Ив Але - Поваренная книга дракона

Три, два, раз.

Дзиииинь.

– Ты каждый раз, ровным счетом каждый раз рушишь мои планы.

Ундина прямым ходом простучала каблуками на кухню и упала в кресло. Дракон в который раз отметил, что его подружка все-таки чертовски хороша. Угловатые манеры, смешные старомодные джинсы-клеш и растрепанные вьющиеся волосы, которые она даже не расчесывала, никак не могли скрыть от мира ее искрящуюся энергетику.

– Это моя тайная миссия, я тебе сто раз об этом говорила. Есть давай уже, Магистр Планов.

– Ты не рыба, ты свинота, – проворчал дракон.

Ундина уже жевала бутерброд и поглядывала на дракона, изучая. Она знала: дракон был не любитель ворчать. Ерничать, язвить и использовать сотню разновидностей сарказма – это да, хлебом не корми (а не кормить дракона было очень опасно), а вот откровенно ворчащим и хандрящим своего друга она видела редко.

– Что случилось, Дро?

Дракон уныло вздохнул.

– Чтоб я знал.

– Ой, врать, – ундина аж подпрыгнула. – Давай мне еще один бутерброд и рассказывай.

– Я хочу уйти с работы. Она ж невыносима, рыба. Слушай, ну вот как люди десятилетиями работают в одном и том же офисе и при этом не сходят с ума?

– А-а-а-а, – протянула подружка дракона. – Ну наконец-то.

– В смысле – наконец-то?

– Я ждала, когда ты уже закончишь эту дичь с работой в офисе по специальности. Это ж полная чушь, друг мой.

– Каракатица ты морская! – выругался дракон. – А почему ты мне раньше не озвучивала свои мысли? И как это глубокомысленное изречение стыкуется с тем, что ты сама работаешь в офисе?

– А что бы это изменило, скажи я тебе, что ты идиот? Дро, ты сам отлично знаешь, где твое место.

– Хренесто, – огрызнулся Дро.

– Ага. Хренесто. Между хреном, тестом и пестом. Мы же оба знаем, чего ты хочешь, но ты решил помочь Эмили. А мама – это святое, друг.

– Иди в болото, а?

– Ну. Вот видишь? Именно поэтому я и оставила тебя самостоятельно дойти до готовности.

– А если бы я умер там, в офисе?!

– Не-е-е-т, драконы так просто не умирают. Спалить офис, конечно, мог бы, – ухмыльнулась ундина. – Но не спалил же. А я работаю в офисе по одной простой причине, о которой ты мог бы и сам догадаться.

– Ну?

– Я не дракон, я – ундина. У меня профиль другой.

– Ага. И фас тоже.

– Он самый. Функция!

Ундина рассмеялась, и дракон не удержался, тоже рассмеялся и взял с подноса отличный бутерброд с pesto. Да, пора было заканчивать. Кажется, свой сыновний долг он выплатил.

Для него не было секретом, что Эмили, прося его о помощи, нажала на самую большую родительско-детскую кнопку – помоги маме. Она точно знала, что он не откажет, и воспользовалась этим. И все же, все же, все же. Несмотря на эти сакральные знания, дракон допустил ее манипуляцию, уступил, сделался «хорошим сыном» и выполнил то, что от него ожидалось. Конечно, – «мама – это святое». Но как взаимосвязаны понятия «уважать маму» и «наступить себе на горло»? Почему, чтобы выказать уважение родителю, надо обязательно выкрутить себе руки? Разве нельзя это сделать как-то иначе, без силовых методов и мазохистких практик? Должен ли дракон, одна штука, перекрывать себе кислород, полный доступ, только потому, что его попросила мама, одна жаждущая доминирования единица? Риторические вопросы, очевидные ответы, от знания которых легче не становится. Потому что выходило так: чтобы выжить, дракону надо стать «плохим сыном» еще раз, и еще раз, и еще. Дилемма.

Интересно, подумал дракон, а если бы у него не было соуса pesto, запахов орегано и смеси четырех перцев (тут он хотел добавить «в заднице», но даже мысленно решил воздержаться), мог бы он отказаться от такой удобной, чертовски удобной офисной жизни? На комфортном рабочем месте, со средней, но уже на входе перспективной зарплатой, отсутствием неизвестности и наличием стабильности.

– Знаешь, хорошо, что у меня есть pesto, рыба.

Ундина вопросительно взглянула на дракона, так как ее рот был до сих пор занят бутербродами.

– Неважно. Просто хорошо. И хорошо, что есть ты, водопроводная улитка.

– А ты галантен, Дро, как дворянин, – расхохоталась ундина. – Но ты мне тоже нравишься, бармаглот.

– Твои стихи, моя гитара, мы отличная пара 7 7 IOWA .

– Да ты еще и поэт!

– Старпер. Ты хоть что-нибудь, кроме Sia и Depeche Mode, слушаешь?

– А зачем? – пожала плечами Тали. – Я слушаю то, что мне нравится.

– Еще бы, своенравная дочь морских каракатиц. Стихи не мои, но я да, чертовски поэтичен, – довольно проурчал дракон. – А хочешь, я сделаю равиоли?

– Четыре сыра?

– Четыре сыра.

– О, да… Душу я тебе уже отдала. Почки или печень?

– Оставь себе. С кем я тогда вино буду пить? Приготовлю тебе в долг.

– А ты кова-а-а-рный.

– Как Онегин, – усмехнулся Дро. – Пошли в магазин, чудовище. У меня сыра нет.

– Да, предводитель теста! И песта.

Дракон и ундина вышли из дома и неспешно побрели в сторону ближайшего супермаркета.

– Рыба, как твоя лучшая подружка поживает? Вы помирились?

– Нет, – она вздохнула. – Знаешь, это очень странно. Вот так дружишь, дружишь годами, а потом раз, происходит всего одно событие, и как будто не было этих лет. Смотришь и думаешь: почему я раньше этого не замечала?

– Чего этого?

– Того, что человек может так легко обменять тебя на что-то, или что на самом деле у человека были неприличные планы попользовать тебя. Как это вообще возможно?

– Не знаю, если честно, но мы с ней никогда не ладили. Ну, ты знаешь.

Интуит хренов, хмыкнула про себя ундина, а вслух сказала:

– Как ни грустно мне это признавать, но ты был прав, друг. Сволочь она мускусная, да. А ты отличненько так считываешь людей, хоть и не хочешь временами себе в этом признаваться.

– Ну, слушай, интуиция интуицией, но я же могу и ошибаться.

– Можешь, – кивнула ундина, – но не ошибаешься.

Дракон улыбнулся.

– А мне жаль, что ты грустишь из-за этой глупой жабы. Хочешь, я ее спалю?

– Я подумаю, – Тали хмыкнула. – Крепко подумаю. Но мне будет гораздо веселее с той твоей голубой тарелкой, полной равиоли.

– Да вообще не проблема, но чур вино и кино выбираю я.

– Договорились. Но давай без оперы.

– Ну вот что ты за провинциальный слизняк, рыба? – расхохотался дракон. – Ладно, без оперы, ты мне еще нужна. Будем смотреть Паоло Дженовезе, есть равиоли с песто и пить просекко.

– У меня аж слюни потекли, – хмыкнула рыба и потащила его в открытые двери супермаркета. – Ускоримся!

Опера была их извечной темой для споров. Первый раз дракон попал на оперу не случайно, совсем нет. Когда он учился на втором курсе, на какой-то радиоволне он услышал голос Каллас. Записи оставляли желать лучшего, но даже этого качества ему хватило, чтобы сначала подумать о том, что он хочет услышать оперу вживую, а потом безумно захотеть и искать способ. Не так много прошло времени, и Дро попал на свою первую оперу. «Набукко» Верди. Он бы не взялся объяснить, что именно он тогда почувствовал. Такие ощущения, как ему показалось, должны быть сродни медитации. Когда голова становится пустой и наполненной одновременно, и в ней нет ничего, кроме звуков, и если закрыть глаза, то становится сложно поверить, что эти звуки издает человек, а не идеально настроенный музыкальный инструмент. Рыба, поклонница радио «Европа Плюс», оперу не любила, ограничивалась тем, что встречала дракона после и виртуозно куражилась над ним, а затем они шли ужинать в какое-нибудь пафосное место, потому что дракон не мог позволить расплескивать звуки оперы в забегаловке с шавермой. Готовить после оперы он тоже не любил, потому что считал, что опера должна воссоединяться с едой и вином, а не со сковородой и плитой.