Андрей Бехтерев - Горка и Таюк

– А мы то тут причем? – в голосе Татарина послышалось раздражение. – Мы в Японию рядом не плаваем. Карту посмотри.

Егор покачал головой.

– Если вкратце, то вы чуть отклоняетесь, плывете в сторону острова Койня до границы, чуть заплываете за границу. Это всего-то пару часов, сажаете меня в лодку и вся работа, – быстро проговорил Егор.

– Может тебя тут утопить? Что далеко плавать?

– Я не закончил. Самая сложность, что деньги будут только после. Я уже из Японии пришлю. Но я могу дать вам гарантии.

– Гарантии?

– Могу дать честное слово.

– Честное слово? Понятно, – сказал Татарин. – И что ты планируешь среди океана в лодке делать?

– Я дам сигнал и меня подберут японские пограничники. Аджасия ходжоми ми хайес, – последнюю фразу Егор промурлыкал с кошачьим акцентом.

– Что? – не понял Татарин.

– Я очень важная персона, перевод с японского, – сказал Егор.

Татарин покачал головой и задумался.

– Езжай назад в Москву, дай объявление. Там тебя обязательно посадят в лодку и толкнут до Хирамото. Только деньги вперед надо.

7.

Бесконечные звезды переливались в черном небе. Луна висела круглым бирюзовым фонарем. Было очень светло для второго часа ночи. Волны, чуть шелестя, накатывали на берег. Егор сидел на галечном пляже и смотрел на волны. Уже пару часов прошло, как он пришел сюда, а уходить не хотелось.

За спиной зашуршала галька. Егор обернулся. К нему приближалась Таисия. Она подошла к нему и засияла ярче луны.

– Я как раз о тебе думал, – сказал, засияв в ответ, Егор.

– Ладно врать. Если бы ты обо мне думал, то не прятался бы. Я весь поселок обегала – тебя искала.

Таисия плюхнулась рядом с Егором.

– Когда ты рядом, про тебя сложно думать, – сказал Егор. – Зачем ты меня искала?

– Неприлично девушкам задавать такие вопросы.

Егор засмеялся.

– Что такое океан? – спросил он после паузы.

– Что такое океан? Это знает Капитан, – сказала Таисия.

– А дальше? – спросил Егор, ожидая продолжения.

– Дав дочурке подзатыльник, – продолжила Таисия, -

Он откроет холодильник.

Лихо миксанет в стакане

Все секреты океаньи,

И разверзнет, как труба:

«Океан – это вода!»

– Вода? – переспросил Егор. – Оригинально. Твоему капитану можно доверять?

– Конечно. Только не деньги.

– А где мистика? Должна же быть хоть какая-нибудь мистика. Меня моя барышня-продюссер попросила ввести в сериал немного мистики – бюджетной мистики, без спецэффектов, что-нибудь лирическое. Скажем, говорящий океан. Накатывают волны и с шипением пены выдают какие-нибудь откровения, типа: «Не люби Ивана, он тебе с Родиной изменяет» или «Беги отсюда, а то голову отрежут лопатой». С тобой океан разговаривал хоть раз?

– Нет. Со мной даже рыбы не разговаривают, – ответила Таисия. – Как твой сценарий продвигается?

– Складывается помаленьку. Вот только океан молчит, собака. Хоть бы чудище какое из него вылезло, а то могут командировку не оплатить.

– Вылезет, не переживай. И сожрёт с потрохами.

Таисия положила руку Егору между ног.

– Ты хочешь прямо здесь? – напрягся Егор.

– Нет, – ответила Таисия, – просто так теплее.

Они просидели молча с полчаса.

– Какой-то океан тихий, – прервала молчание Таисия. – Уже пятый день. Похоже, жуть какая-то назревает.

– Ты про тайфун? Сегодня весь вечер про него говорили.

– Тайфун – это ветер и дождь. Главное в норку орешков натаскать и партнера ловкого под бок – не заметишь, как пройдет.

– А что тогда жуть?

– Понятия не имею.

Они просидели молча еще с полчаса.

– Как тебе день танкиста? – вспомнила Таисия. – Смотрю, нос разбили.

– Разбили, но было не так уж и весело.

– Про меня, что ли, ребята рассказывали?

– Не только ребята, – сказал Егор и, сдвинув брови, посмотрел на Таисию. Она по-прежнему сияла. – Бесплатная давалка. Какая мерзость. Хуже твоей гадкой водки. Зачем тебе это надо? Ладно бы было «30 витязей прекрасных». Еще можно как-то понять. А то эти плешивые вонючие сморчки. Брезгливость должна же работать.

– Ты рассуждаешь, как настоящий мужчина, – с улыбкой сказала Таисия, – настоящий тупой мужчина.

– Ты хиппанка что ли? Колокольчик в волосах, банан во заднице? Очнись, твои братья-сестры давно по ВИЧ-лечебницам хиппуют. Вообще тебя не понимаю.

– Всё ты прекрасно понимаешь. Просто чуть прихватил от ребят занудства и ворчишь. Поворчи еще. Мне нравится.

– Еще смеется. Объясни зачем? – продолжал возмущаться Егор. – Ради секса? А ты знаешь, что если с одним и тем же партнером заниматься сексом, то секс будет удовлетворительней.

– Удовлетворительней? – засмеялась Таисия. – Я всегда была отличницей.

– Блин, а если без смеха? – продолжал хмуриться Егор.

– Хорошо, без смеха, – Таисия стала морщить свой красивый лоб. – Или никому или всем. С первым как-то сразу не задалось.

Егор покачал головой и отвернулся.

– Ко-ко-ко, – закудахтала Таисия, толкая Егора в бок. – Ты – петушок-наседка или альфа-овечка? Оставь эту участь ребятам. У них лучше получается. Ты же не такой. Тебе не нужны шлюшки, что бы быть мужчиной. Я тебя сразу узнала. С первого глотка твоего кальвадоса.

Егор повернулся к Таисии и улыбнулся. Он похоже ворчал понарошку.

– Я тебя так ждала, – сказала Таисия.

Улыбка Егора стала шире.

– Знаешь кто ты? – спросила девушка.

– Скажи.

– Ты – конь.

– Что? – недоуменно спросил Егор.

– Тот самый белый конь, на котором прискачет за мной мой принц.

Егор засмеялся и сжал Таисию в объятьях. После долгого поцелуя они снова погрузились в созерцание.

– Рассказать тебе, что я знаю про океан, – прервал тишину Егор.

– Давай.

– Только это длинная история.

– Давай.

– В Питере, если слышала про такой город, жил ученый. Звали его Владимир Ильич Ларисин. Он был профессором антропологии, великим остеологом.

– Кем?

– Остеология изучает человеческий скелет. Специализацией Ларисина были кости: химия костей, физика, математика и так далее. Он преподавал в университете, писал научные труды, ездил на симпозиумы, жил обычной профессорской жизнью, пока постепенно не стал обнаруживать в костях неведомую мистическую составляющую. Я читал его научные труды и вообще ничего не понял, сплошной инопланетный язык. Но к счастью профессор Ларисин сподобился написать свою главную книгу, «Лабиринты Шеола» называется. В этой книге он свое открытие объяснил научно-популярно… Ты знаешь, что после смерти душа не умирает?

– Да ты что? – усмехнулась Таисия.

– Да, не умирает. И существует много разных версий, где эта душа находится после смерти. Рай, ад, шеол, другие слова. Так вот. Товарищ Ларисин нашел место обитания души опытным путем. Он чуть ли не увидел ее. Душа человека живет в его же костях, кости ее посмертное жилище. «При жизни душа застревает в теле, а после смерти тело застревает в душе». Это цитата Ларисина. Он нашел в костях шевелящуюся душу. Короче, профессор свихнулся на своем открытии и стал работать в этом направлении. Он настолько увлекся, что его чуть не посадили за незаконную эксгумацию трупов. Посадить не посадили, но из университета выгнали. Всех достали его бесконечные лирические отступления во время лекций. Профессор тогда сел писать свои «Лабиринты». Интересная книга. Своеобразный Данте только без поэзии. Исследуется зависимость посмертной участи души от посмертной участи тела. Никакого наказания за грехи и награды за добродетель. То есть какое-то влияние есть, но очень своеобразное. Вообще, самое милое в этой книге – нелогичность. Она основана не на теории, а на практике. Профессор сам не знает, почему именно так, а не иначе. Он просто излагает факты и пожимает плечами. Для примера, самое логичное: если труп растворить в кислоте, то душа практически сразу находит себе новое тело – то есть классическое переселение душ. Правда, быстрое переселение приводит к измельчанию души, ее вырождению. Если тело кремировать, то все равно остаются достаточно живучие куски костей и тогда посмертное существование души может стать реальным адом. Но этот ад может достаточно быстро закончится, в зависимости насколько хорошо прогорел труп…. Гробы, особенно качественные, тоже плохая история. Человек попадает в железобетонные узкие замкнутые коридоры, похожие на лабиринт и он ищет выход, а выхода нет, разумеется. Человек задыхается и не может задохнуться. Он ходит, бродит и скрипит зубами. Гробы со временем гниют, кладбища разрушаются и душе тогда становится полегче… Еще есть термин «та самая кость». Душа не живет во всем скелете, а останавливается в одном месте, в одной кости… Еще еда влияет на посмертную участь. Хуже всего есть сырые овощи. Особенно ужасна морковь и пастернак. Хорошая еда – сыр, соя, сало, и вообще свинина, вино, кстати и вообще алкоголь. Там длиннющий список, по-своему увлекательный, никак не пересекающийся ни с одной диетой. Еще влияет гигиена. Плохо часто мыться, особенно некоторые места. Грязным ходить, тоже не очень хорошо…. Также очень важен момент смерти. Лучшая смерть – это отрубание головы, особенно в бою. Гильотина тоже хороша – и голова отрубается и испытываешь ужас. Худшая смерть – это добровольная эвтаназия, особенно с помощью наркотических средств. Плохая смерть – во сне и так далее.... Но все равно основное влияние на посмертную участь имеют состояние остатков тела, скелета. Мумифицирование Ларисин считает хорошей идеей. Тело продолжает как бы человеческую жизнь, совершенно другую, но похожую по смыслу. Особенно хорошо естественное мумифицирование в болоте или во льду. Вообще, естественное разложение на природе гораздо лучше разложения в пронумерованной яме на кладбище. Сгореть на пожаре в естественных условиях лучше, чем сгореть трупом в крематории. Тебе интересно?