Ольга Геттман - Повести

Этот человек поражал Полю свойствами хамелеона – он вёл себя так, как позволяли ему окружающие люди. На работе был выдержан, почти не повышал голоса, чем и привлёк её в своё время. Вне клиники он становился непредсказуемым, не подчинялся элементарному воспитанию и правилам поведения.

«Как в одном человеке может совмещаться два разных психологических типа, – размышляла Полина, – и главное: кто он на самом деле – приспособленец, подлец, мизантроп или в глубине души чувствительный и умеющий сопереживать человек?».

И всё же, с присущей интеллигентному человеку рефлексией, она корила себя в его неадекватном поведении. «Он так нуждается в любви и уважении, а я не в силах дать ему этого. Наверное, этим вызвано его странное поведение. Я – непосредственная виновница его чудовищного, невероятного перерождения, этот крест мне нести до самой смерти», – рассуждала Полина. Ведь другого объяснения не приходило ей в голову.

Да, возможно, частичка вины и лежала на ней. Но почему ей, профессиональному врачу, не могла прийти в голову мысль, что человек, живущий с ней под одной крышей, болен биполярным аффективным расстройством психики (маниакально-депрессивным психозом по старой классификации болезней)? Под этот диагноз можно вписать все его отклонения, включая манию величия (он был абсолютно уверен, что в прошлом воплощении был великим полководцем, хвастаясь этим первому встречному). И синдром «непризнанного гения» с вытекающей из этого злобой и неприязнью к «серой, безликой массе» (как называл Михаил окружающих людей).

Все гениальные люди отчасти сумасшедшие, но не все сумасшедшие гениальны! Бывает так, что человек считает себя не просто высоко творческим человеком, а настоящим гением. Когда корона уже надета, а повода для коронации еще не было – это тревожный признак! «Звездные истории» непризнанных гениев привлекают к себе внимание выходящими за границы нормального поведения способами. Совершая эпатажные выпады, они свято верят в свое особенное предназначение. Хорошо, если понимание действительности к ним все-таки возвращается, а шёпот безумия только добавляет идей для творческого воплощения. Но это происходит далеко не всегда, и они так и вынуждены оставаться непонятыми. Что и вызывает в их спутанных мозгах нескончаемые обиды на всё.

Полина не могла жить без духовной пищи, несущей её, словно Ангел, над тяготами бытия. Она пыталась играть на гитаре, пианино, читать книги, чтобы отвлечься от действительности. Но всё это мало помогало. Единственное, что действительно могло отвлечь женщину от своего брака – это работа и общение с маленьким сыном. Для неё эти два фактора были той соломинкой, держась за которую, она не проваливалась в инфернальную дыру.

Поля часто вспоминала своего погибшего мужа, их взаимное перетекание друг в друга во всех темах, щедро подбрасываемых жизнью. Их духовное и душевное единство, уважение, переплетающееся с любовью, нежностью и искренностью.

Он часто являлся в её сны, делая их не только реальными, но и волшебными. В эти краткие мгновенья она чувствовала себя наполненной окрыляющей любовью, непередаваемым счастьем. Но, чем чаще он являлся к своей любимой, тем тяжелее было возвращаться в гнетущую реальность жизни.

Полина стала замечать в себе проклёвывающиеся зёрнышки недовольства и активной неприязни к мужу, а заодно и внезапно возникающее раздражение, вызванное душевной дисгармонией, столь не свойственной ей.

Любовь к мужу, несмотря на все его старания, которые заметно ослабли к концу первого года брака, к Полине так и не пришла, а уважение убавлялось с каждым совместно прожитым месяцем, вызывая отторжение чуждого ей существа и с трудом скрываемое раздражение при общении с ним.

Существовать без Михаила Поля по-прежнему не могла физически, расстаться с ним ей не позволяла врождённая порядочность. Во-первых, ему негде было жить – он обосновался в квартире Полины на законных основаниях, получив прописку, о чём женщина не жалела. А, во-вторых, Поля была ему безмерно благодарна за те минуты тепла, когда она, мучаясь от очередного приступа боли, была совершенно беспомощна и подавлена. Муж проявлял заботу, внимание, чтобы скрасить её мучения, Поля тогда не чувствовала себя бесконечно одинокой.

К концу третьего года брака, Поля ощутила себя загнанной в клетку – жить с этим человеком было физически и морально невыносимо, расстаться с ним не позволяла недремлющая совесть. Поля встретилась с Олесей от гнетущей безвыходности и отчаянья, будучи раздавленной и обессиленной создавшейся ситуацией дома.

Олеся, кинув мимолётный взгляд на некогда красивую, жизнерадостную подругу, мгновенно всё поняла.

– Ты обязательно обретёшь своё счастье, сказала провидица, – потерпи, пожалуйста, ещё семь месяцев!

В последние дни похолодало. Унылым и скорбным выглядел пейзаж. Беспрерывные дожди смыли остатки листьев, сиротливо жмущихся к мокрому асфальту. Деревья были жалкими в своей осенней, еще не защищённой снегом наготе. Олеся сидела в кафе, ожидая школьную подругу, попросившую о помощи. Неожиданно к ней подсел Вадим, с которым они не виделись со дня развода. Он был явно рад встрече, в отличии от Олеси. И даже решился обнять бывшую жену. Она не оттолкнула его, а замерла и стала прислушиваться – дёрнется ли у неё что-нибудь внутри. Нет, только скука.

Удар молнии не только научил видеть то, что находится за гранью реальности. Он выбил из головы ненужные знания, вколоченные психологическими журналами, научными книжками, стереотипами поведения общества и семьи – «дай ему шанс», «умей прощать», «лучше остаться друзьями». И тогда Олеся взглянула ему в глаза, в расширенные тревогой и надеждой зрачки, и сразу оттолкнула его. «Как я могла прожить с человеком на двадцати квадратных метрах целый год и не увидеть, не почувствовать с каким мерзким существом нахожусь рядом, сплю в одной постели! Видимо, Бог, взирая на это, не дал родиться нашему ребёнку!» За спиной Вадима вырастали и жадно тянулись к сердцу и душе Олеси настоящие, живые щупальца! Они шевелились, приближаясь к жертве, словно нацеливаясь припасть к её душе, увеличивались в размерах, меняя цвет с почти невидимого блекло-серого в багрово чёрный.

– Теперь понятно, почему в его присутствии я становилась обесточенной марионеткой. Не то, что заниматься домашними делами, мне говорить было трудно. Какого нового вампира я произвела бы на свет? Да и дожила бы до родов, болея?

О том, что можно набраться сил от другого человека, знали еще в древности. В Библии говорится, что царь Давид, чтобы поддержать свое стареющее тело, окружал себя молодыми, здоровыми рабынями. Наши барыни клали с собой в постель молодых крестьянских девушек – не только для того, чтобы согреться, но и подпитаться энергетически.