Вадим Курамшин - Катарсис. Поколение, обрезанное цензурой. Остаться человеком!

– Елдос Казбекович, здравствуйте! Давно не виделись.

– Салам алейкум, Дима! Извини, я сильно занят. Давай сразу по делу, – майор был настроен решительно.

– Хорошо.

– Слушай меня внимательно. Свою кампанию с турками ты сворачиваешь. В качестве компенсации тебе выплатят две с половиной тысячи долларов и подарят трехкомнатную квартиру. Кроме того, турки возьмут тебя в свой штат юристом. Ты принимаешь мое предложение и навсегда забываешь об акте ревизии. На этом все!

– А вы сейчас кого представляете?

– Такие условия тебе предлагает Гадлиев, но это строго между нами. Дальше думай сам. Но вариантов у тебя нет. Твой ответ?

– Я отказываюсь, – Дима еще не понимал, насколько все серьезно.

– Напрасно. На нашу помощь больше не рассчитывай. И будь готов к провокации.

– От вашей структуры?

– Нет. Нашим я в любом случае не позволютебя прессовать 34 34 Прессовать (жарг.) – подвергать моральному и физическому воздействию. .Но ты-то на что надеешься? Они ж тебя сожрут и не подавятся. Одумайся!

Вскоре Горманов, поняв, что упрямца не переубедить, ушел. Дима остался сидеть за накрытым столом. Ему, конечно, было не только страшно, но и досадно: столько сил, времени, денег – и все коту под хвост!

К Оле он пришел около часа ночи. Несмотря на позднее время растопил баню. Чтобы снять стресс, долго истязал себя жаром и веником. Оля лежала в постели. Она давно научилась чувствовать настроение Димы. Лишь под утро он зашел в спальню. Увидев, что Ольга не спит, пересказал подробности разговора с Гормановым.

7 февраля 2015 года. Ночь. Колония особого режима «Жаман-сопка». Северный Казахстан

Под потолком камеры уныло тлел тусклый ночник. Политзаключенный Дмитрий Максимов, сгорбившись за тумбочкой между нарами, поймал себя на мысли, что воспоминания о событиях далекого 1998 года ложатся на бумагу почти автоматически. От осознания того, насколько легко картинки далеких 90-х воспроизводятся на бумаге, выстраиваются в предложения, а затем в связный рассказ, стало не по себе. Но описание несостоявшегося мирового соглашения в кабинете сотрудника КГБ даже сейчас, спустя семнадцать лет, заставило его отбросить ручку и снова испытать давно рассеявшиеся чувства.

Пройдет много лет, а Дмитрий Степанович Максимов снова и снова будет пытаться понять, что же все-таки тогда произошло: роковая оплошность, из-за которой он лишился богатства, благополучия и попал в адские жернова казахстанских лагерей, – или же веление свыше?

Таких ошибок в бедовой жизни Максимова бывало несколько. Он словно не замечал очередного счастливого поворота судьбы, двигаясь туда, куда вело его дурацкое упрямство.

К рассвету Дмитрий окончательно понял, что миллион баксов ничего не изменил бы. Он намеревался вложить эти деньги в созданиеобщественной организации, чеми поделился тогда с Олей, но в любом случае все равно оказался бы в заключении – как с миллионом, так и без него. Видимо, тюрьмы, страдания, пытки – расплата за защиту прав человека.

Дима сидел за столиком «Утенка» с бывшим диктором областного телеканала Николаем Свиридоновым. Год назад его без объяснений уволили с работы из-за «экстремистского» объявления Максимова.

– Николай, я не верю, что все настолько безнадежно. Ведь пишет же «Караван» о разоблачениях чиновников. Почему бы и про «Сулеймана» не написать, не провести журналистское расследование?

– Ты еще слишком молод и наивен, Дима. У нас не дикий Запад. В Казахстане нет СМИ. Есть только одно понятие: государственный заказ. А «Караван» уже отжала Семья – у тех, кто стоял у его истоков. Через три месяца газета отойдет зятю Бексултанова. Поверь мне, ни одна газета, ни один канал твою инфу не возьмет, ведь это будет означать только одно – посягательство на власть предержащих.

Тем не менее на другой день Дима купил по одному экземпляру всех республиканских газет, составил текст обращения и разослал по адресам редакций. Как и следовало ожидать, реакции не последовало: пришлось вылететь в Алматы и начать объезжать на такси редакции СМИ.

Все эти усилия удостоились внимания лишь одной газеты – «Новое поколение». Марат Ускаков, журналист отдела расследований «Нового поколения» и земляк Димы, запросил подтверждающие материалы, которые были тут же предоставлены. Однако Марат ничего конкретного не обещал.

На горизонте замаячили денежные затруднения, поэтому Дима решил ограничить свое пребывание в городе всего парой суток. Однако следующий день прошел впустую.

Вернувшись 16 октября в Петропавловск, Дима позвонил бывшему коллеге – помощнику по ведению бизнеса, которого в шутку называл своим «галстуком». Когда-то Василий Арсентьевич возглавлял газету Советского района, но любовь к зеленому змию стоила ему карьеры. Максимов попросил его собрать всех знакомых журналистов, пообещав бесплатный ужин в ресторане. Пятьдесят долларов, вложенные в руку экс-главреда, страдавшего с похмелья, значительно ускорили дело.

Субботним вечером 19 октября в баре «Алые паруса» собрались десять акул пера. Большинство из них знали Диму с 1994-го, когда ему удалось провернуть незамысловатую операцию по превращению векселей Государственной продовольственной корпорациив российские рубли. После чего он ради понта профинансировал два первых выпуска критически настроенной газетенки «Вознесенский проспект».

Как и полагалось радушному хозяину, Максимов предложил всем чувствовать себя как дома, отбросить церемонии. Затем поблагодарил собравшихся за то, что ради встречи с ним они не пожалели своего драгоценного времени, и предложил тост за дружбу между правозащитниками и пишущей братией. Когда все изрядно захмелели, он принялся ненавязчивовводить присутствующих в курс дела и, к своему удивлению, обнаружил, что все они прекрасно осведомлены о его баталиях с «макаронкой» и командой бывшего губернатора. Это упрощало задачу, поэтому Максимов сразу перешел к конкретике:

– Без отмашки из Республики прокурор не даст санкций на возбуждение уголовного дела. Сам он якобы ничего не видит и не слышит. КГБ самоустранился. Мою машину расстреляли, а меня пытались посадить, даже в розыск объявляли. Голованов с женой убиты. Это пассив. В активе – акт ревизии. Пожалуйста, ознакомьтесь.

Когда подвыпившие журналисты изучили документ, Максимов продолжил:

– Чтобы дело сдвинулось с места, нужен резонанс. Важно поднять шумиху.

– У нас это не пройдет. Наша газета областная, живет исключительно за счет госзаказа команды губернатора и мэра. Иногда я пописываю в республиканский еженедельник, но там такой же расклад. Тираж выпускается также в рамках госзаказа и расходится в лучшем случае на треть, – просветил общество в стельку пьяный Сергей Овчаров из газеты «Добрый вечер, Петропавловск».