Waldemar Knat - Светлые дебри

Читатель безусловно помнит, что каждый гражданин Швейцарии не просто может, но обязан по закону иметь огнестрельное оружие на тот случай, если на его державу нападут.

Враги.

И хотя сейчас врагов у этой маленькой, но юркой страны давно уже никаких не просматривалось, установление приходилось исполнять: закон суров, но это закон.

Пока банкир Вайсмюллер ехал в своем лимузине, мысленно уже примеривал выходное отверстие пистолета, а висок даже чувствовал холод металла.

Было до дрожи, до омерзения противно.

Затошнило. Стало жалко себя.

Но другого выхода не было: человек, до шестидесяти двух лет купавшийся в роскоши, совершенно не понимал как ему придется жить остаток дней за решеткой, питаясь совсем не той пищей, к которой привык. Нужно будет вставить по крику тюремного охранника, которого он не взял бы в свой банк даже уборщиком помещений.

А вся проблема в доверчивости: старый друг сумел убедить, что африканские бумаги скоро взлетят в цене и его банк выйдет на передовые позиции, но транш должен быть очень большим.

Опытный Вайсмюллер похерил жесткое правило банкиров – не класть все яйца в одну корзину и положил.

Изящно извернуться и срубить деньжат по легкому захотелось.

Операцию провели через аффилированную лично с Вайсмюллером инвестиционную фирмочку, давая той якобы кредит, но без должного обеспечения, в обход всех законов и правил: правление банка не утверждало решение об этой инвестиции. Комитет, ведающий подобными делами, также не был извещен.

Бумаги резко упали через неделю.

То есть, налицо должностное преступление.

Лимузин его остановился в пробке на мосту, прямо напротив благородного нищего.

В бумажнике господина Вайсмюллера торчала сегодня единственная денежная купюра, но крупная – тысяча франков.

А поскольку она ему уже не нужна: решение о подведении черты под своей жизнью принято и обжалованию не подлежало, Вайсмюллер приказал водителю остановиться, открыл окно, скомкал купюру, дабы не унесло ветром и бросил нищему, попав прямехонько в его медный котелок с монетами.

Прибыв в свой офис узнал, что десять минут назад, то есть ровно в тот момент как он кинул милостыню, африканские бумаги резко выросли в цене и с лихвой покрывают дефицит!

И что упомянутая инвестиционная фирмочка уже срочно продает акции и собирается делать первый транш к покрытию кредита и процентов по нему!

Был ли тут божий или чей-то иной промысел?

Да кто ж его знает. Человек может только предполагать, как известно. Располагает какое-то другое существо. Но сам факт чрезвычайного, плохо укладывающегося в голове совпадения, будит воображение и навевает разного рода метафизические эманации.

Бедный банкир затрясся сначала от буйно нахлынувшей радости, потом от смертельного страха, что это ошибка и информация неверна, потом от мысли, что бумаги могут упасть еще ниже, затем сердце его резко закололо со стороны спины и трясущийся человечек понял, что еще немного и он упадет с инфарктом.

А сейчас ему умирать вовсе не хотелось!

Сделал несколько глубоких вдохов, наскоро выпил капель, отпустило.

И тогда в его потрясенном последними событиями сознании нарисовалась причина столь счастливого выхода из капкана судьбы.

Он подумал, что тысячефранковая купюра, кинутая нищему, сыграла самую добрую службу за всю его жизнь. И что надо чаще подавать нищим смятые, именно смятые купюры. И что деньги, как всякое вещество неблагородного характера, любят выходить в самых непотребных местах и в таком же непотребном виде.

И что его люгер, уже не соприкоснется с виском и это был восторг. Что-то вроде выхода на свежий воздух из ужасного, затхлого помещения.

Молва об этом случае быстро разнеслась по окрестностям, нищий стал символом выхода из безвыходной ситуации. Студенты перед экзаменами часто шли пешком через мост, и бросали свою лепту, мамаши выходили из машины со своими малышами и те опускали денежку в котелок, бизнесмены с проблемами без всякой надобности приезжали в этот городок, чтобы бросить нищему скомканную купюрку.

Как утверждает молва, это помогало слишком часто.

Разумеется, было и немало скептиков, раздраженно размахивающих руками и возражавших, что нет никакого божьего промысла в том, что люди испытывают удачу. И что количество неудач примерно соответствует количеству удач и что это только числа и ничего более. И что это всего лишь психологическая установка на успех, после которой в сознании появляется уверенность, которая и приносит вполне предсказуемые плоды.

Только это надо рассказывать тому, кто не имеет проблем и он, может быть, покивает головой, принимая логические конструкции как надобно логическим конструкциям.

Но людям, верящим, что их проблемы решатся путем вбрасывания милостыни в профессорский котелок фиолетовы эти скучные заумные рассуждения.

А вдруг это все-таки помогает? Вопреки нудной логике?

В далекой снежной России, в Москве, как рассказывало германское телевидение, стояли огромные очереди женщин с детьми, с десятками тысяч человек только ради того, чтобы увидеть пояс богородицы.

Число этих поясов, как известно, приближается к сотне.

Ну, понятно… дикий восточный народ.

Но с другой стороны невозможно опровергнуть и обратного: кто докажет, что у богородицы не могло быть сто поясов?

То-то и оно. Потому молчите критики.

Справедливости ради тут стоит упомянуть и о головах Иоанна Крестителя, коих насчитывается ровно три. Головы.

Тут уже сложнее опровергать скепсис нудных.

Но, думается, что и эта проблема объяснима с точки зрения оптимистического взгляда на жизнь, автор говорит это искреннее, со слезою в правом глазу.

Нынешние времена в отсутствии упорядоченной и жесткой религиозной системы располагают к весьма вольным и эмоциональным трактованиям человеческого бытия.

Сегодня настало время другой религии ― гороскопов: очень трудно найти женщину, которая не верит расположению небесных тел, влияющих на ее личную судьбу.

Надо все же с огорчением отметить, что мужчин, верящих тому, что сочетание светил и планет придает конкретному человеку какие-то особые, волшебные свойства или хотя бы влияет на решение их грядущей проблемы – меньше. Заметно меньше.

Сказывается ли тут какой-то эмоционально всесильный, а потому априори верный способ женского познания мира?

Или скепсис этого надутого существа, который называет себя сильной половиной – следствие различия половых гормонов?

Это женской науке доподлинно неизвестно.

Но оставим эту опасную гендерную тему ученым, а то, чего доброго, рассказчика еще и мизогинической свиньей обзовут: нынешним дамам совсем, то есть напрочь не нравится, когда мужчины даже слегка сомневаются в способности космоса влиять на судьбу конкретных человеков.