Элизабет Гафри - Если меня не станет… Погибая – остаться

А несколько дней спустя Рита мне сказала, что в тот вечер, когда уже все спали, в дом пролезли воры. Галиного отца хоронили всем двором. Рита ездила на похороны.

Папа, услышав от меня эту историю, присвистнул, а мама поежилась. Больше в нашей семье ни у кого не оставалось сомнений, что моим предчувствиям надо доверять.

Вот и сейчас я стояла на тропинке и ежилась, как в холодный осенний день, хотя на улице жара и +25.

– Лик! – орала мне вовсю Ленка и махала руками. – Иди скорее сюда, тут могилы даже XVI века есть. Очень интересно.

Она кружила по кладбищу как коршун, склоняясь то к одной могиле, то к другой. Я никак не отреагировала на ее призыв и продолжала стоять на тропинке, ковыряя носком кроссовки песок, подкидывая его вверх.

– Эх, вот же трусиха, – вернулась она ко мне. – Там же столько интересного! Знаешь, что заметила, там в основном все очень молодые лежат. Прямо лет до 25, за редким исключением старше 40. И что с ними могло случиться, тебе не интересно?

– Нет, – соврала я, хотя саму распирало от любопытства. Я не понимала своей реакции, и, конечно же, мне хотелось узнать ответ на свое предчувствие.

Наконец погост остался у нас за спиной и мы приближались к проезжей части.

– Ты сегодня кололась? – неожиданно спросила я.

– Да, – так же удивленно ответила Ленка, уставившись на меня. – А что?

Я хотела сменить тему, и мне это удалось.

– Просто думаю, насколько тебя хватит сегодня. Я ж не знаю, что с тобой делать, если вдруг…

Ленка зашлась от смеха, согнувшись пополам.

– Лик, ну ты смешная. Ты что, думала, я без дозы выйду? Меня Игорь хоть и снял почти с наркоты, но он же не зверь, все равно раз в день дает. Только вечером и ночью приходится туго, потому я и глушу самогон вечерами. Черт, в этой дыре даже водки купить нельзя. Надо было еще дома затариться.

– А зачем ты самогон пьешь? – не поняла я.

– Ну чтобы ломки не было и как сонник. 8 8 Сонник – снотворное или наркотик, без которого наркоман не может уснуть.

– Что? – не поняла я.

– Ну снотворное.

– А-а-а, – протянула я. – Расскажешь? – наивно улыбнулась я, так как давно пытаюсь выяснить, что это такое – ломка.

– О ломке, что ль?

– Ага.

– Да а что рассказывать, знаешь, что такое центрифуга?

– Ну да.

– Ну вот, а теперь представь, что она у тебя внутри, выкручивает все кости и мышцы и ломает все внутри тебя.

– Ого, – удивленно глянула я на нее. – Переживала уже?

– Было как-то, не смогла вовремя дозняк достать.

– И как?

– Херово – как. Больше не хочу.

– А как же сейчас решилась слезть с иглы?

– А сейчас есть Игорь, который контролирует процесс. Это сложно все, и я не хочу об этом. Давай сменим тему, а?

– Да не вопрос.

Мы переходили дорогу, когда мимо промчался мотоцикл с люлькой, из которой понеслись мужские выкрики и приветствия в нашу сторону. Я напряглась, а Ленка спокойно так сделала непринужденный вид, повернулась и выкрикнула:

– Не по ваши души, мальчики, езжайте дальше.

– Вы откуда, такие красавицы? – кричали они, удаляясь, но почему-то стали разворачиваться, направляясь в нашу сторону.

– А сейчас прибавим шаг, – шепотом сказала мне Ленка, и мы прибавили скорость.

В магазин мы вошли, так и не увидев погони, купили все, что надо, я опустила два письма в синий почтовый ящик на входной двери, маме и Наташе, и мы вышли. Шли не спеша, ели мороженое в стаканчиках. Я белое, а Ленка шоколадное. И непринужденно болтали, позабыв о парнях. Ленка в магазине узнала, что неподалеку есть небольшое озеро, куда мы и направились. Вновь перешли дорогу и запетляли по тоненькой тропинке.

– Она сказала где-то между деревьями пройти, и выйдем к озеру. Предупредила, что оно очень холодное. Будешь плавать?

– Ну, если вода родниковая, то, наверное, нет.

– Ладно, сейчас посмотрим.

Мы наконец нашли его. Вид был неописуемый: небольшое круглое с прозрачной, бирюзовой водой озеро. Это даже странно – видеть здесь такой цвет. Вокруг одни деревья и ни души. Мы обе были одеты в юбки с майкой. Только у Ленки майка была почти прозрачная, серебристого цвета и розовая с запахом юбка. А у меня была длинная юбка и синяя майка на тоненьких лямках.

Купальников мы не брали, потому, подумав, решили, что намочим только Ленину майку и купаться, соответственно, будем по очереди и без бюстгальтеров.

Лена, раздевшись и оставшись в одних стрингах и майке, зашла в воду и нырнула. Я ходила по берегу и нервничала, мне хотелось, чтобы она скорее вышла. Вокруг, конечно, было ни души, но мне так и казалось, что сейчас обязательно кто-то выйдет.

Ленка вынырнула и скорее побежала на берег. Вся замерзла и покрылась мурашками. Через мокрую майку хорошо просвечивалась грудь с торчащими сосками.

– Блин, холодно-то как, зуб на зуб не попадает, – тряслась она, снимая майку и передавая мне. – На середину не заплывай и не ныряй глубоко, там источники бьют.

Я переоделась и так же, как 5 минут назад Ленка, осталась в одних трусиках и майке, которая прилипла к коже, и у меня тоже поползли по всему телу мурашки.

Ленка уже стояла в юбке и бюстгальтере, прикрываясь моей майкой.

А я пошла в воду и, чтобы не тянуть, сразу нырнула. И в этот момент пожалела вообще, что решилась. Вода была не холодная, а ледяная, как будто я резко попала на Северный полюс, решилась прокатиться на льдине и нырнула с нее в полынью.

Когда я вынырнула и развернулась к берегу, чтобы выйти из воды, на берегу стояла Лена и те два парня, что ехали в мотоцикле. Удивлению не было предела. Понимая, в каком я виде, обратилась к стоящим на берегу:

– Отвернитесь, я выйду.

– Вас здороваться не учили? – спросил рыжий парень.

Колени начало сводить, пальцы я уже не чувствовала, стояв по горло в воде. Мне было не до любезностей. Обхватив грудь рукой, шагнула немного вперед из воды.

– Отвернитесь, мне жутко холодно, – повторила я.

По пояс выйдя из воды и по-прежнему прикрывая грудь, зная уже и видя, как торчали соски у Лены, попросила у нее кинуть мне мою юбку.

Она скомкала ее, чтобы была поувесистее и не раскинулась по воде, кинула ее мне. Юбка все равно наполовину угодила в воду, но мне было наплевать. Я прикрылась и вышла. Ногти на ногах были синеватого оттенка, как и на руках, зуб на зуб не попадал. Простуда мне гарантирована. Я стояла на берегу и не знала, как быть. Майка была на мне без бюстгальтера, а юбкой долго не прикроешься, хоть она и длинная.

Я смотрела на Ленку как на предателя. А она, не замечая моего смущения, продолжала мило ворковать со вновь прибывшими. «Проститутка чертова», – выругалась я про себя. Конечно, обо мне она не подумала. От таких мыслей еще сильнее разозлилась. Я стояла полуголая, прикрываясь одной лишь юбкой, а ребята и не думали отворачиваться. С волос струилась ледяная вода, покрывая мое тело все новыми волнами мурашек.