Ирина Сотникова - Иллюзии сада камней

Последним испытанием была макивара. Ася так и не научилась бить по макиваре из-за крайней слабости рук, удар получился хлипким, размазанным.

Учитель не выдержал и грубо закричал:

– Да ударь, как положено, ворона растрепанная! Бей!.. Вот же недоразумение!

От окрика она и вовсе потеряла силы, захотелось разрыдаться, происходящее стало нереальным. Она ударила раз, еще раз, еще… Кисть подламывалась, каждый удар был слабее и хуже предыдущего.

– Свободна. Следующий! – экзаменаторы быстро потеряли к ней интерес, и переключились на молодого парня, который поспешно выскочил вперед.

Откуда ей тогда было знать, что их предубеждение было слишком велико, чтобы увидеть хоть какие-то зачатки способностей в великовозрастной ученице? Курица домашняя, тупица…

Пока Ася возвращалась в строй, в свою последнюю шеренгу на галерке, молодые ученики посматривали вслед с явным сожалением и не скрывали ухмылок. Краем уха она услышала фразу: «Ну, теперь точно уйдет…» Она встала в строй. Было нестерпимо стыдно. Интересно, ей эту аттестацию зачтут или нет? Все-таки первый желтый пояс. Неужели все было зря – отжимания на кулаках, бег до седьмого пота, ноющая боль в мышцах? Тогда зачем было ей что-то обещать, зачем она так старалась? Чтобы посмеяться и показать, как не надо делать? Но это бесчеловечно, крайне унизительно, подло! Оставили бы ее лучше в покое. За занятия она платила исправно, полы мыла перед тренировками старательно, делала, что велели. Месяц – слишком маленький срок, чтобы сдавать экзамен. Или им так сильно нужны деньги?

Ответов на эти вопросы у нее не было. Глотая слезы, Ася вспомнила случай из собственной жизни. Когда-то она работала воспитателем в летнем лагере, проходила обязательную практику, охотно помогала в организации праздничных и развлекательных мероприятий. Как-то раз заведующая, попросила выйти в костюме клоуна и попрыгать по сцене, потому что настоящий клоун заболел. Это совершенно не вязалось с Асиным поведением, она была очень серьезной. Гораздо естественнее она сыграла бы роль Пьеро или Монахини, но только не Клоуна. И все же Ася это сделала, опять же из собственного упрямства – согласившись из вежливости, она не смогла заведующей отказать. Реакция зала, который ее, конечно же, узнал, была своеобразная – подростки прыскали в кулак, переглядывались и перешептывались, а ей было нестерпимо стыдно. Но роль свою Ася мужественно довела до конца. Потом все сделали вид, что этого эпизода не было – все-таки к ней относились с уважением.

Вот такое же чувство стыда Ася испытала и на первой аттестации каратэ, и, если бы она покинула спортзал навсегда, ее никто бы не осудил – женщинам тридцатилетнего возраста здесь места не было. Но страшнее любого позора для нее было теперь вернуться в набившую оскомину рутину семейных вечеров. Она впервые почувствовала вкус личной свободы и не хотела терять даже ту маленькую привилегию, которую отвоевала у мужа – право три раза в неделю по вечерам посещать тренировки каратэ, где она могла делать то, что ей нравится. Эмоции не включались, ни сожаления, ни чувства вины не было. Только физическая боль. Но что такое физическая боль по сравнению с вечным адом, в котором горела Асина душа? Счастье.

После получения желтого пояса Ася начала тренироваться еще усерднее – очень хотелось оправдать доверие Учителя. У нее в руках, несмотря на полный провал на экзамене, был настоящий аттестат на плотной мелованной бумаге! С золотыми иероглифами! С синей печатью! И этот факт действовал опьяняюще. Что касается молодых учеников, которые также получили аттестаты, спустя время их сильно поубавилось. Видно, для них эта бумага ценности не представляла. Оставшиеся – человек пятнадцать – скоро к Асе привыкли.

Таким образом, она выдержала первое испытание и почти была принята в это необычное сообщество – правда, на условиях, ей пока непонятных. Ася не хотела об этом задумываться, ее новое состояние опьяняло, дарило чувство неведомой ранее свободы. Ее личное самоуважение начало обретать форму, и Глеб с некоторым опасением начал замечать в жене некоторые изменения: проскальзывающие в голосе нотки уверенности, ослабление интереса к его рабочим делам, полное равнодушие к таким любимым раньше телесериалам. Теперь в свободное время она либо смотрела боевики, либо занималась с сыновьями, либо читала книги по философии. Непостижимо! Зачем ей Конфуций или поэзия Басё?

Поздние тренировки изменили атмосферу в доме. В комнатах по вечерам становилось пусто – так же, как если бы по странному капризу законов физики вдруг периодически исчезали привычная глазу мебельная стенка или заполняющий пространство кухонный гарнитур. Глеб все еще не беспокоился и пребывал в состоянии ожидания, надеясь, что дурочка Ася скоро одумается. Но время шло, заканчивался второй месяц, а она из школы каратэ не уходила. Нничего плохого его жена не делала, даже наоборот, ее усилия казались похвальными. Правда, грыз его иногда червячок сомнения, а вдруг она действительно сможет тренироваться? Но он отгонял беспокойство прочь. Ася скоро вернется обратно уставшей и сломленной, он снова получит над ней полную власть. В конце концов, он умнее ее в тысячу раз, и каратэ для него пройденный этап. Он слишком хорошо знал, что до финиша – черного пояса – доходят единицы. Его жена Ася к их числу точно не относилась.

Пусть развлекается. В конце концов, он сам виноват – зря тогда хватал за руки, ломал кисть. Идиот, надо было сдержаться, как всегда. Но иногда это становилось просто невозможным – покорная, похожая на амебу, Ася временами доводила его до бешенства. Не такую жену он хотел бы видеть рядом, но договор есть договор. Он многое пообещал ее отцу. Конечно, она могла бы тихо страдать в своем углу, как всегда, он бы потом купил ей подарок. Духи, например, – вон, уже целая коллекция стоит. Вместо этого жена устроила такой протест, какой не мог бы прийти в голову нормальной бабе – пошла заниматься в школу каратэ. Оставалось только дождаться, когда она сломается, уговоры на нее не действовали – в глубине души он по-прежнему боялся эпизода с рукоприкладством. А вдруг расскажет тестю? И Глеб решил ждать.

Тренирующиеся ученики делились, как правило, на несколько категорий. Большинство были просто ленивые – такие себя жалели всегда, долго не выдерживали и быстро покидали спортзал. Некоторые, и их было меньшинство, по природе своей способны были правильно распределить нагрузку и занимались спокойно, методично, без особых эмоций. Именно у них были все шансы тренироваться таким образом долгое время – не торопясь, без особого рвения, и оттого их успехи казались хоть и средними, но довольно устойчивыми. Ася относилась к третьей, самой малочисленной категории. Она оказалась человеком страстным, увлекающимся, азартным. Получая особое удовольствие от самого процесса познания каратэ, она спешила учиться и не думала о последствиях. Каждое движение для нее было наполнено особым смыслом: защита, нападение, уход, поворот… Но смысл этот пока заключался только в накоплении физической силы, которой она явно не обладала. Ася старалась ее накапливать стремительно и неудержимо.