Виктория Травская - Двадцать писем Фебу

Второй урок – приоритеты. Нереально трудно человеку, воспитанному на пионерском салюте – общественное выше личного! – ставить в приоритет собственные цели, а не те, которые навязывает ближайшее окружение. Теперь и не вспомнить, сколько сил потрачено на всякую кампанейщину – вместо того, чтобы заниматься своим делом . Своё дело – это не частный интерес, не эгоизм, как нас приучили считать. Это именно то, для чего ты пришёл в этот мир. Общее дело, res publica, состоит из таких вот частных дел, и нет ничего постыдного в том, чтобы ставить его во главу угла, да простится мне этот пафос. Вся Великая русская литература вопиёт об этом. Толстой говорит о том, что в годину наполеоновского нашествия самыми полезными деятелями были те, кто занимался своими обычными делами – и высмеивал барынь, щипавших корпию, никогда не доходившую по назначению. Душечка Чехов призывал каждого сделать всё возможное на своём куске земли – заметьте, на своём! – считая это необходимым и достаточным условием преображения всей земли . Милейший Михаил Афанасьевич Булгаков с его бессмертным «разруха не в клозетах, а в головах» предостерегал от того, чтобы петь хором и решать судьбы иностранных оборванцев в ущерб своей непосредственной работе. И, наконец, есть великолепная миниатюра Жванецкого «Причины Родину любить», диалог наших современников, которые пытаются понять, как им жить. ««Так как надо родину любить?» Он мне такую глупость сказал: «Прокорми себя. Облегчи всем нам жизнь». – И это патриотизм? – Да, говорит, это и есть высший патриотизм». Всё то, о чём Толстой, и Чехов, и Булгаков – в пределе.

Так что давайте не будем. Не надо мне вот этого… «непорядочно», «непатриотично». Тот, кто честно занимается своим делом, и есть самый порядочный патриот. Всё остальное – декорум.

И третье. Жить надо сейчас . Никакого светлого будущего! Оно, как линия горизонта, всегда равноудалено от нас. Мы не знаем и никогда не узнаем, что там, поэтому воображаем себе кто во что горазд. А между тем будущее начинается сегодня – ты уже в нём живёшь, каждая следующая секунда жизни – это будущее, становящееся настоящим. Так что единственный способ создать себе светлое будущее – это жить в светлом настоящем. Никаких «когда-нибудь потом», завтра может тупо не наступить…

Собственно говоря, уроки мы извлекаем постоянно – кто вообще склонен их извлекать, но тут вариантов всего два: либо ты выучил урок, либо очередной раз получаешь по лбу черенком грабель. И так до тех пор, пока не выучишь. Можно сколько угодно пенять на грабли – им, граблям, нет никакого дела до того, что ты о них думаешь. Мир полон таких страдальцев, которых жизнь, увы, ничему не учит. Зайди хоть в любую соцсеть. Такие не устают сетовать на несовершенство мира – пардон за фольклор, все пидорасы, а я д’Артаньян! – хотя элементарная логика должна заставить задуматься над вопросом: почему?

Почему судьба, как ты считаешь, несправедлива именно к тебе? Чего она прицепилась? Что ей надо? А может, она хочет, чтобы ты наконец оторвал своё седалище от нагретого места и хотя бы купил лотерейный билет? Ведь, если ты не совсем дурак, то должен понимать: статистическая вероятность, что все вокруг дерьмо и только один ты хороший, ничтожно мала. Может, всё-таки что-то не так с тобой? Что-то такое в тебе самом притягивает все эти громы небесные на твою глупую голову? Чтобы достучаться наконец до твоего рассудка.

До некоторого момента в моём собственном прошлом и моя жизнь напоминала День Сурка. Эти нескончаемые мужчины, использующие меня как жилетку! Других теперь, что ли, не производят? Если бы не опыт (пускай не вполне удачный, но всё же), я бы тоже, наверное, сидела сейчас на берегу Рио-Пьедра и проливала слёзы. Сходство между теми, кого подсовывала мне жизнь, доходило до смешного – если бы это не было так грустно: даже их дни рождения укладывались в одну декаду! Получалось, что не стоило труда уходить от мужа, так как все остальные не лучше, а он, по крайней мере, зло известное. Вот тогда-то, на берегу моей персональной Рио-Пьедра, я села и крепко задумалась. Стало очевидно: что-то не так во мне самой. Ибо если одни и те же обстоятельства воспроизводятся из раза в раз с непреодолимой силой физического закона, значит, они являются прямым следствием некоторых постоянных условий.

В то время я ещё не преподавала логику и даже её не знала. Мой опыт общения с ней исчерпывался семестровым университетским курсом, который пролетел пулей по касательной, лишь слегка оцарапав висок. Профессор, который его вёл, был меланхолическим ипохондриком, априори неспособным, что называется, зажечь , а я была Марианной из «Разума и чувства» – то есть, попросту, меня несло. Моя юная поэтическая экзальтация проявляла себя, в числе прочего, в рационалистическом нигилизме. То есть я была Базаров наоборот – Воразаб. Если тот признавал только доводы рассудка и силу фактов, то я была, напротив, целиком трансцедентна, читай: не от мира сего. Культивируя в себе чувствительность, и без того обострённую от природы, я гордо игнорировала такой сухой и скучный предмет, как логика, убеждая себя, что мне он ни к чему, жить надо сердцем. Словом, принцессы не какают !

Вспомнился эпизод из «Настоящих мемуаров гейши» Минеко Ивасаки. Будучи одной из самых успешных гейко своего поколения, она однажды угодила в больницу с острым аппендицитом, и когда после операции доктор задал ей стандартный вопрос, отходят ли у неё газы, девушка гордо ответила, что такими глупостями она не занимается.

Поскольку я тоже в ту пору «такими глупостями не занималась», логика просвистела пулей у виска, и зачёт я получила только потому, что профессора утомила моя непробиваемая тупость. Приходя раз за разом на пересдачу, я повторяла затверженные определения, и любой вопрос, сформулированный иначе, чем в билете, тут же ставил меня в тупик. К третьей попытке ему это надоело, и он решил избавить себя от меня. К слову сказать, логика была единственным предметом, который я не сдала, и наличие зачёта ничего не меняет. Где-то, уже и не вспомню, где, я читала об одном знаменитом израильском профессоре, который поставил зачёт студентке, не проронившей ни слова. Когда ассистент поинтересовался, почему он это сделал, профессор ответил: но ведь она не допустила ни одной ошибки!

Парадоксальным образом именно логику я теперь преподаю, что лишний раз доказывает справедливость расхожей максимы «никогда не говори никогда».

Всё это я рассказываю к тому, чтобы тебе было понятно: до всего, до чего я додумалась, я додумалась самостоятельно, не владея дедукцией даже на бытовом уровне, так что считаю себя в праве собой гордиться. Как водится, всё началось с сакраментального вопроса: какого дьявола?! Чего это они все гребут к моему берегу – эти похожие, как близнецы, недопёски, ищущие во мне мамочку?