Олег Аникиенко - Горожане. Рассказы, заметки, миниатюры

– Мда… Наехала. Но, во – первых, дача и квартира в фильме – не мои. И не нашей семьи. Есть сценарий, режиссура. Актер – зависим. Я плохо сыграл?

– Хорошо. В том и беда. Сами не желая, вы словно укор нам. Мол, бедные – сами виноваты. Не сумели, не провернулись… А надо шустрить, у всех – равные шансы… Я для вас – завистливая, злая… Может, – лентяйка? Мы – неумехи, балласт. Своим добрым лицом, шутками и молчанием о несправедливости вы нас убеждаете… В том, что мы – лохи! Фильм то – о современности…

– Не преувеличивайте! Если вы приняли так фильм, еще не значит, что я – пособник режима. Есть остросоциальные ленты, есть – комедии. Я не пою на площади за кандидатов правящей партии. Не выступаю на корпоративах и в баньках олигархов… Я поддерживаю простых людей шуткой, оптимизмом.

Иван Петрович подошел к окну. Внизу играла, веселилась, искрила огнями столица. Вспомнилась фраза политика: «На освещение Москвы уходит бюджет региона…» Но как трудно было пробиться к признанию! Ведь он сам из провинции, шел по чуть – чуть, играл волков в детских спектаклях… Не расскажешь, как репетировал свой коронный смех. В полях, в лесу, до болей в животе. А тут – такое…

– Да что ж, теперь, без шуток, комедий?

– Можно шутить! – Лицо гостьи побледнело. Она поднялась из-за стола. – Но – смех сквозь слезы! И указывать источник слез. Ваш рабочий даже не сказал, что ему повезло с работой. Только радость, только песенки…

– Позвольте специалисту, – вмешалась жена артиста. – Я кинокритик, имею степень. – Писала и книгу о комедиях 30-х годов. В разгар репрессий… Уже расстреливали, гнобили на каналах, в лесах… А народ – упивался смехом комедий. Какой был успех! Вы смотрели «Святого Йоргена», «Веселых ребят», «Волгу – Волгу»… Утесов, Ильинский, Орлова… Представьте, что давали такие фильмы людям. Как поднимали настрой…

– Я выразила мнение. Меня спросили…

– И потом. Как-то не патриотично рассуждаете…

– Я – патриотка народа! А ему сейчас не так хорошо, как в ваших фильмах.

– Сможете изобразить? Кого-нибудь из нас? – Иван Петрович решил сменить тему. – Можно и по рюмке…

– Не сейчас. Оставлю набросок…

Гостья достала из рюкзака свой блокнот, вырвала страничку. На листке виднелся карандашный рисунок. Автопортрет. Девушка – воин, в национальном головном уборе, схожим с боевым шлемом степняков. За спиной колчан со стрелами, на груди – то ли кольчуга, то ли национальные украшения. На щеках девушки угадывались контуры старика и старухи, вероятно – родителей воительницы.

Она попрощалась с просьбой не провожать. «Не боюсь улиц». Возможно, знала какое-нибудь кун-фу или приемы, когда пальцем, ребром ладони…

– Что за нация? – старший Добродеев рассматривал рисунок. – Не чукча?

– Тунгусы! – сострил сын. – Они метеорит заставили в тайгу упасть. Потом бревна собирали…

– Тунгусы – бывшие эвенки. – добавила жена. – Их мало осталось. В городах – единицы…

Иван Петрович взял с полки журнал, которому недавно давал интервью. Полюбовался своей фотографией. Пробежал глазами текст:

«Сейчас много плохих новостей. Хочется, чтобы в мире было больше доброго, чтобы люди держались семейных ценностей. Чтобы зритель, выходя из зала, становился чуть милосерднее. К своему дому, Родине…»

– Значит, тунгуска? Редкая птица… Выходит, нам повезло? – Тут Иван Добродеев издал смешок, от которого всегда млел обыватель и который считался фирменной деталью известного комического актера.

– Странно, на кой ей сдался мой зад? Трогает, как бы случайно… Проверка на геморрой? И эти разговоры про «точки»…

Так, с долей тревоги, размышлял Егошин, возвращаясь с любовного свидания. Любовником он был неопытным, приключений по этой части не имел. В гараже слесаря порасскажут… Тот напялил вибратор с батарейкой, другой – химию пьет… Герои!

Уже второй год слесарь Егошин встречается с юристом Анной Петровной. На ее кабинете в автотранспортном предприятии написано: «БУЗАНОВА А. П. специалист». Написать бы рядом – « Егошин – Бузанова – - любовники». Ха-ха… Прикольно.

Когда Егошин дождался пенсии, Анна Петровна предложила ему поработать у нее по хозяйству. Ну, потрудился на даче, потом сделал шкафчики на балконе. После работы выпили с устатку. Так подружились. Егошин, заядлый рыбак, стал привозить ей соленых щучек. Сам он был из деревни, любил лес. Анна Петровна нравилась ему крепким характером. А еще ягодицами, словно у добросовестной лошади. Сам Егошин был сухощав и не боялся, как все деревенские, комаров – кровопивцев.

Так или иначе, оказались они в ее постели. После акта любви Анна Петровна попросила достать полотенце из шкафа. Егошин открыл дверцу и обмер – на вешалке висел китель офицера прокуратуры. Е – ма – е! Попал! И хотя криминального он за собой не помнил, стало боязно. Мало ли?

Теперь стало ясно, почему она расспрашивала о родственниках, о бывшей жене, уехавшей в деревню. Не сидел ли кто? Не болел сифилисом? Честно говоря, охота к сексу пропала. Егошин устал, и они разговаривают лежа.

– У вас, мужчин, две проблемы – у кого лысина больше и у кого между ног длинней.

– А у женщин?

– Жир на талии…

– А оральный все любят?

– Нет, но – пробуют… Я покажу кое – что…

Он лежит на спине. Она садится на его «нефритовый стержень», как пишут буддисты, плотно обхватывает его внутренним «лотосом». Затем медленно приподнимает таз своими крепкими бедрами. Медленно опускается. Опять медленно и вкусно тянет вверх по его дружку. И надо было дождаться шестидесяти, чтобы познать прелесть секса… Ему хочется поддать. Он выгибает спину, поднимает таз…

– Не спеши! – осаживает она. И опять – медленно – вверх – вниз… Медленно! И дао любви цветет.

Расставаясь с мужем, Анна Петровна уступила ему только машину. Дача и гараж остались за ней. Да вот беда – потекла гаражная крыша. И теперь надежда была на нового мастеровитого друга.

В конце марта неожиданно ударила оттепель. Анна Петровна рванулась в гараж и – не успела. Талые воды затопили картофельную яму в гараже. Срочно позвонила Егошину. Прихватив ведро и веревку, тот явился.

О, это было зрелище! Вид с крыши гаража впечатлял.

– Красота! – крикнул Егошин, взобравшись наверх с лопатой.

Комплекс гаражный выстроили за городом, с видом на поля. Гаражи установили ярусами, так что с любой крыши можно видеть уходящие вниз крыши соседей. Ну, а вдали, в перспективе – привольный дух волнистых полей с темным массивом леса, уходящего за горизонт. Сейчас поля еще в снегу, но пройдет три дня, и они начнут темнеть, проседать, маня к себе пьянящим запахом первых проталин…