь, то есть народный певец, основа поэзии которого – национальный фольклор».