Евгений Реш - Страницы умерших людей

Ты все еще считаешь, что мальчика не стоит жалеть?

Что он уж точно обрел свое счастье в новой семье?

Что это уж точно лучше, чем пребывать в детдоме?

Ну, хорошо, продолжим.

Этот Симеон оказался активным участником секты. Он всегда искал для себя простой путь. Всегда хотел найти того, кто скажет:

«Иди и делай так, как я скажу».

Но он оказался настолько глуп, что в итоге прибился к секте, которая поклонялась собаке.

Он вступил в культ собаки.

Да-да, ты не ослышался – обычной дворовой псине.

Ты смеешься, уверяя, что такого вообще не существует?

Ты заблуждаешься.

Как оказалось, достаточно просто надрессировать ее так, чтобы люди поверили. Нужно всего лишь научить ее издавать необходимые звуки. Включая ей песни, можно научить ее подвывать схожими словам звуками. Хозяин выдрессировал ее, применяя собачий свисток в то время. И теперь было достаточно свистнуть в тот самый свисток, чтобы она начинала вести свой монолог, в то время как люди, собравшиеся в огромном зале, с восхищением смотрели на дворнягу, восседавшую на троне. Когда ее речь заканчивалась, хозяин, предпочитавший оставаться лишь голосом из-за занавеса по громкоговорителю, переводил всем то, что сказала собака. После пояснений, называемых «повесткой дня», людям давалось по одной минуте. За это время они должны были выложить основную суть терзающих их вопросов дворняге, которая к тому времени от скуки уже грызла свиную кость или спала. Каждый, кто присутствовал на этих беседах, изливал всю свою душу этому псу.

После чего вновь подключался хозяин со свистком. Он свистел собаке, чтобы та, подвывая, продолжала беседу со своими последователями. Толпа, замерев, вслушивалась в эти звуки, пытаясь разобрать в них слова. А когда, наконец, проскакивало нечто похожее на человеческую речь, толпа оживленно и шумно спорила о том, что это значит.

«Сколько лет я проживу?»

«Смогу ли я иметь детей?»

«Стану ли я богатым?»

Тройка самых часто задаваемых вопросов.

В какой-то момент хозяин вообще переставал говорить, потому что толпа внимала каждому звуку, который исходил от пса, находя ответы на свои вопросы.

Наш общий знакомый Симеон вскоре был изгнан из этого культа за нарушение правил. Он сделал недопустимое – попытался украсть дворнягу после одного из выступлений. Он был слишком воодушевлен завершающей речью пса, что ему даже показалось, что тот сам приказал ему забрать себя.

Далеко ему, конечно, уйти не удалось. Его поймали сразу же на выходе из здания. Оказалось, что охраны у пса ничуть не меньше, чем у короля средневекового государства. Удивительно, что его вообще оставили в живых за такое, хотя изрядно намяли бока и запретили даже близко появляться рядом с этим местом.

Будучи вне себя от гнева, наш герой решил найти замену именитому псу в лице простых дворняг с улицы. Встречая на улице хоть какую-то отдаленно похожую псину, он забирал ее к себе домой и, посадив на привязь, начинал задавать свои вопросы. Терпению его соседей вскоре пришел конец, и они вызвали полицию, которая лишь развела руками перед возмущенными жильцами, объяснив, что Симеон ничего не нарушает и даже шумит только в отведенные для этого часы.

Не прошло и полгода, как он окончательно съехал с катушек от череды безуспешных попыток найти замену. Тогда-то он и заявился в уже знакомый нам приют.

Я смотрю, за время моего рассказа ты уже наполовину сполз на пол со стула?

Ну, хорошо, тогда устраивайся там поудобнее, а я продолжу.

Симеон привел домой этого доверчивого мальчика, который был рад любому проявлению заботы. Откуда же он знал, что, попав туда, он еще долго не увидит ничего, кроме провонявшей пустой комнаты с ободранными обоями и цепи, прикованной к батарее. Комнаты, пол которой прочно впитал в себя запах собачьих испражнений. Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы вконец уставшие от вечного шума соседи не вломились однажды к Симеону домой. Бедолага от неожиданности выскочил с разбегу в окно и полетел прямиком вниз с десятого этажа. Наверное, остатки здравого ума в его голове все-таки сохранились.

Но внимание ворвавшихся разъяренных людей в тот момент было приковано не к тому, как он летит вниз. Они замерли, увидев нечто другое. Нечто, что по своему эффекту сравнимо с самыми страшными фильмами ужасов – посреди комнаты, стоя на четвереньках на какой-то грязной тряпке, выл маленький мальчик. Его наготу ничего не прикрывало. Все торчащие на истощенном теле кости были на виду. Он стоял рядом с перевернутой железной миской и выл так, что волчий вой, раздавшийся неподалеку от тебя в глухом лесу, ночью показался бы невыносимо смешным.

Главная улика – видеокамера.

Главный подозреваемый размазан по асфальту.

Единственный пострадавший никогда не станет прежним.

Я вижу, как твой подбородок трясется от приближающихся рыданий.

Надеюсь, что теперь ты уже никогда не станешь жаловаться на свое детство.

Нет, я не так жесток, просто справедливость хоть иногда должна торжествовать, хотя бы для такого маленького мальчика.

Проснувшись поздним утром на земле, я осматриваюсь по сторонам и вижу, что нахожусь посреди парка. Неподалеку играют дети. Я проверяю свои карманы. Документы на месте, но деньги куда-то делись. В моей памяти мелькают обрывки событий прошлой ночи. Я вспоминаю, что вслед за первой бутылкой вина была еще одна, потом еще, а потом было еще что-то, но это уже остается за пределами моих воспоминаний. Я помню, как мы смеялись. Помню, как я пытался узнать, что значит надпись на ее щеке, а она отвечала:

«Пусть это останется твоим домашним заданием».

Помню, как мы смотрели на звезды, лежа на этом самом месте.

Взяв куртку с земли, я осматриваюсь, после чего иду к дороге. Мне нужно каким-то образом добраться домой, при том что в карманах пусто.

Впрочем, мне не привыкать.

Я направляюсь наиболее известным мне маршрутом, пролегающим сквозь весьма неприметный, но не лишенный своего очарования район, который был заселен когда-то научными деятелями и людьми искусства. Сейчас же он больше походит на гетто. В этих местах уже давно никто не ремонтирует своими руками детские площадки и не высаживает деревья, а все то, что осталось, выглядит не лучшим образом.

Краем глаза я замечаю справа какое-то движение в мою сторону. Присмотревшись, я различаю в приближающемся округлом пятне фигуру женщины.

– Думала, что больше никогда не увижу тебя! – доносится издалека.

Я оборачиваюсь и смотрю на приближающуюся ко мне тень.

– Тебя совсем не узнать! – говорит она, разводя руками.

Я перевожу взгляд на стену дома позади нее, где замечаю граффити – разноцветного пса, собранного из географических карт разных стран.