Таня Сербиянова - Алле-ап! Манюня. Или любовные приключения Прасковьи

– Что? – спросил тревожно спросонья.

– Ничего! Спи, мой мальчик.

И он, в знак благодарности и полного доверия, повернув в ее сторону голову, сказал с закрытыми глазами, о чем все время думал.

– Спи! До посадки еще долго. Тебе тоже надо обязательно выспаться. Не бойся, в самолетах не совершается покушения. Это я тебе говорю, я знаю, – сказал и взял ее руку.

Она сразу же успокоилась, снимая с себя обязанности и напряжение.

Весь полет она вспоминала себя…

Вот она поступает в бортпроводники на водные артерии страны. Готовили тогда бортовых проводников, стюардесс на теплоходы – для речников. Девки все подобрались на загляденье красивые и она среди них.

Общежитие оказалось не подготовлено к их заселению, потому проживание начали на дебаркадере. Стоял такой старый пароход на Волге, под названием «Голубь» рядом с берегом их общежития. И потом, всех их расселили по четырехместным каютам: кому спать снизу, а кому на верхних полках.

Обустроились весело, к тому же их сразу же поставили на довольствие. И чего только им не давали кушать! Мало того что по три раза на день кормили, так еще и пирожками регулярно потчевали. Ни жизнь, а малина! Особенно – после полуголодного проживания вместе с отцом в деревне.

Мать-то родила, а сама, бросая ее на попечение мужа, удрала в город. И об этом она никому не говорила, скрывала, а всем говорила, что мать умерла при родах. Потому отец с самых пеленок, воспитал как своего пацана! Она все умела; могла починить, инструментом научилась работать и по дому сама делала. Да и рано на нее свалились обязанности женские по дому: приготовить чего там, убрать, постирать – все это она научилась делать сама с малых лет. А как же иначе? Батя на работе, она сама и надо ей успевать с утра и до вечера, а тут еще куры и Буренка, любимый щенок и кот… И всех ей надо успеть накормить, за всеми нужен уход… Потому она в школу как в облегчение!

Училась хорошо и отлично, потому как услышала про стюардесс на водных артериях страны, так сразу же заявление. Отец накричал, сказал, что она его предала. Но ей уже мерещились речные просторы любимой Родины.

Такую красивую и ладную дивчину сразу же заприметили и даже сначала засомневались: принять, не принять, ведь такую сразу же утащит какой-нибудь речник замуж и тогда она, с отчаяния… Отец-то кузнец! Вот она и, схватив со стола пятак, согнула его пальцами в трубочку! А что было потом?

Ну, вообще приняли, только попросили рук не распускать и беречь свои силы…

А она и не распускала… Дала как-то пару раз затрещины за то, что к ней решили пристать какие-то речники, и те от нее боком, боком и лесом, лесом…

– Полоумная баба какая-то, – так о ней говорили! – Чуть что, сразу же руки свои распускает.

Может, за это, а может, за характер и бережливость ее выбрали в старосты группы, так она до самого окончания обучения все староста да староста…

Обидно, ведь, к тому же кто был не старостами, те уже давно на танцах, и мальчики вокруг них вьются. Еще бы! Ведь они, считай, в морской форме и даже в мичманках! Класс, да и только! Не девки, а супер – красавицы, в самом-то деле…

И гости, конечно же, к ним зачистили, и самодеятельность, и, конечно же, следом тили-тили…

А потом раз и первая сорвалась, выскочила замуж, бросая учебу, потом вторая забеременела, считай, что пропала… И поехало, и пошло… Собрали собрание.

Она выступила и сказала что:

– Если так и дальше пойдет, то их группу при речном техникуме расформируют, распустят. И кому тогда будут нужны такие округлые стюардессы? Потому, кто решает замуж, те должны… А те, кто хочет плавать…

Ее поправили и сказали, что моряки не плавают, а ходят.…По воде ходят, вот чудаки!

– Так что, кто хочет выучиться и ходить по реке… – все засмеялись!

– Ну ладно, все поняли! Но, ходить по реке.…Это ты, Манюня того, немного загнула!

И в самом-то деле, а ведь не ходят, а плавают моряки по реке на пароходах, потому они речники.

Но недолго им выпадала лафа, и года они не проучились, как скоро произошли изменения в стране и уже никому не было дела до каких-то круизов и туристов по Волге и другим водным артериям любимой страны. Самой страны-то, считай, уже той вовсе не было. Растащили ее по углам, где делили между собой барыши от продажи того, что принадлежало всем.

Они еще как-то сначала цеплялись, пока техникум, как Титаник тонул, а потом, к ним пришли и сказали:

– А ну, брысь! Дебаркадер ваш за долги на металлолом продали. Так что, вашей учебе конец, а кто захочет, вас ждут на работу… Вон ребята у тачек стоят, и они всех вас с радостью к себе на работу возьмут…

– Нет, спасибо! Знаем, что задумали вы! Не пройдет у вас с нами, считай, что вы имеете дело почти с моряками, так что ваш дешевый номер тут не пройдет. Морячки никогда прости… не были, обходитесь-ка сами своими глядями…

Сказали и кто куда… Ну а ей куда? Назад домой?

Отец написал, что сначала сам мучился по хозяйству, а потом сошелся с какой-то женщиной. Хорошо, что старый и добрый речник, Афанасий Антонович с женой к себе пожить пригласил. Поживи пока что у нас, говорит, пока определишься, хотя… Нет, нет, живи у нас, ведь нам так приятно, словно ты наша дочурка. И по-старчески запричитал, вспоминая погибшую дочку…

Манюня потыкалась, было туда и сюда, а потом, как только узнала о заезжем цирке так сразу же туда, показать свою женскую силу. Взяли ее сразу же, тем более такую красивую, считай, что девку на выданье. К тому же она сразу же понравилась импресарио. И вот так, отбиваясь от нескромных мужских приставаний, она нижней попала в один гимнастический номер. Взял к себе Валерий Иванович, глава семейного циркового клана и выдал ее, за свою племянницу для своего семейного шоу.

Сначала и с непривычки ей от него доставалось…

То она ноги не так ставит, то ставит их в раскоряку, то поддержка у нее тяжела… Ага! Человек пять на нее забирались, попробуй красиво тут устоять да еще их всех ползущих по тебе, удержать?!

И она, помня, что ей идти некуда не только сама удержала, но и многие покорила сердца! Влюбился Алексей, один из сыновей Валерия Ивановича, что лазил по ней с упражнениями.

Манюня заерзала вспоминая… Глянула на спящего рядом мужчину, невольно их между собой сравнила, блестящего, гибкого красавца Алексея, гимнаста, эквилибриста и этого, обрюзгшего Купола.…Да никакого сравнения! Эх, Алексей, Алексей.…Ну и где ты сейчас, и с кем?

И снова навалились о нем воспоминания…

Приревновали его сестры и объявили войну. И как-то на одном из выступлений… Вообще, завалила она ту пирамиду из тел легендарной гимнастической группы. Как не хотел Алексей, но отец его…

Не стала Манюня дожидаться разборки, знала, что любимый заступится, пожалела своего Алешку. Не хотела, чтобы у него были из-за нее неприятности в семье, собрала вещи, и даже без расчета ушла из их цирка. Ну, не приняла их семья и не приняла, к тому же она – нижняя.