Владимир Латышев - Алон

– Я не против, – сказала Марина, – только можно вы начнете?

– Извольте. Как я понимаю, любые, в том числе возрастные, различия между супругами добавляют разнообразия этому человеческому союзу, что увеличивает его культурный потенциал. Конечно, разница в жизненном опыте, а значит и в представлениях о мире зависит не столько от возраста, сколько от личной истории каждого. В любой новой семье встречаются, а порой и сталкиваются разные семейные формы культуры. Нередко супруги представляют разные религии и этносы. Поэтому важно, чтобы у них были не только общие базовые культурные ценности и интересы в разных областях жизни, но основание и готовность служить образцом для партнера. Совместная жизнь должна быть непрекращающимся процессом взаимного познания и взаимного формирования.

Особенно интересно, на мой взгляд, когда родители исповедующие разные религии, но по-настоящему любящие друг друга, рождают ребенка, который как высшая для них теперь ценность становится реальным решением и проблемы веры. Помните, как в эпоху Возрождения высшей ценностью стала живая творческая личность? Например Леонардо!

А разница в возрасте, по-моему не должна превышать тринадцать-пятнадцать лет. Хотя я и не готов настаивать на этих цифрах.

Что же касается пространства, то здесь я вижу проблему архитектурного воплощения не просто женского и мужского начала, что само по себе необходимо, но форм культуры двух родителей в том причудливом их сплетении, которое является отражением общего духовного мира семейной пары. Такое пространство должно быть самой питательной средой формирования сознания ребёнка на начальном этапе его развития. Но что особенно интересно и важно, это архитектурно-художественное воплощение развивающегося духовного мира самого ребёнка. К сожалению, я не могу себе представить, а значит и описать соответствующие пространства на вашем профессиональном языке. Увы!

На лице Ивана появилась мягкая, будто извиняющаяся улыбка.

– Мне остается лишь уповать на помощь, ожидая творческих откровений архитекторов и дизайнеров.

Работники лаборатории, собравшие вокруг, привычно зашумели, высказывая и тут же оспаривая различные мнения, предлагая различные версии решений. Коллективная интеллектуальная машина, проработав минут пятнадцать, наконец сбавила обороты и вскоре совсем успокоилась. Взгляды обратились на Марину, которая по праву уже несколько раз пыталась продолжить свой диалог с Иваном.

– Да, красиво и понятно. И мне… очень нравится, – сказала Марина, принимая эстафету в разговоре, – но если мы создадим в структуре жилого дома соответствующие пространства и даже сумеем воплотить в интерьерах все, о чем вы сейчас говорили, мы не может ограничить жизнь ребёнка стенами, как бы выразительны и прекрасны они ни были! А что делать за их пределами? Вы не думаете, что влияние на ребёнка пространства с другим смысловым наполнением может оказаться более сильным и, возможно, губительным для тех духовных ростков, которые лелеют в своем чаде мама с папой?

– Знаете Марина, вы замечательный собеседник, и я искренне благодарен вам за вопросы, которые вы так хорошо формулируете. Поверьте, я с удовольствием продолжил бы этот разговор, но, кажется, наш руководитель собирается что-то сообщить. Пожалуйста, Андрей! Я умолкаю.

Все обернулись к руководителю лаборатории, который до того с большим интересом слушал разговор, пристроившись на краешке одного из столов, а затем встал, надеясь тем самым привлечь к себе внимание сотрудников.

– Я прошу прощения за то, что прерываю вашу работу. А я именно так понимаю происходящее. Но официальный рабочий день уже закончился, и у меня для вас есть сообщения.

Во-первых, до конца текущей и всю следующую неделю лаборатория будет открыта круглосуточно и освобождать помещение после восьми вечера не обязательно. Это распоряжение директора.

Во-вторых, я разговаривал недавно с лечащим врачом Равиля и он сказал, что того можно уже проведать. Сегодня до восьми часов можно пройти к нему в палату.

– Мы едем сейчас! Кто с нами? – громко спросила Настя, встав, опираясь на руку Платона, и оглядывая комнату.

Желающих проведать смелого парня оказалось много, несмотря на то, что Равиля близко никто из сотрудников Лабы не знал. Народ потянулся к выходу, заново обсуждая волнующие события минувшей ночи. Марина, сидевшая по-прежнему рядом с Иваном, растеряно наблюдала за исходом сотрудников, понимая, что спонтанно возникший и такой важный для неё семинар на сегодня закончен.

– Как Женя себя чувствует? – спросила Марина, обращаясь к Андрею, – она в мастерской не планирует появиться?

Андрей собрался ответить, но у Марины зазвенел телефон и поднеся аппарат к уху, она заулыбалась.

– Это Женя, бросила она Андрею на ходу, направляясь в дальний угол лаборатории.

Пока подруги беседовали, Андрей с Иваном тоже разговаривали, обсуждая прошедший рабочий день. Сдержанный обычно в выражении чувств, Иван не скрывал удовольствия, которое ему доставляло общение с архитекторами и художниками.

– Никогда бы не подумал, – говорил он, – что представители вашей профессии могут быть настолько хороши в интеллектуальном отношении и так образованы. В нынешнее время, насколько я могу судить, подобные достоинства стали большой редкостью. Меня сильно удивили зрелые рассуждения, например, Платона и многих других, с кем пришлось уже пообщаться. А у Марины, – Иван кивнул в сторону увлеченной разговором девушки, – цепкий, скептический и, я бы сказал, совсем не девичий ум.

– Спасибо, Иван. Приятно слышать такую оценку друзей. Но вы должны учесть, что эта команда собиралась не один год. А начинали мы втроем, со строителем Кириллом Рюминым и философом Платоном. Марина, кстати, как и моя Женя, тоже из первых членов команды. Она замечательный знаток садово-паркового искусства и отличный ландшафтный проектировщик. Потомственный, кстати. У неё мама известный мастер, с которым мы и теперь нередко консультируемся. А папа философ и психолог, и это, конечно, чувствуется в дочери.

Марина, продолжая говорить с Женей, подошла к мужчинам и протянула свой телефон Андрею.

– Женя. Она что-то тебе сказать хочет.

Кратко поговорив с супругой и вернув телефон Марине, которая продолжила общаться с подругой, отойдя к прежнему месту, Андрей снова обратился к Ивану.

– Вы не против, если мы захватим Марину с собой? – Женя соскучилась по подруге, но просила сказать, что вечер, конечно, ваш, а с Мариной она может повидаться в любое другое время.

– Конечно, я не против, а за. Марина интересный и приятный собеседник и, насколько я понимаю, просто близкий вам человек. Так что я не хочу и не могу возражать.