Василий Грибанов - Хохол – родимый край

Романовская овца – одна из лучших пород, приплод даст – 2 ягненка, много шерсти (две стрижки в год – летом и осенью). Старая овца двух лет дает 30—35 кг мяса, от молодки мало мяса – 12—14 кг. Из шерсти валяли валенки. Осенняя стрижка, называли осенница, хорошо каталась эта шерсть, делали носки, чулки, варежки, перчатки, шерстяную одежду. Из овчиной кожи делали хром для обуви. А главное, овца – неприхотливое животное, ей надо мало корма и не требуется зерно. Любая маленькая трава – и овца всегда сыта. Мы заготавливали ветки для овец. Я обрубал сучья вербы и ольхи, мама их связывала в снопы и складывала в скирд. Когда я давал ветки, первой ела корова. Овец приходилось убирать, иначе корова могла их боднуть. После того, как корова объедала ветки, корову убираешь и выпускаешь овец. Овцы – они очень аккуратные, подберут все до одного листочка, даже сучки похрумкают, то есть погрызут. Овец держали очень многие, но не все, причина – нехватка корма. У нас было три табуна частных овец и плюс колхозный табун овец.

В 1963 году Хрущев решил догнать Америку по мясу и забрал овец у частников. А вместо зерновых перешел на кукурузу. Через год страна осталась без хлеба. Но он ее оставил и без мяса. Маленькие люди делают маленькие ошибки, а большие люди делают большие ошибки. В 1964 году я был в отпуске, снабжение было очень плохое. Мяса не было, хлеб из кукурузы. Мы поехали с женой в Воронеж на рынок. Очереди большие, продают в основном сало. Берут все по много, сзади кричат: «Давай по 1 кг!» Мы заняли по две очереди, жена у одного частника, я у другого. Где жена стояла, сало закончилось. А я брал сало предпоследний, взял 4 кг. Сзади меня женщина стояла, ей осталось килограмма 2, я с ней как бы поделился.

Как я научился плести из лозы

Домой с войны вернулись из родственников 4 мужика. Мама когда заходит к ним в дом, мужики что-то мастерят. Мама приходит домой и говорит: «Иди посмотри, кум гнездо делает. У тебя отца нет, учить тебя некому». Гнездо – это как детская люлька, только круглой формы. Люлька эллипсообразной формы, и я иду и смотрю, как обруч гнет круглой формы. Потом начинал колышки строгать, срезает больше половины ствола, и лоза становится гибкой. И он этот колышек огибает вокруг кольца и выходит на наружную сторону, конец заводит под изгиб, затем натягивает, чтобы колышек крепко держался за кольцо. Когда колышки все поставит, дает день-два, чтобы они подсохли. Когда они подсохнут, они крепко держатся. После этого начинает заплетать лозой тонкий хворост, оставляя пространство для рук напротив друг друга, чтоб гнездо нести можно было вдвоем, взявшись за обод. Обод делается прочный, толщиной 15мм. Вот так я осваивал это ремесло. Первое гнездо я сплел для картошки, с погреба ее приносить. Объем ее был небольшой, чуть больше ведра, и место, где браться руками, оставляешь обязательно. Как говорится, руку показал, пошли заказы. Мам говорит: «сплети корове гнездо». Когда корова находится в хлеву, там есть ясли, а когда во дворе, нужно гнездо, чтобы сено не втаптывалось в грязь. Корове плетется гнездо большое, диаметр обруча сантиметров 80 и высота 75—80 см. потом я сплел гнездо для торфа, небольшое, ведра на два, носить торф из сарая в дом. Потом сплел гнездо для тачки ведра на четыре, возить свеклу, капусту, картошку.

В дальнейшем мне предстоял огромный фронт работы: оплести двор, сплести три завалинки, сделать ворота на улицу и ворота меньшего размера в огород, но все это было позже. А когда война закончилась, мне было всего десять лет. На меня мама возлагала надежды, как на взрослого мужика.

Прошла зима, настала весна, начинаются работы в огороде. В деревне в три часа утра народ уже на ногах. Первыми встают женщины, доят коров и провожают в стадо. Проводив корову, мама выходила в огород посмотреть, что делают люди. Там уже работы идут везде, а у вдов одни охи да вздохи. Заходит в дом и начинает вслух говорить: « Канариха копает, Миридиха копает, Шмелиха копает, а ты спишь». Канариха, Шмелиха – это деревенские прозвища, каждому роду свое. И вот так мама с утра начинает голосить, чтобы я скорей вставал. Я же ребенок, мне охота поспать. Я вставал нехотя и шел копать огород. Когда учился в семилетней школе, мама приготовит завтрак и говорит: «Иди, поешь и собирайся в школу». Придешь из школы – другой наряд: вскопай под свеклу. Огороды копали штыковой лопатой. Иногда скажешь: «Мам, может, я приду, уроки сделаю, а потом копать?». Ответ один: «Мне твоя учеба не нужна. Зимой чего есть будешь?». Из зерновых культур сеяли рожь и просо. В первую очередь сажали свеклу и морковь, потом картошку и в последнюю очередь овощи – огурцы, помидоры, капусту, редьку, а лук и чеснок практически не сеяли. У нас было два деда, один чеснок, лук сеял, но рассаду никому не давал, а второй держал пчелу, получал мед, имел свой омшаник, где зимой находились пчелы. Садов тоже мало было, их уничтожили, потому что брали налог с каждой яблони. Есть урожай или нет – налог плати. Груши и вишни были, а вот смородина, сливы, клубника, малина – в помине не было такого. А в лесу орехов было много и росла земляника.

Заканчивается учеба в школе – начинается лето. Работы – непочатый край.

Мама, уходя на работу, дает наказ: телка на луг отведи, не забудь там молоток, да забей покрепче, чтобы телок не сорвался и не убежал. В обед телка напои, нарви корове мешок травы. Придет корова из стада, ведро-доенка должно быть наготове. Потому что корова заходит в сени – и полилось молоко. Воды в бочки натаскай, свеклу прополи, огурцы, помидоры, капусту полей. К ночи не забудь нарвать мешок травы. Если долго не приду с работы, телка приведи домой. А еще хочется искупаться в реке Девица. И хочется сходить в поля, там созрели горох, вика и чечевица, нарвать, принести домой снопок, мы же голодные были, есть постоянно хотелось. А если не успел что-нибудь сделать, получаешь по ушам. Все делали бегом, практически все успевали. Тогда не пропадала ни одна травинка, у всех был скот, в основном коровы, а корове нужно заготовить на зиму 6 возов сена и другую еду.

Настал праздник Тихон. К этому времени трава созревала, начинался сенокос. А у мамы снова охи и вздохи. Погода стоит хорошая, а косить некому, у каждого свои дела. У нас был луг, соток 10. Мама ушла на работу, я слышу, как дядя начал отбивать косу, и попросил отбить нам косу. Настал вечер, жара спала, я взял косу, думаю, пойду попробую покосить. Коса хорошая, немецкого производства, косит хорошо, но режет с землей. Мне в это время было 13 лет. На лугу косили двоюродные дяди. Видно, я заинтересовал их. Подошел ко мне Петр Иванович, попробовал косу и говорит: «Коса у тебя хорошая, а косишь ты тяжело». Дельного совета он мне не дал. Подошел Иван Иванович, тоже посмотрел, попробовал косу и говорит: «Васька, коса у тебя хорошая, но косишь ты очень тяжело, с землей режешь». Пришел косить Иван Николаевич, постоял, поглядел и говорит: «На, коси, а я погляжу». Посмотрел и говорит: «Васька, ростом ты маленький, а ряд широкий гонишь. Ты стань в рост и не сгибайся. Ряд у тебя будет меньше, но зато косить тебе будет легко». Я последовал его совету, коса пяткой землю не режет, и косить мне стало намного легче. И после этого у нас в семье появился свой косарь. Вот что значит увидеть недостаток и дать дельный совет. Я косил допоздна, уже начинало темнеть. Мама пришла с работы, спросила у брата, где я. Он сказал: «Пошел косить луг». Когда пришла мама, я уже половину луга скосил. Она, конечно, была рада. Утром встал, луг докосил, сено разбросал – пусть сохнет. Погода стояла хорошая. Через 4 дня мы убрали сено в хлев. Мама была рада, что в хорошую погоду скосили и собрали. Погожее сено как конфета, под дождем не было. Теперь не надо никому кланяться, унижаться, все в своих руках. А через два дня пошел дождь. Видно, не зря есть такая пословица: летний день год кормит. Сено заготовили, теперь нужно заготовить топливо на зиму. А топили торфом, другого топлива не было. Потом нужно убрать рожь, скосить и обмолотить. Когда зерно в закроме, хозяин спокоен. Хлеб пели пополам с картошкой, терли ее на терке. Убранной ржи на год не хватало, поэтому добавляли картошку. После войны тяжело было, всего не хватало, в том числе одежды и обуви. Спали на печке, на кирпичах.