Елена Хороших - Тайна Лисьей норы

Какие только мысли не посещают человека перед уходом в вечность. Если, конечно, на то есть время и возможность. У Клима Деловар случайно появилось и то, и другое. Нельзя сказать, что ситуация, в которую он попал, принесла море положительных эмоций, но грех ей не воспользоваться.

Замкнутость пространства и скованность движений рождали странные ассоциации. Климу вспомнилось исследование австралийских учёных. В течение полутора лет каждые полчаса они фотографировали останки человека. Смонтировав таймлапс и изучив все стадии разложения трупа, учёные мужи выяснили, что тело человека после смерти движется ещё двенадцать месяцев! Запускался механизм движения естественными отправлениями: газами, процессами разложения, мумифицированием, пересыханием связок. Но перед тем, как полностью замереть, тело раскидывало руки в разные стороны, будто хотело обнять весь мир, а, может быть, ангела или бога…

Климу подумалось, что многовековая похоронная традиция лишает людей возможности раскрыть объятия тому миру, с которым он прощается или куда направляется.

И так захотелось вырваться из этого деревянного капкана, до слез, до спазмов захотелось жить. Быть покорным и благодарным судьбе за всё, что было, есть и будет. Слёзы по вискам стекали в уши, нос хлюпал. Жалость к себе становилась невыносимой. «За что, Боже? За что такие пытки? Разве я заслужил быть заживо погребённым? Разве может человек перед своим уходом спокойно лежать и ждать, когда наступит конец? Это же противоестественно!»

Как получилось, что единственным местом, где Клим задумался о своей жизни, стала могила? Воспоминания завладели им, отодвигая мысли о мучительном и страшном конце.

С чего всё началось? Почему в семье, в которой все любили друг друга, возникли распри? Почему мама не хотела принимать образ жизни сына, а Клим не мог мириться с мнением матери? Она всегда находила такие слова, что бешенство не заставляло себя ждать. Он вспыхивал и сгорал в противостоянии к самому близкому и любимому человеку, которому был небезразличен. Клим спорил, дерзил, доказывал свое, больно хлестал словами.

В тот последний их скандальный вечер он умолял мать помочь ему и выручить одного «хорошего человека». Она, всегда такая добрая, понимающая вдруг превратилась в кусок мрамора – холодный, бесчувственный, безучастный.

Да, Клим понимал, что совершил глупость. И не одну. Сначала зачем-то вступил в эту странную партию. Мама, со свойственным ей чувством юмора, называла её «артель «Напрасный труд». Он же видел, что за типы там промышляют. Знал, чем на самом деле занимается это политформирование, как морочит людям голову, как реально относится к простым людям, – по-барски, насмешливо, обзывая их стадом и быдлом. Он всё это видел, но как завороженный ходил в офис, слушал, вникал, выполнял мелкие поручения и отчаянно мечтал прорваться поближе к руководству партии, стать правой рукой её председателя. Кто знает, а вдруг повезёт и он где-нибудь зацепится, чтобы жить припеваючи.

Во главе партии стоял Борис Борисович Бдюнько. Ближний круг между собой называл его «Борбор», дальний – «Ворвор», намекая на страсть Бдюнько к чужому. Партийный лидер был моложав, амбициозен, сменил не один политический курс. Он прекрасно умел прогибаться, ухаживать, быть услужливым и необходимым для своих шефов. Ему доверяли, вводили в дом, сватали молоденьких родственниц, сажали за стол, делились секретами. Его считали другом семьи.

Но не родился ещё тот, кого бы Бдюнько не предал. У него была феноменальная способность чуять крах того или иного начальника. Как только Борис Борисович убеждался в том, что фиаско неминуемо, тут же первым возглавлял против жертвы Крестовый поход. Яростные разоблачения на телевидении и радио, «простыни» компромата в газетах, обсасывание в цифровой мути социальных сетей всевозможных инфовбросов о существующих и несуществующих грехах доводили бывшего босса и товарища до гарантированного инфаркта.

Никто не мог понять, за что Бдюнько так жестоко расправлялся с теми, кто к нему хорошо относился. Знал об этом только сам Борис Борисович. Он ненавидел руководителей за ущербность своей души и мстил, делая это виртуозно и с большой финансовой пользой для себя. Крушение политического лайнера как правило совпадало с очередными политическими выборами. Стараниями Бдюнько в штабе выборной кампании обдумывали не организацию праймериза, стратегию и тактику, а с ума сходили, как смыть с себя позор и восстановить реноме после гнусных обвинений.

За плечами Бдюнько было шесть уничтоженных им партий. На сколоченный капитал от заинтересованных лиц Борис Борисович создал своё политформирование, так называемую народную партию «Отзовись!». Ему невтерпёж было удовлетворить болезненные амбиции, насладиться властью над согбенными фигурками подчинённых, приглушёнными в его присутствии голосами, кокетством молоденьких, на всё готовых секретарш. Единовластие в партии было абсолютное. Никаких возражений Бдюнько не терпел. Всё было так, как он хотел, как он сказал!

В скором времени партию покинули все, кто имел хоть какое-то, даже вялое, но своё мнение. Остались те, кому идти было некуда и кто мечтал добиться политических высот во что бы то ни стало. Ко второй когорте относился и Клим Деловар.

Особого труда втереться в доверие к Бдюнько не составляло. Старые, как мир, уловки – лесть, ложь, прислужничество – работали безотказно. Клим громко смеялся над плоскими шутками шефа, безотказно исполнял мелкие поручения, уважительно называл «господином», подобострастно открывал дверь автомобиля. Если бы его знаменитая мать, Кармен Ярош, узнала, в кого превратился сын в погоне за тёплым местечком, она лишилась бы дара речи. Но Бдюнько нравилась гибкость смышлёного парнишки и он приблизил его к себе: стал брать Клима на деловые переговоры, встречи, фуршеты, свадьбы, поминки, дни рождения. Представлял везде, звал по-отечески ласково, Климушкой, и доверял ему подержать свою кожаную барсетку. Некоторое время поговаривали даже о нежных отношениях председателя партии со своим вассалом. Но на эти сплетни ни тот, ни другой внимания не обращали, тем более не возмущались, ведь в моде была её величество толерантность.

Однажды Клим застал шефа крайне озабоченным, в дурном расположении духа. Парень знал, что с вопросами лезть в такие минуты себе дороже. Поэтому поступил мудрее: предусмотрительно закрыв дверь на ключ, молча снял с Бдюнько пиджак, рубашку и принялся массировать нежно-розовые телеса. Массаж был слабым местом Бориса Борисовича. От наслаждения он постанывал, томно вздыхал и вскоре Климу стала известна причина скверного настроения Бдюнько. Оказывается, в предстоящих выборах в Сборище набрать хоть какое-то количество голосов псевдонародной партии «Отзовись!» не светило. Более того, никто из предполагаемых соратников даже не собирался брать с собой на крыло Бдюнько и идти объединёнными списками партий на выборы. Борис Борисович мрачно прикидывал, кого в очередной раз пустить ко дну, а Климушка вдруг явственно ощутил, как от него неведомые силы откатывают вожделенное кресло члена Сборища. Он запаниковал и тут же понёсся к маме. Клим был уверен, что она ему поможет, ведь такое благое дело! Кто из матерей не хочет, чтобы чадо было хорошо пристроено? Всего-то надо сделать то, что у неё так здорово получается, – силой своих фантазий повлиять на события в реальной жизни.