Александр Оришев - Реки моей жизни. Роман-поэма

Другой интересный случай произошел со мной перед вторым гридкинским езом. Рыбалка закончилась и я, присев на камешек, чистил рыбу. До меня стали доноситься странные звуки, то ли хлюпанье, то ли чавканье. С каждой минутой они становились все отчетливее. На лягушек это было не похоже, наши зеленые царевны поют не так. Любопытство победило, я поднялся, прошел вдоль берега и увидел жуткую картину: в метре от берега лежащий плашмя полукилограммовый окунь как-то странно шевелит плавниками. Пригляделся: полосатого беднягу схватила здоровенная щучина, он трепыхался, но ничего поделать не мог. Звуки, которые слышал, был скрежет зубов этой рыбины, чью трапезу я посмел нарушить. Буквально через мгновение щука вместе с окунем скрылась в глубине. Решила закончить обед в более спокойном месте.

Как я уже говорил, в 80-е и 90-е моей единственной снастью была поплавочная удочка. Иногда я ставил донки, обычно на ночь. Чаще всего по утру собирал десятка два ершей – незаменимую для ухи рыбу, но иногда случались сюрпризы. Подлещики, голавли и даже налимы бывали в трофеях. Бабушка моя очень любила налима, на мой же вкус рыба это какая-то странная. По ощущению это уже не рыба, но еще и не мясо. Впрочем, налим обитает на дне, живет в глубоких ямах и питается чем попало. К слову, ловят налимов в большом количестве на Кубене зимой в самые лютые морозы. Увы, я не из тех героев, которые способны на такие подвиги.

В 90-е иногда на донку попадали сиги – красивые сильные рыбы. Больших размеров в Кубене они не достигали, да и ловились редко. В последующие годы куда-то пропали. По крайне мере, в моих уловах они не значились.

Еще одна рыба, которая волновала мое воображение – хариус. В одной из статей, посвященных Кубене, говорилось, что эта рыба, отличающаяся своим невероятно большим спинным плавником, обитает в наших водах. Однако ловить ее не доводилось. Только бывалые рыбаки, день и ночь проводящие на реке, могут похвалиться такими трофеями. Один из приезжих мне как-то рассказывал, что не ловится хариус не потому, что его нет, а потому, что снасти для него нужны особенные. Может он и прав. Потому надежды на поимку хариуса не теряю.

Ловится рыба на Кубене весь летний сезон. Только бывает десять дней, когда клев резко ухудшается. Причина тому – метляк или поденка. В середине лета происходит массовый вылет этого насекомого. И в теплые летние ночи вся рыба просто сходит с ума. То тут, то там выскакивают из воды карповые, жадно снимая с поверхности воды этих насекомых. Кубена буквально бурлит. Поденка садится на воду, трепеща своими белыми крылышками, и буквально через пять секунд образуется бурун: все – метляк уже в желудке рыбы. Поденки выпадает столь много, что на утро вдоль берега на поверхности воды одно сплошное белое покрывало. Понятно, что рыба сыта и ближайшую неделю лучше отказаться от ловли карповых и переключиться на хищника. Хотя поденкой не прочь закусить окунь, и даже щука.

Рыбалка на Кубене научила меня важному правилу: никогда не заглядывай в чужой садок. А история приключилась такая: как-то раз возвращался с реки и в руках у меня было полведра разнокалиберной рыбы. Настроение приподнятое, улов хороший. И тут я увидел фигуру одиноко стоящего рыбака: он совершал интересные манипуляции с удочкой, делая дальние забросы. Впервые я увидел, как ловят на бомбарду в деревенском исполнении.

– А что в садке? – поинтересовался у рыболова.

– Посмотри, – ответил он.

Получив разрешение, я удовлетворил свое любопытство. После того как увидел в садке с десяток упитанных язей и голавлей, каждый не менее 700—800 граммов. Все в моей душе перевернулось. В моем ведерке только пара достойных экземпляров, а остальное мелочь. А здесь такое великолепие! Рыбак, конечно, поделился со мной секретами своей ловли, но осадок остался. Он, приезжий, успешнее меня! Вывод из этой истории следующий: дорожить надо любым уловом. В рыбалке, как и в обычной жизни: у кого-то хлеб черствый, а у кого-то бриллианты мелкие. Кто-то набьет десяток щук и недоволен. А кому-то и три плотвички счастье. Ценить нужно любой трофей, если поимка его принесла радостные мгновения. И если ловишь, то не сравнивай свои уловы с чужими. Пойми, пустой садок – не страшно. Страшно – когда пусто в твоей душе.

Однако общаться с рыбаками надо. Тем более в наших краях, где они —редкость. И если кто встречается на Кубене, то в основном это рыбаки с левого берега. У них особый говор – оканье, которое как бы сглаживает произносимые слова. Поэтому и ругательства русские иначе звучат. Едет телега, отвалится колесо, так вологжане подставят свою круглую букву и дальше едут. В советские времена оканье считалось признаком медвежьей отсталости. Однако в былые времена на нем говорила вся Русь, это и был настоящий русский язык. В самом центре Вологды есть памятник букве О. Только после того, как столицей стала Москва, по стране в качестве нормы стал распространяться московский говор. Вологодское «о» не вычурное, а очень мягкое. Этому рады местные учителя: в начальных классах ученики пишут диктанты почти без ошибок. Оно и понятно: в таких словах как «молоко», «корова» московский школьник наверняка напишет букву «а», как и говорит. Таким же принципом руководствуются и в Вологде, поэтому не ошибаются. Ибо слышится здесь всегда «о».

Рыбалка – это и философия. Великий греческий философ Гераклит как-то заметил: все течет, все изменяется, нельзя войти в одну реку дважды. И действительно, не бывает двух одинаковых рыбалок. Сегодня на твою наживку позарились одни рыбы, а завтра – другие. Сегодня у тебя клев, как из автомата, а завтра ты мирно скучаешь, смотря на покачивающийся на волнах поплавок.

Словами Фридриха Ницше, рыбалка – это одно из проявлений воли к жизни. Однажды произошел со мной один характерный случай: после грозы у Максимовского ручья – того самого, где лет 150 назад разбойники закопали лодку с золотом, собрались стаи голодных рыб. Они жадно хватали все, что приносил им ручей. Окуньки, сорожки, не ведая подвоха, заглатывали моих червячков и тут же оказывались на берегу. Я уже хотел заканчивать рыбалку, как насадку схватил лещ. Эта поклевка была абсолютно не похожа на лещевую – поплавок элементарно скрылся под водой. Я подсек и через несколько секунд почувствовал тяжесть. Место для вываживания было очень удобное: поклевка в двух метрах от ровного берега, песочек. Шансов сорваться у леща не было. Так думал рыбак, но рыба рассудила иначе. Этот боец совершил свечку, выпрыгнув на метр из воды, начал переворачиваться в воздухе, лихорадочно трясти головой. И надо же, освободился от крючка! Но и я не лыком шит: решительно прыгнул с обрыва в надежде схватить леща, который по моим расчетам должен был оказаться в ручье. Самым тщательным образом я прощупал все устье. Увы, там леща не оказалось. По-видимому, он сделал хитрый маневр, проскочив мимо моих рук, отправился в прибрежную яму.