Павел Шарпп - Ирония на два голоса

То, что я рано проник в сокровищницу городской библиотеки, помогло мне прочесть немало литературной классики, которую обычно читают старшие дети и взрослые. Бытует мнение, что Достоевского, Бунина, Шекли и многих других классиков школьникам трудно читать и тем более понимать, но, возможно, я легко прочитал целую гору литературы, имевшейся в библиотеке, именно потому, что был еще ребенком и не знал, что это «скучно» и «трудно».

Уникальный сибирский город, в котором мне повезло родиться и расти, был невелик по населению, но имел громкое прошлое. Когда-то, в старые самодержавные времена, город являлся столицей гигантской губернии от Урала до Дальнего Востока. Наследием тех времен было множество храмов, несколько монастырей, духовная семинария, гимназии, школы, институт и единственный за Уралом каменный Кремль, возведенный на высоком холме. Он виден издалека со всех дорог, ведущих в город, и особенно впечатляет, если смотреть с реки, когда плывешь на теплоходе или лодке. Может быть, именно духовное развитие привело к тому, что город породил и воспитал людей мирового значения. По каким-то особым каналам и историческим связям он был близок к Санкт-Петербургу. Один из таких связывающих путей пролегал через известную тюрьму под названием «Тюремный замок». В ней размышляли над жизнью и вечностью многие яркие личности, например петрашевцы, декабристы. Немалая часть истории города сформировалась под влиянием ссыльных людей, которые попадали сюда в периоды политических смут и переворотов, а иногда наказывались за нестандартность мышления и убеждений.

Символической и значимой частью нашего города, по моему убеждению, была широкая деревянная лестница с массивными перилами и крышей, ведущая к Кремлю, на самом видном месте в городском пейзаже. Эта лестница была построена из дерева лиственницы, красивого на срезе и долговечного даже под действием снегов и дождей неугомонного сибирского климата. Она называлась Прямским, или Софийским, взвозом.

Мы сидим с моей собакой, шотландской колли, и пьем за компанию «чай на двоих». Она разговаривает со мной своими выразительными взглядами и движениями чутких ушей. Но, правда, она сидит на полу, а не в кресле, а в качестве «чая» я налил ей мясной бульон, и она вместо шумного потягивания, восхитительно ловко лакает длинным языком, поглядывая на меня и приглашая рассказывать дальше. Похоже, ей очень интересно все, что я говорю. Мне же крайне важно рассказать ей многое из того, что никто другой просто не станет слушать…

В довольно ранней юности я понял, что можно легко подражать языку некоторых животных. Идею испытать на себе возможности «поговорить» на языке домашних любимцев породил внутренний советчик, высказывания которого вначале казались никчемным размышлением. Я поддался его внутренним увещеваниям незаметно, но, возможно, мне и самому этого хотелось, хотя бы потому, что жизнь домашних животных представлялась мне загадочной и наполненной многозначным смыслом.

Наша корова Зойка, каждый раз, вваливаясь во двор после пастбища, протяжно и призывно мычала, сообщая хозяйке: «Я пришла». Моя мать обычно выходила на крыльцо и примирительно говорила:

– Ну вот, кормилица наша пришла, пора идти доить. Отец, готовь ей пойло.

ВГ где-то внутри меня откликался на эту встречу, тихо хихикая, подсыпал немного ехидства: «Бедняжка, она же не понимает, что ее хвалят…»

Вскоре мама как на таинственную процедуру уходила в стайку к нашей рогатой красавице и, выходя с полным подойником молока, всегда хвалила Зойку, одобрительно похлопывая по гладкой спине. Когда дома никого не было, я начал тренироваться мычать на коровьем «языке». Лучше всего у меня получалось, когда я начинал произносить коровье «соло» на вдохе, а продолжал на выдохе. Хотя легкие у меня были меньше, чем у Зойки, но особые возможности человечьей артикуляции позволяли довольно точно повторять то, что мы называем мычанием.

Когда я начал довольно сносно изъясняться на коровьем диалекте, ВГ похвалил меня в своей саркастической манере, но останавливаться на достигнутом не входило в его планы. Без раздумий он тут же предложил мне стать «зоополиглотом» – изучить еще и собачью манеру общаться, подражая стражу нашего дома и двора, сильному и сообразительному псу Джерри. Надо признаться, что новую задачу я принял почти с восторгом. Не прошло и недели, как я довольно бегло залаял, вызвав интерес к себе со стороны удивленного пса. Мне пришлось составить своего рода «словарь», следуя которому я научился заливисто лаять, услышав голоса других дворовых охранников, грозно рычать на незнакомцев и даже повизгивать, как наш любимец, увидевший, что ему несут что-то из собачьего угощения.

С подачи ВГ я, как завзятый полиглот, должен был освоить хотя бы еще один язык мира животных. Выбирать долго не пришлось. Не теряя времени, в течение нескольких дней я учился подражать коту Трохе. Мне понравилось вникать в манеры и тонкости общения с миром этого пушистого обитателя, сопровождая его повсеместно, чтобы копировать даже мельчайшие нюансы «разговоров» кота в доме и на улице. В итоге я проникся эмоциональными оттенками «высказываний» хвостатой личности, когда он настойчиво мяукал у двери, просясь на улицу, и освоил его возбужденное «мя-яя-ау!», когда на столе в кухне разделывали рыбу или мясо.

Все происходило неспешно, никто не ставил ограничений по времени, но все же и для этих лингвистических изысков в мире домашних любимцев настал момент кульминации. В один пушистый денек, во второй его половине, будучи в хорошем настроении, я совершенно спонтанно, ради тренировки, умеренно громко, но протяжно замычал, как наша корова Зойка. Мать, ничего не подозревая, простодушно всполошилась и выбежала на крыльцо… Вскоре она вернулась совершенно озадаченная и проговорила в недоумении: «Вроде наша корова пришла так рано, мычала, а никого не видно. Не случилось ли чего?»

Потом она с подозрением взглянула на меня, но ни слова не сказала. Неожиданный успех приободрил меня и подвигнул к новым авантюрам. В тот же день я выбрал момент, и, когда мама пошла на кухню, громко и истерично мявкнул как кот Троха, когда ему наступали на лапу или хвост. Моя добрая и деловитая мама подпрыгнула и стала озираться, полагая, что причинила коту какую-то болезненную порчу. Никого и ничего не обнаружив, она тем не менее напустилась на «кота»: «Куда тебя черти несут!» Внимательно исследовав все вокруг, она еще долго оставалась в растерянности и недоумении. Мне было немного стыдно, тем не менее я испытывал гордость, которая, вероятно, свойственна людям, достигшим успехов, пусть даже сомнительного свойства.