Владимир Латышев - Алон

Иван улыбался, и Андрей почувствовал, что общество Марины того совсем не тяготит. Обладай он проницательностью большинства членов женского сообщества Лабы, вопроса о взаимной симпатии этих двоих у него бы вообще не возникло.

Марина приняла предложение, как показалось Андрею, с тщательно, хоть и безуспешно скрываемым удовольствием.

Стол в гостиной был уже накрыт. Уставленный разносолами, он напоминал какое-то гастрономическое украшение с огромной драгоценностью в центре, роль которой успешно исполняло большое блюдо с потрясающе румяными домашними пирожками. Из кухни доносились какие-то аппетитные запахи, завершая общую картину надвигающегося чревоугодия.

– Боже мой! – воскликнул Андрей, – когда же ты успела?

– Ничего особенного, Андрюша. Тесто я ещё утром поставила. А на остальное у меня целый день был. Да ты успокойся, лучше познакомь нас – потребовала супруга и, не дожидаясь Андрея, протянула руку Ивану.

– Мойте руки и за стол! – скомандовала Женя, – голодные ведь как волки таежные!

Гости не стали спорить с хозяйкой дома и повели себя в соответствии с её определением. Когда сытые и довольные они выбрались из-за стола, активно обсудив к тому времени все открытые темы, связанные как с происшествиями последних дней, так и с предстоящими проблемами, Женя с Мариной, пожелали уединиться и исчезли где-то в глубине дома. Мужчины, тем временем, вышли на террасу. Здесь, испросив согласия Андрея, Иван извлек из кармана небольшую пенковую трубку и кисет с табаком. Устроившись в кресле, он не спеша набил её и раскурил, наполнив окружающее пространство тонким и приятным ароматом.

– Когда-то я серьёзно пристрастился к этому инструменту, но последние годы крайне редко притрагиваюсь к табаку. Этот, голландский, очень мне нравится.

Иван говорил, явно испытывая некоторую неловкость, то ли от того, что позволил себе слабость, то ли потому, что дым нарушил букет тонких садовых запахов.

– Очень приятный аромат! Я тоже курил, но не трубку, а сигареты, причем крепкие, с сигарным табаком. Вонючие, как теперь понимаю. Курил много, а когда мы с Женей стали жить вместе, понял, что дым ей совсем не нравится. Короче, подумал я, пострадал, да и бросил. Лет шесть уже как. Теперь, чувствуя остаточный запах сигарет, удивляюсь, что когда-то специально дышал этим «ароматом». А трубка – это, по моему, совсем другое. У нас был пожилой коллега, скорее даже учитель, который тоже любил курить трубку и, кажется, никогда с ней не расставался. Он её не выпускал из зубов, но курить выходил в холл или на улицу. Так вот девочкам так нравился аромат табака, что они частенько просили его специально покурить в мастерской.

А потом его не стало, и чудный аромат постепенно выветрился…

Да, Иван, я конечно не забыл о своих обязательствах, касающихся архитектурных идей, и готов рассказать обо всем, что вам интересно. И ещё. Мне бы хотелось обсудить с вами некоторые содержательные аспекты нашей работы, которые уже ведут нас вразрез с образовательной политикой государства. И это только на первом этапе формирования теоретической концепции проекта. Уверен, что дальше, в плане нашей лояльности существующей идеологии, ситуация будет ещё сложнее. Хочу понимать ваше отношение к этой стороне дела.

Иван выслушал Андрея, глядя на посеребренные Луной кроны молодых деревьев и слегла кивая головой. Затем, выпустив очередную порцию ароматного дыма, он внимательно посмотрел на говорившего, будто впервые его увидел, и тихо произнес:

– Не знаю даже, как правильно вам объяснить. Мы ведь совсем недавно знакомы. Но дело в том, что я не люблю менять свои решения и обычно не делаю этого. А работа с вами – это мой собственный выбор. Но ещё важнее мои жизненные принципы, которым я следовал до сих пор и намерен следовать впредь. Мы с вами на хорошем пути, и если вы сами с него не сойдете я с радостью буду вашим спутником.

Стало совсем темно, но свет зажигать не хотелось. Андрей с Иваном ещё какое-то время сидели молча, вдыхая садовые ароматы с привкусом голландского табака.

На веранду вышли девушки и разговор зашел об архитектуре и искусстве. Говорил в основном Андрей. Выполняя данное Ивану обещание, он рассказывал об основных архитектурных идеях, лежащих в основе зреющей концепции культурно-образовательного центра. Увлеченно и ярко Андрей описывал принципы формирования жизненного пространства человека; рассказывал о пространстве взросления ребенка на разных этапах, об организации ритуальных пространств, связанных с возрастными кризисами и многое другое, что было интересно, хоть и не во всех деталях понятно Ивану.

Расходились далеко за полночь. Андрей предложил развести гостей по домам на машине, но те отказались, сославшись на то, что здесь все рядом и Ивану ничего не стоит проводить Марину до дому, пройдя лишних сто метров. И хотя фактически было не сто, а триста, спорить было не о чем и Андрей не стал настаивать.

Полторы недели пролетели как один день. Так, во всяком случае, показалось Андрею, который с утра до позднего вечера проводил в «Лабе», лишь иногда отрываясь от дел, чтобы спуститься с Женей в столовую, либо прогуляться до кафе и выпить там по чашечке ароматного кофе, без которого оба уже давно не обходились. Женя чувствовала себя хорошо и складывалось впечатление, что именно работа в мастерской, в веселой и шумной компании художников, добавляла ей необходимых жизненных сил. Бледность, тревожившая Андрея, совсем ушла и, несмотря на все более заметную полноту, супруга выглядела по-прежнему легкой и изящной.

История с челябинскими археологами благополучно закончилась. За Равилем приехал брат и они вернулись в Челябинск. Ставший почти знаменитым, молодой археолог с гривой непослушных волос и задушевным голосом с хрипотцой, который нравился девушкам, поклялся приехать в Центр, как только снимут гипс.

Аллигатор с помощниками продолжали изучение «места смысла» и удивительного портала, делясь периодически с друзьями из Центра новыми интересными подробностями.

Уголовное дело банды, похитившей реликвии и ценности шамана продолжали расследовать. Вскрылось много интересных обстоятельств, в частности стали известны некоторые нити ведущие к истинному хозяину или хозяевам преступного бизнеса. Подробностей никто, кроме следователей, не знал, но слухи возникали, периодически дополняясь деталями и подробностями. Рассуждали о таинственных покровителях и о каналах сбыта за рубеж похищаемых культурных ценностей и обо всем, что могло выглядеть страшно и привлекательно в изложении талантливых и неугомонных сотрудников рынка, обитателей завалинок и беседок.

Утро этого четверга было по осеннему прохладным. С ночи моросил мелкий дождь, неторопливо смывая летнюю пыль с домов, тротуарной плитки и асфальта. Над лесом клубилась легкая, едва заметная дымка. Выше, на ближних, ещё различимых склонах гор, она становилась более плотной, образуя местами сгустки, и наконец сливалась с серой и суровой бесконечностью холодного дождевого неба.