Дмитрий Ванходло - Солёный вкус солнца

И улыбки местных евреев уже были понятны ему. Это ж здорово, что приехали люди, которые сейчас возьмут на себя всю тяжелую, тупую и низкооплачиваемую работу, которую раньше выполняли арабы! Они ж замечательные, такие, перепугано-покорные и, в отличие от арабов, без ножей за спиной…

– Ну да, все так. А как ты хотел? – спросил Андрей сам себя. Он, в общем-то, уже и не особенно помнил, чего он там когда-то хотел, там, в бесконечно далекой Москве, когда-то бесконечно давно. На самом деле, всего-то пару месяцев назад.

И понеслись дни, похожие один на другой, как две капли воды. Он просыпался утром, отводил Ваньку в сад. Шел в ульпан. Дремал там несколько часов, все меньше понимая, зачем вообще туда ходить. Возвращался домой. Обедал с Леной и отправлялся в «Рамаду». Возвращался за полночь, ужинал и падал спать. Утром все повторялось.

Выходных практически не было. То есть, в графике значился один выходной, но за день до него, как правило, подходил Наджати, и говорил тоном, не допускающим возражений: «Парень! Завтра ты работаешь!» Кроме того, почти каждый день были дополнительные часы.

Он научился работать не хуже арабов. Он был у начальства на хорошем счету.

Работая в гостинице, он начал говорить на иврите. Произошло то, чего не происходило в ульпане, знания из пассива стали превращаться в актив.

За первый месяц, с работой без выходных и дополнительными часами, он заработал не две тысячи, а почти три. Они с Леной купили стиральную машину. Итальянскую. О таком аппарате в Москве никто и мечтать не мог! Но дело в том, что сравнивали-то они уже не с Москвой.

Сместилась точка отсчета, и Андрей отчетливо понимал, что здесь они не бедные даже, они нищие! С этим надо было что-то делать. Но что?

Шел к концу октябрь месяц, а в Иерусалиме стояла все та же бесконечная жара, казалось, лето даже и не думает заканчиваться. Как-то, вернувшись с работы, Андрей застал в гостях Сергея. Тот специально пришел ночью, к его возвращению. Пришел поговорить.

– На Альфаси находиться невозможно – сказал он – приехала царица Тамара.

Андрей отлично знал кто такая царица Тамара. Это была мать Виктора. Царица Тамара была персонажем весьма неоднозначным. Тогда ей было пятьдесят с небольшим. Это была избалованная, капризная дама. В молодости она была красивой, несколько раз была замужем, занималась преимущественно собой, а сын ее, Виктор, находился в основном на попечении бабушки.

Царица Тамара некогда действительно была красива. На стенах ее московской квартиры висели замечательные фотографии царицы, сделанные профессиональным фотографом, ее другом, и портреты, написанные довольно известным художником, также ее другом.

Царица Тамара закончила когда-то энергетический институт и всю жизнь числилась инженером в какой-то московской конторе, но там она именно числилась. Ее пылкой, жадной до денег и вообще жизни натуре, плохо подходило поприще советского инженера. Энергии у нее было на двоих, и она занималась коммерцией, насколько это было возможно в условиях советского общества.

У нее была дача в Кратово и она летом сдавала ее дачникам, поделив на несколько отсеков. Она вязала в транспорте всякие шарфики-шапочки по заказам своих коллег, это тоже приносило какую-никакую денежку. На договорных началах она переводила с английского всякую техническую литературу, доставала и перепродавала билеты в театры и на концерты, одним словом, крутилась, как могла. При этом, она, как и подобает царственной особе, требовала к себе почтения, а с теми, кто отказывался видеть в ней государыню, обычно быстро ссорилась, причем поссорившись, заносила людей в черный список навсегда. Именно по этой причине у нее не заладились дела в Израиле.

Приехав в Иерусалим, царица Тамара очень быстренько нашла себе занятие. Она открыла бар в русском культурном центре, договорившись о том, что за первый год аренду платить она не будет, а уж вот со второго года, когда раскрутиться и купит с потрохами весь Иерусалим, покажет русскому центру все чудеса своей щедрости.

Она поставила на барную стойку табличку «Требуйте долива пива, после отстоя пены», а за стойку поставила Виктора. Она договорилась с известными «Совковыми» личностями, даже такими, как А. Розенбаум, о концертах в Израиле вообще, и в ее баре в частности, и дело вроде пошло, но!

Но! Те, кто предоставил царице такие льготные условия, разумеется, не были бескорыстны и не были фраерами.

Как только все пошло, и первые шекели закапали в царскую казну, они объяснили, что аренду платить, конечно, не надо первый год, да и в дальнейшем она не будет обременительной, но вот делиться с благодетелями, совершенно необходимо!

Царице Тамаре, такой поворот дела совершенно не понравился. Более того, такая неожиданная жадность держателей русского центра, вызвала у нее самый искренний гнев! Напрасно Виктор убеждал ее вступить в переговоры и найти взаимоприемлемое решение. Сергей, который был очевидцем этих баталий, живописно рассказывал, как Виктор, в бессильном гневе размахивая руками, как крыльями, метался по комнате с криками: Мамочка! Ну, пойми!, а царица Тамара сидела в кресле, подперев толстую щечку кулачком, смотрела на прыгающего и орущего сына, и в глазах ее отражалась вся тысячелетняя скорбь еврейского народа. Дождавшись, когда Виктор выскажет все и замолчит, она повернулась к тихо сидевшему в углу Сергею, вздохнула, и сказала печально: Ах, какой он все-таки… не умный…

После этого, как уже было сказано, царица оставила Израиль, и отбыла в Москву. И вот теперь она приехала снова. Цель второго пришествия царицы в землю обетованную была не вполне понятна. Она совершенно не собиралась здесь задерживаться.

Формальным поводом была необходимость забрать какие-то деньги с банковского счета, и некоторые вещи. Денег, по сведениям Виктора, было совсем не много, вещей никаких она так и не забрала. Прожила пару недель на Альфаси, ссорясь непрерывно с Виктором, который не воздавал царице необходимых почестей, приняла у себя всех знакомых, нанесла несколько ответных официальных визитов и отбыла обратно в златоглавую. Однако, во время своего пребывания в Иерусалиме, Тамара с истинно царской щедростью и небрежностью решила все проблемы Сергея.

Выслушав рассказ о неудачном походе к раввину, она сильно смеялась, назвала всех идиотами, а потом сообщила, что усыновит Сергея, а так как целостность семьи есть понятие незыблемое, гражданство он получит автоматом.

И она сделала это!

Она милостиво приняла благодарности Сергея, сказала, что Израиль – страна дураков, а стало быть, возжелать гражданства этой страны, может только дурак, впрочем, насчет сына, она никогда и не сомневалась, а вот о Сергее была лучшего мнения.