Евгений Сафронов - Город У

Я, чессна слово, креститься начал. А Санёк – хоть бы хны. Ну, кароч, подождали мы, а потом – туда поднялись.

«Ты, говорит, просто сиди тут и слушай. Смотри. А я для тебя индивидуальный концерт слабáю». И слабал. Неслабо так слабал. Такой звучище в этом зале – закачаешься. Столовую-то в советские времена возводили, она размером с Байконур, сам знаешь. И оказалось, – это уж мне Санек потом не раз говорил, – что там, на втором этаже-то, акустика какая-то необычная. Как в филармонии, блин.

И вот, значит, оттянулся он на барабанах своих – от души отыграл, мне прям понравилось. И потом мы спать пошли. Так вот с тех пор – как отрезало. В дежурства – и в мои, и у остальных – тишина-покой, мило-дорого посмотреть. Правда, через месяцок опять начали пошаливать. Ну я тогда Саньку звонил – и он прикатывал, концерт давал.

Так вот и жили-поживали. А потом ему это всё надоело, и он, Санёк-то, мне и говорит: «Давай-ка ты, братан, сам учись духов увещевать!». И притаранил мне вон… – Колян приоткрыл шкаф и кивнул на коробку.

– Чё там? – спросил Рослик, у которого голова была трезвее трезвого, несмотря на то, что его собеседник не забывал обновляться во время своего рассказа.

– Ну так достань, посмотри.

В коробке оказался небольшой барабан, а сбоку в чехольчике – палочки к нему.

– Вот он меня немного поднатаскал на это дело. И всё – я втянулся. Только у меня музыка-то хреновая, видать, выходит. Срабатывает дня на три, не больше. Да и вот Гробовщик всю карму подпортил: после его тусни они снова стали шалить – мой барабанчик мало помогает.

– Знаешь… Я тут подумал, – Рослик почесал шею в том месте, где дракон. – У меня гармошка есть. Купил недавно, а то ведь старую посеял. Может, им тоже… поиграть.

– Во-о! – Колян протянул руку коллеге и крепко пожал. – Одобрямс. Мы с тобой тут еще концерт закатим, я ж тебе говорю: не звук, а филармония!

3.

Инфа про педовскую столовую, которую Рослик нарыл в инете, была крайне скудна: построили это здание в 1970-х вместе с университетом. В общем-то, всё – никаких подробностей. Зацепку дал какой-то блог в ЖЖ про аномальщину в У., о котором бывший диггер и не подозревал до сего момента. Вёл его некий юзер «дядя Паша Ташин, дед-краевед», как он сам себя именовал:

«По поводу педунивера (я привык называть его институтом) ходит еще одна байка. Услышал я ее от тамошней вахтерши еще в 1990-х. Если точнее, она мне рассказывала не о самом университете, а о двухэтажной столовой, которая к нему относится. Якобы раньше, еще когда города здесь и в помине не было, тут располагались древние могильники – то ли мордвы, то ли булгáров. Но этих булгаров сейчас упоминают и в лад, и невпопад, поэтому меня это не особо заинтересовало. Любопытно другое: будто бы студенты из общаги много раз видели по ночам в окнах столовой некое свечение и тени. Дело в том, что здание общаги как бы окольцовывает столовую, так что у молодёжи есть возможность заметить-понаблюдать.

Я, конечно, заинтересовался. Стал расспрашивать самих студентов и от одной филологини – второкурсницы Машеньки – услышал такую историю:

« Я, говорит, немного со сторожами знакома. Они клянутся, что у них по ночам там чёрт-те что творится – и гремит, и визжит. Парни, говорит, даже уж привыкли к этому ».

Нужно сказать, что о странностях в столовой слышали немногие у… цы. Я попытался выйти на тех самых столовских сторожей, упоминавшихся выше, но те наотрез отказались общаться со мной.

Могу добавить к этой истории еще нюансик: один мой давний знакомый, он в свое время работал в городском управлении ЖКХ, уверяет, что под самым подвалом столовой проложена большая бетонная труба. По ней течет речка Бригадирка, о которой из современных горожан уже мало кто помнит. А ведь когда-то это река очень много значила для У.».

Когда Рослик дочитал до упоминания про бетонку, он вздрогнул и почувствовал сухость во рту. Ему нестерпимо захотелось позвонить Синдре, но он сдержал себя: всё равно ведь не ответит. Почти год прошел, как они туда лазили, но до сих пор он чувствовал себя виноватым.

Синдром пару раз ему написала в ВК – просто чтобы сказать, что ей звонить не надо. Лучше больше вообще не общаться. И всё. Ни ответа ни привета. И чем вот он перед ней провинился? Кто же виноват, что ливанул дождь? Они хотели просто пробежаться по Бригадирке – легкая двухчасовая экскурсия. Проще пареной репы. Да и разве кто-то сильно пострадал? Поцарапала она свою драгоценную коленку, но он-то тоже разбил голову и потерял старую гармошку, – а новая уже не дает таких чумовых блюзовых тонов.

Ну ее, эту Синдру! Пусть парится со своим Димычем – героем и спасителем. Чип и Дейл, блин…

«Но причем тут Бригадирка? – Рослик снова вернулся к столовой. – Почему это так зацепило меня? Из-за Синдры?..»

По совету Коляна, он в одно из последних дежурств опробовал-таки свою гармонику на столовской «силе» – как именовал местные странности сторож-аксакал. Ничего особого не произошло. Диггер поблюзил чуток, лежа на столе, за которым днем обедали преподы и студенты.

Второй этаж и впрямь давал наикрутейшую акустику – Рослик даже увлёкся игрой, словно находился не на работе, а пребывал на зеленоватой бетонной свае своей любимой заброшки.

Затем он спустился в каморку и заснул сном праведника: никто в эту ночь не визжал, не топал и не шумел. Значит – пришлась им по душе губная музыка в стиле старика Сонни Боя. И на том спасибо. Благодарим тя, Господи, за радости-крохотульки.

4.

Кто знает, может, и Рослик бы постепенно втянулся в эту столовскую размеренность – как и Колян. Дело-то ведь нехитрое: залезай перед сном на второй этаж, играй в свое удовольствие на гармонике, а потом – спи-отдыхай и денюжку за работу получай. И живи себе, не грузи голову разными объяснялками.

Но однажды – ближе к июлю – столовку арендовали под свадьбу. Тут ничего криминального не было: университетское начальство дозволяло, ведь суббота, студентов нет, учебный процесс не нарушается. Дежурить выпало Рослику. Он лежал на пружинистой кровати в сторожке, читал детективный романчик без начала и конца (страницы, вероятно, выдернули его же коллеги на понятные надобности) и с некоторой опаской косился на потолок своей каморки.

На втором этаже гремело «Ах, э-эта, свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала…» – и свадьба действительно плясала, от чего сверху сыпалась побелка.

Вдруг дверь распахнулась и показалась голова Александры Семеновны – самого главного здешнего начальника, заведующей. Полные щеки ее раскраснелись, глаза блестели: видимо, гуляющие не оставили ее без коньячка. Вообще, редкие свадьбы были для местных в радость, хоть и приходилось тратить законный выходной: поварихам платили премиальные, после гулянки всегда оставалось много еды и алкоголя, кое-что перепадало и сторожам.