Дмитрий Ванходло - Солёный вкус солнца

Первые эти несколько недель были для Андрея чрезвычайно хлопотными! Еще бы! Просто ли оказаться на ровном месте в совершенно чужой стране и начать приспосабливаться там, чтобы есть, пить, жить, растить ребенка? Особенно, если это пятимиллионная страна, в которую в одночасье добавили еще миллион новых граждан.

Естественно, во всех инстанциях стояли очереди. В министерстве абсорбции, в СОХНУТе, в больничной кассе. Спасибо, хоть квартирные маклеры оказались свои. По случайности, именно этим бизнесом, о ту пору пытались заниматься Виктор с Сергеем. Они занимались поисками подходящего для Андрея варианта, а он в это время стоял во всяких очередях, оформляя все то, что было необходимо.

Вечерами все они собирались в столовой, в замечательной той квартире «на Альфаси», уничтожали приготовленный Леной ужин, и Виктор бурно радовался, что наконец-то нормальная еда. «Нормальной еды» не было уже с месяц, с того момента, как проживавшая с ними некоторое время мать Виктора, дама чрезвычайно деловая и энергичная, разуверилась в своих перспективах в земле обетованной, и отправилась посмотреть, а что же происходит ныне в г. Москва.

Так вот, за ужинами этими Андрей отчитывался о проделанной за день работе, получал многочисленные советы=инструкции, и развлекал гостеприимных хозяев рассказами о тех удивительных переменах, которые произошли в Москве за время их отсутствия. Виктор и Сергей удивлялись, качали головами, с трудом веря в некоторые из правдивейших рассказов Андрея.

Почти каждый день кто-нибудь из многочисленных знакомых Виктора заглядывал на огонек, выпить чего-нибудь, послушать Московских небылиц, и покрасавться, наставляя вновь прибывших. За коммунальным столом было весело, свежий ночной воздух лился в открытые окна столовой, и, если ветер пробегал по улицам древнего города, то сосны за окном шевелились в темноте, словно призраки. Вообще-то, на самом деле, это были не сосны, а ливанские кедры…

Недели через две, Андреевы «хождения по мукам» закончились. Алимовское пособие исправно поступало на его банковский счет, он поселился в довольно скверную однокомнатную квартирку, которую нашли ему Сергей с Виктором, как и обещали, совсем недалеко. Квартиренка была на первом этаже, т.е. пол находился вровень с землей. В нее был отдельный вход с улицы, и даже маленький, как бы свой, садик.

Открывая дверь в квартиру, Андрей попадал сразу на кухню. Из кухни одна дверь вела в просторную комнату, а вторая в туалет, чтобы попасть в который, надо было пройти насквозь душевую. Для троих там было, конечно, тесновато, но Андрей отнесся к этому спокойно, чего нельзя было сказать о Лене.

Увидев обшарпанное это обиталище, дверью и окнами на шумную улицу Аза, она на несколько дней впала в тихую депрессию. Андрей даже не заметил, толком, состояние жены. Он был еще в эйфории. Недостатки временного их жилища его нисколько не смущали, он их и не замечал. Он жил будущим, скорым будущим! Он бегал в ульпан, так назывались курсы изучения Иврита, жадно знакомился с городом, и вообще, скакал молодым козликом. Надо было только закончить ульпан, устроиться на работу, и…!

Что, собственно, «и»?! Учитель истории, толком не знающий языка на котором надо преподавать? Курсы переквалификации? В кого? В археолога?

Эти вопросы, не то что бы не приходили Андрею в голову, приходили, разумеется, но он отмахивался от них, надеясь, что все как-нибудь разрешится. Просто надо делать, что должен, шаг за шагом, не заглядывая далеко вперед, и чего-нибудь, да получится! Не может не получиться! Так решил Андрей, и, в общем—то, наверное, это было правильное решение.

Лена в ульпан с ним пойти не смогла. Ванька тяжело привыкал к детскому саду. Он не желал оставаться один среди людей, языка которых не понимал, и воспитатели требовали присутствия матери в детском саду, пока ребенок сам ее не отпустит. Казалось, что он не привыкнет никогда. Вроде, все было нормально, но стоило Лене ступить за порог, как с Ванькой случалась истерика, не прекращавшаяся до ее возвращения. «Ломать» ребенка воспитатели не хотели, этого не допускала местная система воспитания, да и не нужен был им этот бесконечный плач в саду. Не одна неделя прошла, прежде чем он стал оставаться один без слез…

В итоге, в ульпан Лена вообще не пошла. Андрей учился, а Лена занималась домом, ребенком, и рисовала. Она ведь, между прочим, была художником. В описываемый период – графиком.

Как-то днем пришел Виктор и с порога заявил:

– Журавлев, у меня к тебе дело есть! Сегодня вечером, пойдем Серегу евреем делать.

– Это как это? – опешел Андрей.

– Это оказывается просто! – чрезвычайно уверенно стал излагать Виктор – Надо отвести его к раввину. Если два еврея скажут, что он еврей, и раввин это засвидетельствует, то он, Серега, будет признан евреем и сможет здесь остаться!

– Понятно. – ответил Андрей – А я зачем?

– Как зачем?! – изумился Виктор – ты и будешь вторым евреем!

– Я?! – Андрей даже рассмеялся – У меня ж в паспорте написано русси! Да и ты, еврей-то, по документам только. Какие из нас поручители?

Но Виктор, как обычно, не сомневался в успехе задуманной аферы. Он снисходительно улыбнулся и сказал: «Что ты думаешь, он у нас документы проверять будет? Кипы наденем – вот и все документы! Он же раввин, а не полицейский!»

Андрею эта затея не понравилась. В отличие от Виктора, он был уверен, что ничего не получится, и будет глупо и стыдно. Однако, формальных причин отказываться не было. Приходилось соглашаться.

– Ты только оденься так, нормально – добавил еще Виктор – шорты не одевай, смотри! Длинные брюки одень, ну джинсы хотя б, и рубашку, а не тишотку!

– Вот без тебя, я б ни за что не догадался! – парировал Андрей, слегка обиженный тем, что Виктор держит его уже совсем за идиота.

В назначенный час Андрей, потея в джинсах, кроссовках и черной, другой просто не нашлось, рубашке, нарисовался в квартире «на Альфаси».

– Ну, блин, Журавлев, ты как всегда! – приветствовал его Виктор, и осмотрев с головы до ног, добавил – ладно, авось сойдет для сельской местности!

Сам он был одет в черные туфли, светло-коричневые широкие летние брюки и белую рубашку. Сергей вырядился совершенно аналогично.

– А вы, зато, прям по форме! Это так положено одеваться на прием к раввину, да?

– Не умничай, Журавлев!

Продолжая, язвить по поводу одежды друг друга, они спустились по лестнице и погрузились в запаркованный у дома «Мерседес» с московскими номерами. Машина принадлежала Сергею. На ней приехал он из Москвы, и каким образом, он там ее нарыл, Андрей даже не представлял. Такие вещи находились тогда далеко за пределами его понимания, а спросить об этом малознакомого человека было неудобно.