Александр Миронов - Республика Татарково – 2. Туманная зыбь

– Ты, случаем, не муж Гали Чебертун?

– Точно! На мне написано? – засмеялся Чебертун.

– То-то вижу, мужик знакомый, не признал сразу. Мы ж с ней в одном цехе работаем. Я киповцем…

– Да я ж тебя сразу признал. Твоя ж жинка у нас на заводе в отделе комплектации работает. Ты к ней иногда прибегиваешь. Да и в Галинкином цехе я тебя пару раз видел, когда тоже к жинке прибегиваю. Ха! Виталька, – представился Чебертун.

– Геннадий.

Вновь пожали друг другу руки.

– Ну, я пошёл, – сказал Крючков.

– А я поехал, – ответил Виталька, направляясь обратно на автостанцию.

Переждав несколько проходящих по улице машин и перейдя дорогу, Гена пошёл по площади и вышел на мостик, как и показал Чебертун. Это был шлюзовой узел через речку Шаню. За рекой стояли здания бумажной фабрики, из красного кирпича потемневшего от времени и проверенного им же на прочность. Таким сооружениям стоять ещё и стоять. Говорят, раствор раньше замешивали на яйцах…

Перейдя шлюзовой мостик, он направился вдоль реки. Берег был отсыпан песком. Геннадий вспомнил, что весной берег подтопило, и нависла опасность затопления бумажной фабрики. Об этом писали в «районке», «Путь к коммунизму». Песок уже слежался, немного оплыл под дождями, потемнел, словно загорел за лето.

Улица оказалась длинной, через весь город, как позже выяснилось. И шла на подъём, хоть и не крутой, но по сырой погоде с редкой осенней моросью, утомительной. Ветерок дул с боку, делая дождь косым, занося капли под зонт. Поглядывая на номера домов, а на улице стояли вначале частные и лишь выше, потянулись пятиэтажные, он дошел до дома номер 34.

На душе было волнительно. Всё-таки первое задание.

Внешне дом ничем не отличался от тех, что по соседству – братья-близнецы. Рождённые одной матерью-стройкой, по одному стандарту и архитектурному замыслу, как из одного подсолнуха семечки. Отличались лишь экранами, да тряпками, что висели на балконах, на верёвках, на просушке под дождливой моросью.

Но у этого дома перед входом в магазин лежали доски, напоминающие полуразобранный дорожный тротуар. Само же асфальтовое покрытие под ними от парапета дома до кирпичной стены, обваловки, было под слоем воды, кое-где зацветшей, присыпанный осенними листьями. И, не смотря на прохладную погоду, откуда-то раздавались звуки, напоминающие лягушачье кваканье.

Магазин занимал весь первый этаж, со стеклянными витражами, оформленные всевозможной рекламной продукцией, от копченных колбас и ветчины до консервных банок.

По тротуарным доскам Крючков прошёл к широким двухстворчатым дверям. Навстречу из магазина выходила пожилая женщина с девочкой.

– Галинка, осторожно, не спотыкнись, – беспокойно предупредила она спутницу, и поблагодарила Гену: – Спасибо. – Он придержал двери и сделал шаг в сторону, уступив им тротуар.

– Когда наведут тут порядок?.. Какой год плавают.

Крючков вошёл в магазин.

Широкие залы. И каждый из них отделён бетонными столбами. Напротив входа – винный отдел, но вместо водки, вина и пиво, стеллажи украшали напитки, шипучки, «боржоми», «исинди», и редким заморским питиём «Кока-кола».

После пятнадцати часов их заменят на то, чему и предназначался отдел. Борьба с алкоголем коснулась всех продточек страны Советов, также и республику Татарково, и за её пределами. Видимо, данное ограничение сделано с той заботливой целью, чтобы человек напивался вечером, а ночь веселил семью.

Бетонные четырёхгранные столбы частично под облицовочной плиткой. А на некоторых её совсем не было, они стояли серыми, неприглядными, хотя шероховатые поверхности от отвалившейся плитки были подбелены. Стены тоже с частичной облицовкой, где-то она доходила до потолка, а где-то сводилась на нет. Там, где плитка отсутствовала, стены тоже была подбелены, и торговые прилавки выглядели не столь удручающе.

Общее впечатление от магазина было таково, что взыскательный покупатель вряд ли заглядывает сюда во второй раз.

Ну что же, пора знакомиться с заведующей этого заведения. Почему довели магазин до такого состояния? Работнички. И на себя же жалуются.

Крючков подошёл к хлебному отделу, спросил у скучающей продавщицы:

– Здравствуйте! Подскажите, где мне найти ваше руководство?

Он был в костюме, в галстуке, автоматический зонд висел на руке, на петельке.

Женщина сидела на стульчике за прилавком и, посмотрев на него оценивающе, спросила:

– А вы кто?

Гена усмехнулся.

– Для вас это имеет значение?

– В некоторой степени. Если вы из строительной организации, то даже очень.

– Нет, не из строительной. Я из областной газеты «Знамя».

– О-о, ну тогда мы с вами дружим! – вскочила она, заулыбалась, и крикнула кому-то за перегородку: – Валюха, присмотри тут, я пойду, человека провожу до администрации.

– Ладно. Только не затеряй его где-нить…

Продавщице было лет тридцать пять. Волосы русые, покрытые белым колпаком. Приталенный халат, чистый, выглаженный. На ногах мягкие тёплые туфли и голубые носочки, с белой опушкой. Вначале показалось грубой и старше возрастом, теперь моложавой, энергичной.

– А мы ведь куда только не писали, куда только не обращались – никакого ответа. Как заколдованный круг. Тут на прошлой неделе написали к вам, и, пожалуйста, с нашим почтением. Быстро вы отреагировали. Правильно я говорила: через газету их надо, прохвостов! – боевито говорила продавщица. – Строят чёрте чего, а нам все неприятности. Я председатель профсоюзного комитета здесь, вот и собрали петицию и от работников магазина и покупателей привлекли. Я сама и отправила это письмо. Может, хоть чуть совесть у ПМК пробудите.

«Это я удачно зашёл, – похвалил сам себя Гена, – и, похоже, на горячее».

Вошли в коридор подсобного помещения. Стены, некогда облицованные плиткой, были серыми шершавыми. Кое-где плитка ещё поблескивала в свете ионовых светильников с двумя-тремя лампами, прилепленными к потолку. В отличие от зала, в котором пол покрыт тротуарными бетонными плитами, в коридоре керамическая половая плитка и под ногами хрустела. А кое-где и отсутствовала.

Профсоюзница первой подошла к двери заведующей и, не стучась, толкнула её.

– Вот, Альбина Альбертовна, принимай гостя! И отлавливать не пришлось, сам прилетел. И вон, какой бравенький. Аж из самой «Знамёнки».

За столом сидела совсем еще молодая женщина. Есть ли ей двадцать пять-семь лет?.. Темноволосая, с короткой стрижкой, лицо продолговатое, глаза большие чёрные. Нос немного удлинён, губы слегка припухлые. Не красавица, однако же внимательный взгляд и улыбка располагали. Похоже, евреечка.

Второй стол был пуст, за ним стоял стул. Стояли ещё два стула у торцов этих столов, повернутые один к другому спинками. Для посетителей.