Геннадий Попов - И это все о нем

И жена у него тоже такая же общительная и непринужденная. Последним готова поделиться. Придет, бывало, когда Григорий Федорович уже спать собирается ложиться, и делится своими последними новостями. А новости эти ее всегда о Зое Васильевне. Зоя Васильевна – это непосредственная начальница соседки. Григорий Федорович теперь о ней, спасибо соседке, все знает. Она Григорию Федоровичу даже по ночам сниться стала. Явится во сне и молчит – «А чего, – говорит, – говорить, ты и так обо мне все уже знаешь».

А дети соседские такие сорванцы были. То дверной глазок в квартире Григория Федоровича заклеят, то позвонят в дверь и убегут, то пластмассу подожгут и в замочную скважину вставят. Их хохот потом даже через стену слышно. Веселые ребятишки. Соседи их очень любили. Курить всегда на лестничную клетку выходили. Чтоб, значит, дети дымом не дышали. Тот в квартиру Григория Федоровича весь шел. И дети ценили эту родительскую заботу и платили родителям тем же – курили втихаря только во дворе, на детской площадке.

Замечательные соседи были, просто как родные. Особенно сам сосед. Никогда не юлил, не лукавил. При встрече идет прямо на Григория Федоровича – «Ну-ка, – говорит, – пододвинься, брат». И так шутливо плечом заденет. Да и вообще пошутить любил. «Вчера – говорит, – когда тебя дома не было, вот такая краля к тебе приходила, вот с такой грудью и вот с таким всем остальным. Звонила-звонила, никто ей не открыл, и она грустная такая ушла. – Скажет и тут же сознается: – Да ладно, шучу я! Кому ты нужен». И весело так хохочет.

У Григория Федоровича с соседями вообще-то много общего было. Взять ту же бытовую технику. Соседи всю свою технику в общий коридор вынесли – холодильник, стиральную машину, пылесос. «Пусть, – говорят, – здесь стоит. А то в квартире она места много занимает. А ты, – от широты душевной предложили соседи Григорию Федоровичу, – пользуйся, не жалко. Вон у нас в холодильнике место свободное есть».

Бывали, конечно, и мелкие недоразумения. Как же без них. Однажды сосед пришел к Григорию Федоровичу поинтересоваться, не он ли колбасу из их холодильника взял. Григорий Федорович стал оправдываться, объяснять, что нет, мол, не брал их колбасу, своя есть. Но ситуация неловкая, сами понимаете. Пришлось в результате Григорию Федоровичу им свою колбасу отдать. А на следующий день сосед снова к нему приходит. Григорий Федорович сразу стал оправдываться, извините, мол, нет у меня больше колбасы. Даже холодильник свой для убедительности открыл, чтоб, значит, сосед сам мог убедиться. А сосед смеется, недоразумение, мол, вчера с колбасой этой вышло – это ее наши сорванцы всю съели, вкусная колбаса-то была. «Но ты не беспокойся, – положил он на плечо Григорию Федоровичу свою тяжелую руку. – Твоя не хуже оказалась». И тут же предложил брать в случае чего колбасу из их холодильника. По-соседски, так сказать. Веселые, чего тут говорить, соседи были. И справедливые.

Я почему о соседях в прошедшем времени говорю, а потому что съехали они. Даже не попрощались.

Теперь у Григория Федоровича другие соседи. Кто они, он представления не имеет. Их и не видно, и не слышно. И на лестничной площадке они не курят. То ли вообще не курят, то ли курят у себя, неизвестно. Про их детей Григорий Федорович тоже ничего не знает. Не знает, есть ли у новой соседки начальница. Вообще ничего не знает. Так что какие это соседи! Можно сказать, вообще без соседей Григорий Федорович теперь живет.

С одной стороны, хорошо, а с другой – чего-то не хватает. Только Григорий Федорович не понимает – чего именно. Просто привык он к старым соседям, наверное. Пройдет время, возможно, и к этим привыкнет.

Если бы не Григорий Федорович, то прямо и не знаю, как сложилась бы моя судьба. Да разве только моя! Судьба всей страны! Как бы мы сейчас жили, если бы не Григорий Федорович, кто знает?!

Григорий Федорович – руководитель был Богом данный. Командовал он как-то одним речным судном. Плывет это судно, а навстречу ему другое. Удивился Григорий Федорович, но вида не подал и говорит: «Вот если бы мы плыли по морю, то обязательно разошлись бы». Крупного масштаба был руководитель.

После того столкновения назначили Григория Федоровича командиром морского лайнера. Вот уж было где развернуться! Он и развернулся. А тут, как на грех, иностранное судно подвернулось. Другой бы себе волосы в отчаянии рвал, а Григорий Федорович, глядя на тонущий иностранный корабль, с сожалением заметил: «Жалко, что сейчас не война, а то бы меня обязательно наградили».

Награждать Григория Федоровича не стали, а отправили советником в какую-то страну. Какие он там давал советы теперь сказать трудно, только страна эта ввязалась во все международные конфликты и стала скупать в огромных количествах кофе, хотя до этого была крупнейшим его производителем. А Григорий Федорович, чтобы поддержать народ дружественной нам страны в борьбе с временными трудностями, взял в руки баян и запел: «Раскинулось море широко! И волны бушуют вдали!..» Такой уж он был человек, любые трудности нипочем.

Возвратившись на родину, возглавил Григорий Федорович одно крупное строительство. Теперь уж сложно сказать, что именно там строилось, поскольку оно взорвалось при пуске. А Григорий Федорович, не потеряв присутствия духа, со свойственной ему невозмутимостью сознался: «Я не знал, что это и при социализме тоже взрывается».

За веру в социализм доверили Григорию Федоровичу одно крупное министерство. Оглядел он по-хозяйски поле своей новой деятельности, и аж дух у него захватило от раскрывшихся перед ним перспектив. Делай что хочешь. Вся страна перед тобой. Такой простор был в самый раз для делового размаха Григория Федоровича. Он и размахнулся. И такого понаделал, что у всех глаза от удивления на лоб полезли. Никто ничего понять не может, но и спросить у Григория Федоровича не решаются. Думают: может быть, это мы дураки и ничего не понимаем. Или думают: вот закончит человек дело и все всем объяснит. А тут как раз и перестройка подоспела. Собственно, и наступила она скорей всего не без участия Григория Федоровича. И пошел Григорий Федорович в бизнес, на самый трудный участок – на приватизацию. Ну а что произошло с приватизацией, вы сами знаете.

Лицо ехавшего с ним в лифте человека вызывало доверие, и Григорий Федорович решил поделиться своими мыслями.

– А вот если бы меня орденом наградили, я бы не стал его получать. Просто отказался бы, и все. Мне от них ничего не нужно.

Григорий Федорович гордо вскинул голову.

Попутчик понимающе кивнул:

– А если бы от меня зависело, то я и не стал бы вас им награждать.

Тут двери лифта открылись, и попутчик вышел. Так Григорий Федорович и не узнал, почему его не стали бы награждать орденом. И хотя Григорий Федорович и не собирался его получать, настроение почему-то резко испортилось. Какой неприятный тип, подумал он, не глубокий. Как все же внешность бывает обманчива, подумал он.