Маргарита Чижова - Портрет на камне

Отобрав метлу, Андрей уселся на нее верхом и резво поскакал вдаль. Дворник, не мешкая, бросился в погоню:

– Хватит! Верни! Верни, тебе говорят!

Никита и Юрий ржали, как молодые кони, наблюдая за дерзкой выходкой приятеля.

Выйдя на финишную прямую, Андрей притормозил возле двух сгорбленных старух, мирно бредущих по тропинке.

– Привет, девочки! До Лысой горы подбросить? – выкрикнул мужчина и ловко обогнул присевших от страха пенсионерок.

Вслед ему полетела ворчливая скрипучая брань:

– Безобразие! Наркоман! Мы будем жаловаться! Куда только охрана смотрит?!

Промчавшись вокруг ближайшей секции погоста, Андрей подрулил к друзьям и слез с метлы:

– Кто-нибудь еще желает прокатиться?

Получив отрицательный ответ, он двинулся навстречу запыхавшемуся, едва ковылявшему дворнику:

– Держи свою волшебную палочку, Харря! Тебе нужно больше тренироваться!

– Дурацкие… у тебя… шутки… – хрипя, ответил старик.

– И анекдоты не смешные! – примирительно поднял руки Андрей. – Зато я жизнь люблю!

– Иди… куда шел… черт полоумный!

Далее Никита стал свидетелем долгих препирательств с пузатым Василичем, который ни в какую не хотел расставаться с генератором.

Три гравировщика орали друг на друга до хрипоты, изощряясь в оскорблениях. Превзойдя оппонента по величине словарного запаса, Андрей добился-таки желаемого и покинул поле брани с чувством выполненного долга. Юрий остался у третьих ворот ждать машину и оберегать отвоеванное добро от любых вражеских посягательств.

Помня про успешно выклянченный у Димона отгул, художник не спешил возвращаться на работу. Он заглянул в мастерскую, где изготавливали ритуальные оградки и кованые железные кресты, поболтал с тамошними мастерами, а затем повел Никиту на Новое кладбище.

– Прогуляемся, – предложил Андрей. – Нам нужно "убить" еще двадцать пять минут.

– Зачем?

– Ровно в одиннадцать пятнадцать Семеныч свалит из конторы.

– Прикольно ты его одурачил!

Портретист криво усмехнулся:

– Отыграется, когда Вавилон приедет. За Юркин косяк всем прилетит конкретный пистон.

– И тебе?

– И мне.

Никита тяжело вздохнул:

– Тут могила отца неподалеку…

– Давай навестим.

Они свернули с центральной аллеи на север.

– Мы с мамой были здесь весной… – парень старался говорить бодро, но ему никак не удавалось скрыть тревогу и грусть. – Она конкретно расстроилась из-за того, что у памятника осыпается пьедестал…

– Сильно покрошился?

– Только по углам. Еще земля просела и он чуть накренился.

– Плохо. Где заказывали? У центральных ворот?

– Да.

– Ясно. Они льют из бетона с каменной крошкой. Часто экономят: делают не монолит, а пустотелые. Дешево, но никаких гарантий. Может десять лет простоять, а может и один сезон. Сейчас у них вообще лютый бардак творится, смесь от балды мешают да лепят, как придется.

– Мама хотела со временем поднакопить денег и поставить нормальный гранит. Посоветуешь, какой лучше? Ну, и по ценам ты, наверное, все знаешь…

– Знаю, – буркнул Андрей. – В августе хороший камень приедет. Качественный итальянский мрамор и габбро от новых поставщиков. Семеныч клялся, что не подделка, но пока в своих руках не подержу, ничего говорить не стану. Твой отец был врачом?

– Хирургом в областной больнице.

– От чего он умер?

– Машина сбила, – Никита опустил голову. – За рулем какой-то "крутой" оказался. Пьяным ехал, но его быстро отмазали, а нам – ни извинений, ни компенсаций.

– Сочувствую.

– Вот… – подросток указал на серый монумент с небольшой фотографией и скромной табличкой.

Андрей достал из кармана сигареты:

– Ты здорово похож на отца. Ладно, не буду мешать…

Он отошел в сторону, перелез через ограду заброшенной могилы и присел на лавочку у разлапистой ели.

Никита краем глаза следил за гравировщиком. Андрей курил, глядя куда-то под ноги и в пустоту. Он сгорбился и теперь казался значительно старше своих лет – серьезным, многое повидавшим в жизни человеком.

Школьник опустил ладонь на памятник, мысленно обратившись к покойному. Подростка разрывали противоречивые чувства. С одной стороны, он снова хотел стать маленьким мальчиком и беззаботно резвиться под присмотром родителей. С другой – мечтал поскорее вырасти, превратившись в умного и сильного мужчину, способного за себя постоять. "Как Андрей…" – мелькнула и обожгла горькая мысль.

Никита быстро прогнал ее. Парню было совестно, что он так навязчиво ворвался в жизнь постороннего человека, нагрузил его своими проблемами, не имея возможности обсудить их с кем-то еще.

Потоптавшись у могилы, школьник подошел к мужчине и окликнул его по имени. Андрей отозвался не сразу:

– Извини, задумался…

– О чем? – ляпнул Никита и прикусил язык.

Гравировщик ответил почти шепотом:

– Когда я умру, никто вот так не придет ко мне. Не будет ни памятника, ни фотографии…

Неожиданно он запел красивым, с легкой хрипотцой, голосом "Это всё" группы "ДДТ".

Повисло тягостное молчание. Андрей бросил на тропинку окурок и встал со скамейки:

– Шабаш! Пора обедать!

– Мы пойдем к Дмитрию Анатольевичу?

– Ага, – широко улыбнулся художник. – В его краснокирпичный Кремль. Только сначала переоденусь. Надо соответствовать высокому статусу мероприятия.

Железная дверь, ведущая в одноэтажное кирпичное здание у главных ворот кладбища, была распахнута настежь и подперта булыжником. Золотые буквы на черной табличке предупреждали, что за порядок на территории отвечает ЧОП "Витязь".

Дмитрий Анатольевич стоял возле крыльца, яростно матерясь в поднесенный к уху мобильный телефон. Послав невидимого собеседника по известному адресу, "смотрящий" обвел суровым взором свои владения и кивнул появившемуся из-за поворота Андрею, который сменил рабочую спецовку на тонкую футболку и светлые брюки.

Никита шел рядом с художником, опасливо косясь на свору собак, бегавших вдоль автомобильной дороги. В будний день здесь проезжало мало машин и псы прилежно облаивали каждую.

– Наше вам с кисточкой! – шутливо сказал гравировщик, пожимая протянутую бандитом руку. – В Багдаде все спокойно?

– Если бы… – буркнул Димон. – Какой-то урод носился по пятому сектору с метлой между булок и обматерил двух маразматичек. Они здесь такой хай подняли! Дед их еле выпроводил!

– А кто-кто это сделал? – хитро щурясь, Андрей передразнил питерского консьержа Людвига Аристарховича, персонажа скетч-шоу «Наша Russia».

Президент подозрительно глянул на друга:

– Ты что ли?!

– Это вы еще в ракете там не смотрели! – не выходя из образа, продолжил Андрей.

– Ну, бл.ть, клоун новогодний! Предупреждать надо! Я из-за тебя третий пост раком нагнул, они вместе с обходчиками уже час как все сектора прочесывают.