Rain Leon - Чёрный молот. Красный серп. Книга 2

Отец его тоже воевал в России, будучи специалистом по фортификационным, т. е. укреплённым военным сооружениям. Иногда от него приходило скупое письмо с кратким сообщением, что у него всё хорошо, служба протекает нормально, русские бегут и пачками сдаются в плен, и он очень надеется, что скоро война закончится и он снова сможет обнять свою дорогую Амалию, мать Курта, и такую же белокурую, как и сам Курт, Гретхель, его четырнадцатилетнюю сестру. Гретхель же часто слала ему восторженные письма, всячески воспевая путь нацистской партии и любимого вождя. Она безумно гордилась Куртом, потому что он такой замечательный и воюет в далёкой России за благо всех немцев, и она всячески желает ему удачи и ждёт его домой, т. к. ей не терпится увидеть его в парадной форме и показать своим дурам-подружкам, некоторые из которых имели наглость усомниться в её словах о брате. Курт покровительственно относился к Гретхель, разница в возрасте не позволяла им быть близкими друзьями, но он всегда старался припасти для неё конфету или маленький сувенир. Иногда он вспоминал про неё, про мать, месящую широкими мягкими руками тесто на кухонном столе, и про воскресные пудинги и штрудели. Но молодых людей больше привлекали пышные формы молодых женщин, так что о матерях они вспоминали не так уж и часто.

Тем не менее, большая часть из этих отъявленных ловеласов были неплохими солдатами. Хольцу нравилось отдавать чёткие приказы и наблюдать за их чётким выполнением. Его команда хорошо знала свою работу.

И сейчас, стоя перед этими разношёрстными людьми, Хольц понимал, что полагаться он может только на своих. Разумеется, те сорок человек, которые прибыли вчера на двух грузовиках из Литвы, будут хорошим подспорьем. Эти парни уже прошли школу уничтожения евреев у себя дома. У каждого из них были свои причины ненавидеть иудеев, но вот какая интересная особенность: в Латвии и Эстонии тоже проводились акции уничтожения евреев, и все они выполнялись неукоснительно чётко, но там это было какое-то механическое действие, наподобие получите-распишитесь. Но именно в Литве всё происходящее было воспринято с наибольшим энтузиазмом. Евреев уничтожали везде, где только могли. И было время, когда на улицах и в домах лежали десятки трупов. Но потом из-за опасений вспышки заразных заболеваний командованию пришлось взять ситуацию под контроль. Тогда евреев стали бить по ходу движения их нестройных колонн к местам уничтожения. Даже за несколько минут до смерти несчастным было суждено пройти через большое количество унижений, изнасилований и побоев. Лёгкую смерть нужно было заслужить.

Но что могли сделать эти несчастные для своих мучителей, чтобы легко умереть и перед смертью, попрощавшись со своими близкими до скорой встречи на небесах, успеть прошептать древнее: «Барух, ата адонай…»

В общем, эти литовские ребята были неплохи, а искупавшись в крови и безнаказанности, не имели ходу назад и шли до конца по дороге насилия и жестокости. Они были зачислены в «шуцманшафты». Одеты они были в захваченные в первые дни войны польские мундиры, не имеющие знаков различия. На левом рукаве были белые повязки с надписью «полицай». Вооружены они были немецкими винтовками, выпущенными на польских заводах до начала войны. Этого оружия им вполне хватало для сопровождения колонн и отстрела пытавшихся бежать одиночек.

Местные добровольцы из русских и украинцев, ещё не успевшие зачислиться в ряды служащих полиции и, собственно, проходящие свой первый экзамен, были одеты в домашнюю одежду. Они тоже получили белые повязки. И всё же они выглядели смешно в своих широких брюках и вышитых сорочках. Брюки пузырились на коленях и создавали явный контраст с начищенными и наглаженными шеренгами немцев и литовцев.

Хольц глянул на часы. Время начинать выступление. Всем известна немецкая пунктуальность. Пусть и славяне ей поучатся.

– Наши доблестные войска одерживают убедительные победы под руководством нашего фюрера Адольфа Гитлера! – Хольц говорил с остановками, давая возможность переводчику выполнить свою работу. – Я уверен, что очень скоро наша славная армия раз и навсегда покончит с большевиками и жидами и освободит новые земли для процветания немецкой нации. Все жители, которые будут сотрудничать с новой администрацией и присягнут на верность Рейху, смогут хорошо жить и не беспокоиться о будущем. Перед нами стоит почётная задача избавить мир от еврейской заразы. От этих вечных паразитов на теле трудового народа. Посмотрите, что жиды принесли вам. Я знаю, что несколько лет назад в ваших краях был большой голод, и его организаторы вам хорошо известны. Это жидо-большевики. Мы знаем сколько ваших близких были депортированы и расстреляны. Кто в этом виноват? Жидо-большевики! Кто занимал все ответственные должности и не давал ходу местным кадрам? Жидо-большевики!

Хольц выбрал беспроигрышную тактику. Практически каждый мог вспомнить кого-нибудь из евреев, служащих Советской власти. И неважно, какова была степень ответственности за преступления, творимые под руководством другого, не менее обожаемого вождя, по прямому его преступному указанию. Дети Иакова отличались на любом поприще. И от революции в стороне остаться никак не могли, принимая во внимание и черту осёдлости, и погромы внутри неё. Только революция могла дать угнетённому народу равенство и братство. А служить революции нужно было по революционным законам. А значит, и в карающих органах, и в высших партийных, и в армии, и в хозяйстве. И везде этот немногочисленный народ успевал отличиться. Евреям всегда приходилось работать вдвое и втрое больше, чтобы только встать вровень с остальными. Конечно, доля еврейских служащих была незначительна в масштабах огромной страны, но хватало и нескольких громких имён, чтобы в затуманенных многовековым антисемитизмом мозгах мгновенно возникал образ врага только при малейшем о нём упоминании. Славянские и прибалтийские народы всегда знали, кто виновник их бед и за кого пострадал Иисус Христос. Наверняка многие из них были бы весьма удивлены, узнав, что и сам Христос, и матерь Божия Мария, перед которыми стояли на коленях, испрашивая благословения, здоровья и достатка, тоже евреи. Да только за одно упоминание об этом толпа могла растерзать в мгновение ока.

Хольц прекрасно использовал человеческие низменные слабости и стремления. Выместить на ком-то злобу, отомстить за сгинувшего в застенках ОГПУ, а потом и НКВД. Отомстить тем, кто сумел пробиться при новой власти и занять хоть сколько-нибудь приличное положение в новом обществе. И хотя сами евреи не меньше других были репрессированы, большинство озлобленного на Советскую власть народа не хотело этого замечать. К тому же Сталин со всей верхушкой были далеко и хорошо защищены, а евреи были рядом и беззащитны перед новым ордунг-порядком. Вступиться за них было некому, да никто и не хотел этого делать. Каждый был занят мыслями о собственном выживании. Следовательно, евреи были обречены. Оставалось только получить команду «фас», и вся карательная машина мгновенно придёт в действие.