Михаил Дорошенко - Черный квадрат

«А потом перестанут бить, – говорит мальчик, – и кто из нас выйдет?»

«И кто?» – выдавливает человек.

«Революционэры, кто же еще! Свободы, равенства и братства, видите ли, им захотелось! Храм Христа Спасителя строили-строили, и вот на тебе: разрушили! Зачем разрушали, если опять построите, а, я вас спрашиваю?»

– Полагаете революция будет?

– Вы смотрите только видения. Что из них исполнится, а что нет, заранее узнать невозможно. Такого в видениях навидишься, уму непостижимо. Слушайте лучше, что говорят, и делайте выводы.

– Все беды от вас, либералов. Дай ему еще раз за либерала!

– Правильно, – говорит, подсаживаясь рядом человек с газетой, – так его, так!

– Ну, как тут мои детки? – подскакивает раскрасневшаяся гувернантка.

Офицер с собакой уходит. Все чинно сидят на своих местах. Ильин молча разводит руками.

– Ну и чудненько. Дети пойдемте. Попрощайтесь с соотечественником. Скажите: до свиданья, мсье.

– До свиданья, мсье, – говорят они в унисон. – До встречи в России.

– Всё видели?

– Всё.

– Если хотите, сделайте выводы.

– Предлагаете стать тайным агентом, как отец, и спасти Отчизну от революции или принять монашеский постриг, как дедушка Александр? Стать агентом не позволяет лень, а цинизм и распущенность – непреодолимое препятствие к духовному. Плоть победила меня окончательно. Может быть, согласиться на предложение Файта стать императором?

– Решайте сами.

– Неразрешимая задача в вашей притче содержится. Узоры, узоры пошли…

– Вам лучше туда не смотреть.

– Почему? Что за дворец? Странный стиль. Я такого не видел. Растительные формы, извивные линии…

– Этот стиль еще не возник. Называют его – модерн. Назовут, разумеется.

– Прекрасные апартаменты. Изысканный стиль. Я, как любитель прекрасного, оценил обстановку, да и сам дворец.

– Да, это дворец, плавучий дворец. Корабль «Олимпия». Перед гибелью его назовут по-другому. Вам лучше названье не знать. Кстати, модерн, – последнее воплощение красоты на земле. Потом будет сплошное уродство.

– Неужели так плохо все будет?

– Ужас охватывает меня всякий раз, когда начинаю заглядывать в будущее. Смотрите лучше в другую сторону. Если не прекратите смотреть, вам недолго останется жить.

– Почему?

– Начнете предупреждать, а этого вам не простят. Вспомните судьбу вашего отца. Куда, куда вас понесло…

Копия князя, не отрываясь от кресла, вдруг покидает свою основу и, прорывая, словно бумагу стену кабинета, заезжает в орнамент.

– Куда, куда вас понесло!? – раздается голос пифии. – Очнитесь!

Сплетенные с растительным орнаментом фигуры оживают, цветы, похожие на губы, изрекают афоризмы и исчезают, поглощаемые узорами орнамента. Все пространство вокруг кресла заполняется сиренами. Проводя обнаженной грудью по лицу, сирены одна за другой пролетают над ним и стонут, словно в оргазме.

– Слишком сильное ощущение, – вновь раздается голос пифии. – Не всякий выдерживает.

– Как же быть?

– Будьте, как боги! – раздается в ответ странный надтреснутый голос.

– Не слушайте подсказок с той стороны. Становитесь прозрачным и возвращайтесь назад!

– О да, я увлекся, – придя в себя, оправдывается князь. – Какой прекрасный мир! Так бы и остался в нем навсегда.

– Прелесть все это, обман. Потом такое начнется… не приведи Господь! Хотела бы я на вас посмотреть, когда вместо сирен появятся гарпии. Не пытайтесь самостоятельно входить в орнамент. В лучшем случае умрете, в худшем – сойдете с ума. Некий визионер приноровился попадать в Эльсинор. Он переиграл уже сотни вариантов постановки «Гамлета» в собственной интерпретации, но доиграется когда-нибудь и останется там навсегда.

– А вы?

– Я тоже по краю бездны хожу, так что сделайте вывод. К тому же я обладаю способностью сдерживать скорость воплощения образов, а вы нет. Понесет вас потоком образов, как только что было, и поминай, как звали. Будучи частным сыщиком, один мой знакомый из Мюнхена… назовем его D… получил приглашение расследовать какого-то дело в замке герцога N. Массивные створки ворот расходятся при его приближении, и он, не то чтобы входит, а буквально вплывает, минуя несколько комнат и внутренний двор, в приемный зал. Его встречает человек во фраке с искрой, в свете ламп кажется, что он объят пламенем.

«Вы кто?» – спрашивает фрачник, сбивая сполохи пламени с рукава.

«Я – детектив, – отвечает D, подавая приглашение. – Вот письмо с приглашением. Подпись, правда, неразборчивая, первая N, во всяком случае».

«Никакого письма, я не посылал, – отвечает фрачник, разглядывая, словно змею, приглашение. – Это не мой почерк».

«Вы хозяин замка?»

«Я хозяин всего этого великолепия, – рассыпая искры, проводит он рукой, – поскольку дворецким являюсь. А писал вам владелец замка. К нему обращайтесь».

«Так отведите меня к нему или пошлите за ним».

«Вы дворянин?»

«Нет».

«Тогда вам придется принять дворянский титул. Временный, соответственно. При выходе из замка вы его потеряете. Без дворянского титула к герцогу вас не допустят. Вы должны пройти ритуал возведения в дворянское звание».

«Какие сложности?! Так проводите!»

«Считайте, уже провели, – оглядывается он назад, указывая на толпу придворных в масках, салютующих шпагами. – Поздравляем вас, шевалье Эон де Бомон. Плюньте в зеркало».

«Для чего?»

«Для подтверждения того, что вы отказываетесь от своего прежнего имени и звания».

– Я попыталась проникнуть в душу моего подопечного… он мой астральный двойник… чтобы объяснить ему все. «Вы – мой двойник, – сообщаю ему из зеркала. – Я посещаю вас во сне иногда. Не плюйте, пожалуйста, выслушайте меня». Не послушался, плюнул, и в следующее мгновение оказался в кабинете у герцога. За огромным столом с выемкой располагалось толстенное существо явно герцогского вида. Оно объявляет ему, что детектив должен заняться делом, о сути коего должен сам догадаться. Отправляйтесь, говорит, в салон и ищите преступника. «О, уже на месте», – ворчит D, мгновенно оказываясь в толпе придворных в салоне.

«Скажите, – останавливает D придворного в маске, – кто занимает кабинет, из которого я только что вышел?»

«Это вовсе не дверь, а картина, изображающая дверь».

«Действительно картина, а была только что дверь. Вы, собственно, кто? Маску снимите, пожалуйста».

«Я – никто», – говорит придворный, снимая маску. Под ней перламутровое яйцо размером с человеческую голову».

«Это еще что такое?»

«Я же вам говорю, я – никто. Я не знаю, кто я такой. Всегда быть в маске, судьба моя!»

«Ладно, наденьте маску, а то неприятно на пустую голову смотреть без лица. Послушай, Маска, что здесь у вас такое творится? Не успеешь подумать, как все происходит».