Дмитрий Ванходло - Солёный вкус солнца

Как-то раз он спросил о происхождении автомобиля Виктора, но тот ответил в своем стиле: «Это ж Серега! У него ж нефтяная вышка собственная! А ты как думал?»

– Да, иди ты! – отмахнулся Андрей.

На этом дознание свое он завершил. Действительно – подумал он – какое мое собачье дело до Сергеевой кошачьей жизни?!

В сумерках они въехали в квартал Мэа Шеарим, где жил искомый раввин, с которым у Виктора была назначена встреча.

Квартал этот сильно отличался от всего остального города. Он был сплошь населен теми, для кого их вера была профессией. Было тут тихо. Не было яркого освещения, а немногочисленные лавки были скромны. По улицам дефилировали одетые в черное, бородатые мужчины. На головах у них были черные же шляпы, а у некоторых, даже меховые шапки. Женщин почти не было видно, а которые попадались, все были в черных длинных платьях и с платками на головах. Мало было на улицах автомобилей, многие пешеходы двигались прямо по проезжей части.

Странное было это место! Будто кусок какого-то совершенно другого мира искусственно воткнули в пестрый и шумный современный город.

– Здесь запаркуйся – сказал Виктор, приказным тоном.

– Слушаю, сэр! – подпустив в голос яда, ответил Сергей.

«Мерседес» остановился у подъезда серого мрачноватого кубоподобного дома.

– Так – сказал Виктор, раздавая всем черные, бархатные кипы – Вот. Надевайте, и будьте прилежными иудеями – хихикнул он, цитируя слова Янковского из известного фильма «Паспорт».

Кипы были водружены на головы, и нервно посмеиваясь, все три прохиндея шагнули на тротуар, будто за линию фронта. На них сразу обернулись прохожие. Даже в «приличной» одежде, здесь они выглядели белыми воронами.

– Ну, и мудатский вид у тебя, Журавлев! – попытался пошутить Виктор.

– На себя посмотри! – огрызнулся Андрей.

– Хорош вам! Пошли уже! – сказал Сергей – А то сейчас тут, по-моему, толпа зрителей соберется!

И Виктор повел их в подъезд. Квартира раввина помещалась на втором этаже. Дверь им открыла, по-видимому, его жена. Ей было лет сорок пять, была она полной, в длинном широком черном платье, волосы, даже дома, прикрыты платком. Виктор поздоровался и осведомился по-английски, дома ли мистер Шломо?

Женщина, на Иврите, что-то негромко сказала в дверь ближайшей комнаты, и мужской тихий голос что-то ответил ей.

Квартира была полутемной, тесной, и какой-то до боли знакомый запах стоял в ней.

Через мгновение Андрей вспомнил, что это за запах. Так пахло в квартире его бабушки по матери. Она была, как видимо, и этот Шломо, очень верующей, не иудейкой, конечно, а совсем даже православной, но запах у жилища был совершенно такой же. Чем, интересно, у них пахнет? Верой? – ни к селу, ни к городу подумал Андрей.

Женщина сделала приглашающий жест и сказала, что мистер Шломо ожидает их. Они двинулись было к комнате, но мистер Шломо вышел им навстречу.

– Шалом! – приветствовал он их. И далее заговорил по-английски: С вами, Виктор, я знаком. Кто ваши друзья?

– Это Андрей – сказал Виктор.

– Приятно познакомится, Андрей! – улыбнулся раввин, но руки не подал. Был он среднего роста, лет пятидесяти—шестидесяти, точнее Андрей не смог определить, худой, с бледным болезненным лицом и внимательными серыми глазами. Как у майора Пронина – усмехнулся про себя Андрей.

– Вы, Андрей, еврей? – осведомился мистер Шломо.

– Да – поперхнувшись английским «Yes», выдавил Андрей.

– ОК – раввин повернулся к Сергею.

– Это Сергей – заторопился Виктор – Он наш друг, приехал в гости и, к сожалению, не имеет на руках никаких документов, подтверждающих его еврейство. Вы, возможно, слышали, Шломо, что в Советском Союзе…

– ОК, ОК! – перебил поток его красноречия раввин. Он внимательно смотрел на Сергея. На самом деле, из всех троих, больше всего на еврея походил, как раз Сергей Кочанов, не имевший к ним абсолютно никакого отношения!

– Вы, Сергей, еврей? – спросил мистер Шломо, в точности повторив форму, в которой секунду назад, задавал вопрос Андрею.

– Может у него компьютер вместо мозга? – подумал Андрей, почему-то манера мистера Шломо ему совсем не понравилась – как робот—андроид ведет себя, и улыбается, как автомат.

Ему не пришло в голову, что раввин просто работает, а вовсе не ведет с ними дружелюбную беседу.

Сергей ответил, что еврей, конечно, что в Советском Союзе… Но священник перебил и его, сказав: Проходите в кабинет, господа, там нам будет удобнее.

Слово «господа», он почему—то произнес на Иврите. Это удивило Андрея, так как сам он тогда еще не начал вставлять чужие восточные слова в свою русскую речь. Эта привычка появилась и у него, но несколько позже.

Они проследовали в кабинет. Кабинет был небольшой, к тому же площадь съедали шкафы, набитые религиозными фолиантами. Напротив окна стоял массивный письменный стол, весь заваленный книгами и тетрадями. Сбоку от стола еще помещался маленький, обтянутый кожей диван, на котором могли усесться два человека. Пол, как и во всех домах здесь, был каменный. Андрею и Виктору, мистер Шломо предложил расположиться на диване, а сам сел за стол, спиной к темному окну. Сергею он указал на стул, находившийся прямо напротив него, по другую сторону обширного стола. Андрей с Виктором оказались у раввина по правую руку, причем, что бы увидеть Виктора, который сидел ближе к окну, священнику пришлось бы вывернуть шею, зато все трое без проблем могли созерцать Сергея.

Поняв, что он находиться у мистера Шломо, практически, за спиной, Виктор начал корчить Сергею рожи. Андрею эта идея показалось абсолютно неудачной, и он раздраженно ткнул Виктора локтем в бок. Виктор толкнул его в ответ, но рожи корчить перестал.

Раввин, между тем, не торопясь положил закладку в лежавшую перед ним толстую книгу, закрыл ее и отложил в сторону. Подвигал остальные книги, освобождая пространство. Вытянул из стопки слева от себя, какую-то тетрадь, положил ее перед собой, раскрыл и наконец, изрек: So… – и уже, обращаясь, к Андрею с Виктором – извините, господа, можно мне посмотреть ваши паспорта?

Ну, вот и все – подумал Андрей – Сейчас я буду раскрыт и будет неудобно.

Досадуя на раздолбайство Виктора (действительно, мало что ли евреев вокруг?), он полез за паспортом в карман рубашки, и тут его осенило! У него был общий, внутренний паспорт, который назывался «Теудат зехут». Его он получил несколько дней назад, и там черным по белому значилось «Русси». Но в том же кармане, у него лежало удостоверение нового репатрианта «Теудат оле», и вот там, вроде бы, национальность нигде не значилась…

– Чего терять—то? – подумал Андрей – Так хоть какие-то шансы есть.

И он вынул из кармана «Теудат оле» и положил на край стола, а Виктор положил сверху свой документ, из которого следовало, что Виктор «Ихуди», еврей то есть.