Валентина Ива - Из прошлого в будущее

Мы молча слушали Василия Казимировича. Я представила бедного еврея с мешком пера и его печаль от утраты. Молодого, голодного, обозлённого парня, несправедливо нанёсшего обиду человеку, но мне невозможно было представить, что на дворе где-то 1835 год и Пушкин ещё жив, и окружающий мир так не похож на наш.

Василий Казимирович продолжал:

– Христофор писать не умел, поезда тогда не ходили, самолёты, само собой, не летали, люди передвигались пешком и на лошадях. Христофор пришёл пешком в село Забродье через 25 лет. Ушёл 20-летним парнем, а вернулся 45-летним седым мужиком. Пришёл к дому отца, а его спрашивают:

– Куда ты идешь, служивый?

А он отвечает:

– Я уже пришёл, домой.

Он устроился работать к барину лесником и начал строить себе дом. Брёвна таскал из барского леса на себе. Барину люди сообщили, что Христофор таскает на себе брёвна и строит дом. Барин говорит:

– Пусть таскает, разрешаю, но если он на лошади увезёт хоть одно бревно, то я его отправлю в тюрьму.

И Христофор построил себе дом с земляным полом и соломенной крышей. Как построил дом, сразу и женился на 17-летней шляхтичке (неимущая шляхта).

– Василий Казимирович, а почему шляхтичке? – спросила я.

– Кто ж её знает? По рождению была шляхтичкой, польского происхождения, видимо, была. Она, шляхтичка, заявила, что спать будет только на койке, и Христофор был вынужден экономить, чтобы купить кровать. Имя её не сохранила память моей бабушки. Эта шляхтичка родила ему 4-х парней. Уж они-то точно спали на соломе на глиняном полу. Кроватей, поди, всем не хватало. Христофор умер, когда ребятишки были еще маленькие.

– Давай, Василий, помянем нашего прадеда, – сказал громко мой отец и поднял рюмку водки.

– Эх, Ваня, если сегодня всех помянем, то до утра не доживём, – Василий Казимирович пригубил водку и опять тяжело вздохнул.

– Шляхтичка растила детей одна в нищете. Они выросли, женились и родили детей. У Ивана появилось шестеро сыновей. У других братьев тоже появились дети. Земли у них была одна десятина. Они разъехались по городам. Степан уехал в Санкт-Петербург, Александр в Екатеринослав. Степану шляхтичка дала тёлку, а Александру дала свинью и наказала сыновьям, чтоб не возвращались, так как больше нечем им помочь. Иван, третий сын, с женой Амалией решили ехать в Сибирь на свободные земли в соответствии со Столыпинской реформой. Основными направлениями реформы были передача надельных земель в собственность крестьян, постепенное упразднение сельской общины как коллективного собственника земель, широкое кредитование крестьян, скупка помещичьих земель для перепродажи крестьянам на льготных условиях. Ехали они в телячьем вагоне до города Ачинска два месяца. Больше стояли в тупиках. От г. Ачинска ехали на барже, затем на лошадях до деревни Разъезжая Ермаковского района. В Ермаковском районе свободной земли не оказалось и им посоветовали ехать в Каратузский район. Там есть свободные земли, говорили добрые люди. Иван Христофорович взял старшего сына Казимира, и поехали в Верхнюю Буланку Каратузского района.

Казимиру было 12 лет. Он был самый грамотный. Умел, и читать, и считать. Он был в работниках у дяди Александра в Екатеринославле. Его дядя обучил грамоте. Он развозил хлебобулочные изделия по торговым точкам. Когда Иван Христофорович (фото) решил ехать в Сибирь, он забрал Казимира у Александра, так как тот был самый старший, а самым младшим двойняшкам Ивану (по-польски Яну) и Александру (по-польски Алесю) было всего по 1,5 годика. Осип, средний сын, уже был помощник в тяжелом крестьянском труде.

Приехал Иван Христофорович с сыном Казимиром в Верхнюю Буланку вечером. В этом селе жили одни эстонцы. Ночевать их не пустили. Направили к Козлитину Тихону. Он жил на берегу речки и пускал ночевать и русских, и поляков. Когда Иван Христофорович с сыном Казимиром вошли в дом, жена Тихона сказала: у вас есть жених, а у нас есть дочь-невеста Мария, глядела в корень, чувствовала, что они судьбой связаны будут, а было то им по 12 лет.

В Верхней Буланке нашему с Ваней деду посоветовали утром ехать в село Шулдаты. Там живут ссыльные поляки и там много свободной земли. Утром Иван Христофорович поехал в Шулдаты. Там ему не понравилось, и он вернулся в В. Буланку, где жили эстонцы, которые тоже перекочевали в Сибирь в поисках хорошей жизни и, главное, земли. Возле Буланки была Андреева заимка. Её хозяева, старик со старухой, вырастили свинью, и хозяин повёз её в Каратуз продавать на базар. Продал мясо, напился пьяный, и его убили, чтобы забрать остаток денег от проданной свиньи. Страшное было время. Старуха одна жить на заимке боялась и объявила заимку на продажу по дешёвке. Иван Христофорович купил эту заимку и перевёз в нее семью жить. Иван, сын Христофора, купил лошадь, плуг, бороны и семян. Шесть сыновей, старшие уже помогали пахать, сеять и убирать хлеб; одна дочь и жена Амалия с сестрой – вот и все жители заимки. Земли свободной им хватало, и стали они жить на этой земле, выращивать хлеб, свиней и коров. Фактически поднимали целину. В первый год пшеница и овёс дали хороший урожай. Из округи на заимку стали приезжать ссыльные поляки: Ророты, Деки, Петчики. В верховьях реки Амыл было много хвойного леса. Зимой этот лес готовили, весной сплавляли, а затем возили на заимку и коллективно строили дома. Заимка росла, насчитывала уже сто домов. Стали называть её «Польской заимкой», хотя там селились и русские семьи. Казимиру (на фото в центре) исполнилось 18 лет и в 1914 году его забрали в армию и направили на фронт. Он вернулся с фронта с поврежденной ногой в 1916 году. Но любовь свою Машу не забыл.

На долю Маши выпало много тяжелых и скорбных дней и ночей: отца, звали его Тихон, забрали на фронт в первую моровую войну; мать умерла от брюшного тифа; осталась Марья с семьёй на руках – четыре брата и сестра, да ещё дедушка, отец Тихона – одноглазый, потерявший глаз на турецкой войне. Марья пахала, сеяла и убирала хлеб, растила детей и ухаживала за скотиной.

Казимир и Мария Свекатун с детьми

Председатель сельсовета Зыгман всё это видел: работящую девку, красавицу решил прибрать к рукам. Когда кончилась война, он решил жениться на Марье, сосватал и подготовил свадьбу. Но тут вернулся с фронта Казимир, и Марья отказалась от свадьбы. Отец Тихона поехал к Зыгману и объявил, что от свадьбы она отказалась, и он ей приказать не может, т. к. она всю войну спасала его семью. Зыгман затаил обиду.