Сергей Конюхов - Манифест Маркиза

В моей новой квартире было две комнаты, кухня и коридор. Туалет и ванная располагались в одном помещении. Здесь вскоре появился лоток с измятыми газетами, позже сожители приноровились наполнять его песком и опилками, пока не появился «Катсан». В старой квартире я справлял нужду по старинке, под кроватью бабушки, у которой мы жили. Здесь, все будет по-другому, цивилизованнее и комфортнее. Я же не могу допустить, чтобы неприятные запахи распространялись по моему жилью. Да и сожители не должны забывать о своем предназначении – поддерживать в чистоте и уюте среду моего обитания.

Лучше всего, как я и думал, было на кухне. Здесь было тепло и пахло едой. За окном стемнело, на улице зажгли фонари, и их желтый свет вызывал в моей душе неведомый ранее трепет. Я уселся на стул рядом с теплой батареей, принял позу«Томление» и стал ждать, когда мои новые сожители соизволят меня покормить. Не думают же они, что я опущусь до такого состояния, что буду просить у них еду. С самого начала надо было показать, кто теперь хозяин в доме.

МЯСО!

Огромный кусок!

Сожительница положила в мою миску. Я мгновенно слетел со стула.

Боже мой! Это мой, МОЙ кусок мяса. И как восхитительно пахнет!

Как будто нектар и амброзия обволакивали мой рот. А в голове звучали фанфары, свирель и шотландская волынка. Громкий всплеск ударных инструментов, и я буквально подпрыгнул в экстазе, поглощая кусок за куском.

Да. После трех месяцев жалкого существования на промозглом чердаке и у бедной старушки, я начинал вкушать маленькие радости.

А главное, это чувство обладания. Теперь мне не придется просыпаться в страхе за свое будущее. Есть сожители, чье предназначение – заботиться и оберегать меня. Вкусная еда, за которой не надо охотиться и стоять в очередях. И, как мне кажется, другие приятные мелочи, о которых мне еще предстояло узнать.

Я принял позу «Вальяжность» и осмотрелся. Вокруг меня ничего не изменилось, та же кухня, стол, газовая плита. Тот же свет фонарей за окном. А внутри меня все ликовало. Желудок наполнился и приятно распух, шерсть лоснилась вокруг живота так живописно, что даже вылизываться было лень. Сожительница осмелела и нежно погладила меня по спине. Я хотел было отмахнуться, но потом передумал. Пусть ее.

Она взяла меня на руки и перенесла в комнату. Мне отвели спальное место около батареи. Под письменным столом у окна стояло что-то вроде сундука. На него постелили старое шерстяное одеяло, и таким образом получилось вполне сносное ложе.

Я улегся туда и впервые в жизни почувствовал себя счастливым. Наконец-то я ощутил сытость и умиротворение, те качества, которые так необходимы начинающему мыслителю. Да. Да. Уже тогда я решил, раз уж я обзавелся домом и всем остальным, мое дальнейшее предназначение – познание мира и сущности вещей. Далеко не каждому коту выпадает такой трудный, но счастливый жребий. С этой мыслью я и заснул, сладко и безмятежно, впервые за многие недели.

Очень скоро я привык к переменам, произошедшим в моей жизни. Я быстро рос и набирал вес. Мои лапы окрепли и налились силой. Утром сожители уходили на работу, а я совершал ежедневный обход своего жилища. Я продолжал познавать мир самым простым способом – пробовал его на зуб. Каким же наивным и глупым я был тогда. Я грыз диванные подушки, плинтус, особенно в углу на кухне. Там пахло мышами и плесенью, и во мне мгновенно пробуждался инстинкт охотника. Позже, когда я научился лазить по шкафам и подвесным полкам, я сгрыз там кусок картона, диплом о высшем образовании, какие-то проводки. На кухонных полках я обнаружил остатки сухарей, сушеных грибов и еще какую-то заплесневевшую еду. Я тщательно все обнюхал и пришел к выводу, что в пищу все это абсолютно непригодно, и долго чихал потом. Видимо, ядовитая пыль все-таки проникла в мой организм и чуть было не вызвала болезнь. Это маленькое происшествие натолкнуло меня на простую мысль – предметы, окружающие меня, делятся на вкусные и несъедобные. Я с удовольствием кувыркался на шкафах, ворошил слои пыли своими лапками, а после разносил ее по всем углам своей квартиры, дабы сожительница не забывала о моем присутствии.

Пора, пожалуй, несколько слов рассказать и о них, моих сожителях. Без этого мои воспоминания будут однобокими и неполноценными.

Итак. Это была не старая еще супружеская пара. На тот момент им обоим было около сорока лет. Как я уже упоминал ранее, детей у них не было, и всю свою неизрасходованную нежность и родительскую привязанность они обратили на меня, любимого. Я, конечно, не против детей, но жить с ними под одной крышей – это сущее наказание. Много позже я узнал, какие мучения выпадают на несчастных кошек и котиков, оставленных один на один с юными мучителями.

Отдельно упомяну, почему я называю их здесь сожителями. Ведь каждый человек имеет свое имя, и я мог бы здесь называть своих сожителей по именам. Что было бы не лишено смысла и придавало бы моим воспоминаниям некий оттенок благородства.

Признаюсь, я долго и мучительно думал на эту тему. Как сейчас перед глазами стоят картины моих раздумий и сомнений. Вот я в очередной раз вспрыгиваю на диван, совершаю кувырок, скатываюсь на край и балансирую на спине, на краю дивана, не зная, смогу ли удержаться здесь, на этой вершине, или же злая сила утянет меня в пучину, на паркетный пол. Вот в такие мгновения хрупкого равновесия между покоем и движением в мою голову приходили ответы на самые сложные вопросы бытия, своего рода озарения, ниспосланные мне свыше. Именно там, на гребне дивана, я и решил не упоминать в своих воспоминаниях имен моих сожителей, дабы не отвлекать аудиторию от сути вопроса, от описания моей драгоценной жизни.

Сожитель был высокий и жилистый мужчина, который на первый взгляд должен бы приводить меня в ужас. Так оно поначалу и было, тем более что и голос у него был громкий и хрипловатый, как у простуженного льва.

В первые дни нашей совместной жизни я слегка побаивался его и старался не попадаться ему на глаза лишний раз. У него были длинные конечности, и мне казалось, что он легко может достать меня из самого отдаленного укрытия. Поэтому частенько мне приходилось отсиживаться в укромных местах под диваном или на шкафу. Однако спустя какое-то время я убедился в том, что это совершеннейший добряк и что он абсолютно безопасен для меня, да и для окружающих тоже. Мы с ним быстренько подружились, и между нами установились теплые семейные отношения.

По вечерам мы с ним играли в разные игры. Сначала он привязывал к концу веревочки старую газету и тянул ее по полу. По правилам я должен был неожиданно атаковать ее и завладеть своей добычей. Позже он притащил откуда-то теннисный мячик и закатывал его в разные углы нашей комнаты, откуда я его доставал, стараясь сделать это грациозно и артистично. По окончании этих игр, когда я совершенно выбивался из сил, сожитель угощал меня чем-нибудь вкусненьким, чаще всего кусочком сыра или колбасы. Сами понимаете, какую любовь и нежность я со временем начал испытывать к этому большому и наивному существу.