Сергей Новосадов - Нейтральной полосы нет!

Случалось, солдаты заболевали, отказывались ехать, а случалось – приезжали матери и забирали своих сыновей. К солдату моего подразделения приехала мать, она просила отпустить сына в комнату посетителей, а на вечерней поверке обнаружилось, ни матери, ни сына нет. Как позже выяснилось, она забрала сына и увезла его домой, спрятала у родственников. Пришлось отправлять офицера. Он объяснял, доказывал, что это карается законом, но она упорно твердила: «Уедет полк, тогда верну!». По несколько раз меняли списки из-за постоянных нестыковок штабов батальона и дивизиона со штабом полка.

Несколько раз приходил новый штат группировки, а ведь это составление новых списков, новый отбор личного состава. Не обошлось без инцидентов и в офицерской среде. Хотел, кто ехать или не хотел трудно ответить. Не поехавших сослуживцев осталось большинство. Для офицеров и прапорщиков встал квартирный вопрос, в связи с окончанием постройки нового девятиэтажного дома. Складывалась вполне анекдотичная ситуация хочешь, езжай, а хочешь не езжай, тебе за это ничего не будет. Ни квартиры, ни продвижения по службе, ничего.

Вот тут-то и пошло поехало. Военные, я имею в виду настоящие военные, оставшиеся до конца честными и верными долгу и присяге, не колебались в своем решении. А случайные и чужие армии люди, просто отбывавшие номер в армии, стали всячески избегать. Сразу же можно было определить кто, на что способен и чего от кого можно ожидать.

На общих построениях офицеров и прапорщиков резко сократилось число присутствующих. Для многих так и осталось тайной, куда же все они подевались, хотя специально этот вопрос не поднимал и не искал ответов. Со всего полка нашелся лишь один порядочный офицер, который открыто, заявил о намерении остаться, и подал рапорт на увольнение. Прискорбно лишь то, что этим офицером оказался заместитель командира дивизиона по работе с личным составом.

Конечно же, каждого убывающего грызли сомнения в правильности выбранного решения. Сомнение это естественное состояние нормального человека. И поэтому все убывающие старались избегать разговоров на эту тему. Мне крайне было неприятно, когда провоцировали на подобные разговоры. Все кто уезжали, были заняты подготовкой, а не обсуждением. Кто не ехал, всячески себя выгораживал, искали оправдания для себя и окружающих.

Очередной раскол дружного прославленного парашютно-десантного полка прошел «успешно». Старая гвардия, уцелевшая после второй чистки «белым домом», претерпевала третью. Первый раскол дружного коллектива офицеров и прапорщиков, произошел после вывода из Прибалтики, во время перевода к нам, для дальнейшего прохождения службы, «близких», к определенным кругам людей. Но бог им судья, в конце концов, каждый выбирает свой путь.

Наступил Новый год. Встретили его без особого веселья. Все началось 12 января 1995 года. Утром, выходя с женой и дочерью из общежития Академии им. Фрунзе, я и не предполагал, что вернусь только через три долгих месяца. Поцеловав жену и дочь возле КПП, мы разошлись по своим делам.

Первым по прибытии самолетов должен был уйти батальон, а вторым эшелоном артиллерийский дивизион и спецподразделения. В 16.00 батальон тронулся, оставив за собой клубы дыма. Прошло около двух часов, и началось уже смеркаться. Наконец появился командир дивизиона, и нам была дана команда на выдвижение. Что меня удивило больше всего, так это люди, которые стояли на обочине дороги и махали нам в след, Состояние было какое-то непонятное переходящее от гордости и волнения до страха того, что ждет нас впереди.

Уже в начале марша появились проблемы, начали вставать машины, колонна растянулась. Опыта у механиков было маловато, некоторые садились за рычаги после учебки первый раз. Машины цепляли за трос и тянули на аэродром, где их ремонтировали. Встала и одна из моих машин. Прицепив ее к БРТ-у, сел за рычаги сам, так как ночное вождение это всегда сложно. Прибыли на аэродром. Зампотех Володя Меркутов и механик рядовой Кулаев, занялись починкой. Совсем низко, почти над нашими головами ИЛ-76 уносил наших сослуживцев. Наверное, первые корабли уже приземлились в Беслане. У зампотеха золотые руки, через 20 минут взревел мотор, машина заработала, и мы двинулись к самолетам. Командир полка, стоял в окружении офицеров и, не переставая, курил и на прощание пожелал нам удачи. С нами загружалась машина зенитно-ракетного взвода со своим десантным расчетом. Зашвартовав технику и рассадив личный состав, после взлета позволили себе немного расслабиться. Перекусив, легли немного вздремнуть.

Проснулся от ощущения, что самолет снижается, Взглянув на часы до посадки еще далеко… Приземлились. В Иллюминаторе виден заснеженный аэродром. Это было полной неожиданностью. Оказывается, при взлете не убрались шасси, пришлось летать до полного сгорания топлива. Приземлились в Твери. “ Пойду, узнаю, что с нами будут делать “ – сказал начальник штаба майор Строгов и отправился к летчикам. Вернувшись, объяснил, что дадут новый борт, а сейчас необходимо выгрузить технику и отогнать ее от самолета. Командование летной части выделило автобус – нас отвезли в столовую. Работницы столовой, узнав, куда летим, с сочувствием кивали головами и с особой теплотой относились к солдатам. К вечеру дали новый борт, и мы покинули гостеприимную Тверь.

Ночной перелет, сигнальные огни аэродрома, прикосновение шасси о посадочную полосу. Разгрузились, огляделись и увидели скопление техники на кромке аэродрома. Начальник артиллерии полка подполковник Орехов и командир батальона майор Прусаков указали место и расположение в колонне, где уже кипела работа по выдаче на руки личному составу медицинских перевязочных средств, боеприпасов, сухих пайков. Отдав распоряжение замкомвзводу, я пошел проверить состояние второй машины, которая прилетела другим бортом. Чумазый механик-водитель копался внутри машины, “ Как дела?» – спросил я у него. «Все нормально, товарищ старший лейтенант. Машина работает как часы».

Около одиннадцати часов вечера прибежал посыльный и сообщил, что офицеров собирают в диспетчерской аэропорта для постановки задач на совершение марша. Поднявшись на третий этаж, гурьбой зашли в комнату, где расположился штаб. Тут же солдатские кровати, составленные в два яруса, оперативный дежурный на телефонах, в углу карта Чечни, где отмечены расположения наших частей и очаги сопротивления дудаевцев. Офицер штаба ознакомил с обстановкой на текущий момент. Из его доклада выяснилось, что дудаевцы оказывают упорное сопротивление продвигающимся частям. Если уступают по численности, то обстреливают колонны из засады. Но в основном атакуют малочисленные тыловые колонны и блокпосты. Основная группировка, к которой мы будем относиться, находиться на северной окраине Грозного, мы ее позже прозовем «ямой». В пять часов утра колонна должна тронуться, Ее поведет офицер, неоднократно проводивший колонны по этому маршруту и знавший вероятные рубежи встречи с противником. Для ночевки нам отвели зал аэропорта. Всюду спящие солдаты. Пришлось искать местечко для себя. Расположив подчиненных, примостился на скамейке и долго не мог заснуть.