Александр Миронов - Республика Татарково – 2. Туманная зыбь

Они остановились перед стеной из бетонных блоков высотой метра полтора. Над ней земляной вал в несколько сантиметров.

– Вот, это и есть наша оборона. Защита всего дома, – провёл рукой директор, показывая от начала и до конца укрепительную бровку. – Если бы строители не занизили дом, это сооружение было бы действенным, поскольку тогда бы и цоколь дома был выше. Бровку сгородили, как и полагается по проекту на заданную высоту, да немного ошиблись в самом строительстве, – пошутил он.

«Словно танковый капонир. Хорошо, что магазин тут, не то для жителей мрачная была бы панорама перед окнами, если бы они жили на первом этаже», – подумал Крючков, а вслух спросил:

– А почему выше нельзя насыпать бруствер?

– Тут проблема уже другого рода возникает – она будет жителям второго этажа загораживать обзор.

– Да, действительно проблема… Ну, а если вода фундамент дома подтопит, проблем не возникнет, тем же жителям второго этажа?

Геннадий с усмешкой вспомнил о здании бумажной фабрики: «Эти дома построены не на яйцах, не то что „бумажка“. Запросто размоет. А вот повесить кое-кого за такое безобразие за причинное место надо было бы».

– Проблемы станут, и очень скоро, если ничего не делать.

Мойжуга по доскам повёл корреспондента к выходу из капонира.

Вышли на улицу и остановились у окончания насыпи.

– Её продлить бы надо метров на десять. Проделать кювет для отвода воды. Вода не только через дамбу переходит, но обтекая её, проникает в торец дома, под фундамент.

– Я так понимаю: акт о приёмке подписан, а там душа не боли. Брошен на произвол судьбы, то есть стихии.

– Выходит, что так, – согласился директор.

Мойжуга, обходя крутой подъём обваловки, взошёл на саму обваловку. За ним последовал и Крючков. Под ногами проминалась влажная земля наполовину с песком. А перед взором – белые пятиэтажные дома микрорайона, стоящие выше по холму и ниже по склону. А вокруг смешанный лес, состоящий преимущественно из зелени сосновых деревьев, так как лиственные деревья были почти голыми.

– Конечно, понадобятся две пары переходов по кювету, переезд для машин к магазину, к подъездам этого дома и другим домам, – продолжал свою мысль директор. – Я эту идею излагал на исполкоме, обращался с письмом в ПМК-232, но пока молчат.

– Ждут зимних оттепелей или весеннего половодья?

– Похоже… А вы что-то ничего не записываете?

– То, что я вижу и слышу, я не забываю. По крайней мере, пока материал не будет готов. Ну, а выписки из протоколов и актов сделать надо бы. Подпереть, так сказать, материал фактами.

– Ну, что же, визуальный обзор сделали, вернёмся в магазин, – предложил Мойжуга.

Проходя вновь по магазину, оглядывая его, Крючков сказал вслух:

– Да… у нас зэки строят, и то такого безобразия нет.

– Где это?

– В нашей республике Татарково.

– Так вы из Татарково… – проговорил Мойжуга, как показалось, разочарованно.

– Да. И вас это тоже чем-то не устраивает?

– Да нет. Думал вы из Калуги… – и, как бы исправляя своё секундное замешательство, добавил с решительностью в голосе: – Собственно, разницы никакой. Главное, чтобы дело сдвинулось.

– Ну, что касается меня, я постараюсь, а дальше… – пожал плечами общественный корреспондент, – будем посмотреть, как говорится.

– Хорошо, – согласился директор, и они прошли в кабинет заведующей.

На выписку номеров актов, протоколов, обращений в разные инстанции ушло минут двадцать. Геннадий внимательно записывал эту информацию, понимая, что вся она в материал не войдёт, но для объективности в работе понадобится.

Затем, сложив блокнот и ручку во внутренний карман костюма, стал прощаться. Мойжуга спросил:

– Вам куда сейчас?

– На автовокзал, – и пошутил: – Приехал в Кондырёво на автобусе, прошёл под дождичком до цели командировки, и это всё ради нескольких строчек в газете.

Альбина Альбертовна и Николай Михайлович улыбнулись.

Мойжуга сказал:

– Ну, до автостанции я вас довезу, а там, на автобусе везите эти строчки, не потеряйте.

– Не потеряю.

– Ну, дай бог.

И директор первым направился из кабинета. На пороге лишь обернулся и сказал заведующей:

– Альбинка, я в торге.

Альбина согласно кивнула.

– До свидания, – попрощался и Геннадий Миронович, подавая женщине руку.

Рука её была мягкой и прохладной, по температуре в кабинете. И Крючков только теперь обратил на это внимание.

– А почему у вас прохладно?

– Так не топят ещё.

– Ну, хоть электрообогреватель включите.

– Так вот, Николай Михайлович не разрешает. Говорит, экономьте деньги на ремонт магазина.

– А не получится так, что потом на ремонт здоровья больше потребуется?

– Ладно, Альбинка на меня тут наговаривать, корреспонденту жаловаться. Смотри, это опасно.

– Это директору опасно. Пусть немного поволнуется, и о персонале побеспокоится, – пошутил общественный корреспондент.

Заведующая улыбнулась.

– Генеральный директор у нас заботливый, мы на него не в обиде.

– Ну вот, и на комплемент попал. Спасибо.

Директор улыбнулся и вышел за порог. За ним Крючков.

Весь обратный путь Геннадий раздумывал о поездке в районный центр. Продумывал сюжет будущей статьи.

Первое – с чего начать? С разобранного тротуара… По нему он прошёл в магазин. И включить слова бабушки повстречавшейся ему у входа. Так, что она там ворчала?.. Хорошо, подумаем, вспомним. Хотя нет, не то…

Может, со встречи с продавщицей, профсоюзницей? Женщина энергичная, инициативная. Что она там говорила?.. Строители дом сдали с сюрпризами. Нет, магазин с сюрпризами. Вот, так и озаглавим «Магазин с сюрпризами». Так, поехали дальше…

За час езды на автобусе сюжет продуман был в деталях. Оставалось только изложить на бумаге.

И, приехав домой, изложил почти на шести листах школьной тетрадки.

К сожалению, площади газеты не позволили опубликовать такой объём. Статья хоть и имела тон юмора, и получилась задиристой, цепляла конкретно ответственных лиц и строительную организацию, однако была сокращена более чем наполовину. Редакторы «воду» из неё выжали основательно, в отличие от предмета, о котором в ней велась речь. И частично изменили название: «Подарок с сюрпризами». Дом был сдан два года назад в канун 7 Ноября, досрочно, как подарок жителям к празднику. И статья вышла тоже к данному празднику.

И, тем не менее, Гена был доволен, что приобщился к такому серьёзному и важному делу. А дальнейшая реакция всех поименованных в статье лиц, вызывала гордость и уважение к самому себе и к делу, котором он по воли случая теперь начал заниматься. Хотелось писать, хотелось творить.

10

С Генахой Клочековым случилось что-то неладное – он бросил резко пить. На работе его коллеги, его друзья и собутыльники, на него смотрели с недоумением. А кое-кто и с подозрением. Особенно Сашка Угаров, – как к капризу. Лишиться такого кореша, самого-самого «заколупательского», как он выражается, особенно тяжело. Кстати, в его понимании, эта характеристика данной категории товарищей имела под собой очень даже трогательное выражение. То есть друг этот был самый задушевный, самый уважаемый, самый свойский, самый… самый. За которого, если не в огонь и в воду, то – последнюю стопку пополам. И с первым, с кем он сразу сошёлся, когда поступил в цех на работу, скорешился, был именно Генка.