Алексей Черемисин - Переполох в казарме

– Вообще-то, по-хорошему, ее Кузьмич всем должен выдавать, но он ее пиздит постоянно и продает в военторг, а потому – приходится покупать материал в военторге самим.

– И как это сделать?

– Так самоходах, конечно, ибо вряд ли вас кто-то в увал на срочке отпустит. Или сами съебываетесь, поодиночке, или отправляете в магазин одного товарища-гонца на всех. Материал этот «бязь» называется, и стоит он относительно недорого, но в армии это очень ценный и необходимый для жизни важный ресурс!

– А если поймают? – спросил Джафар.

– А если поймают – то это грубое нарушение воинской дисциплины и влечет за собою самый настоящий военный трибунал! Сядете на кичу, да и будете там сухари сушить, кукарекая на параше в камере…

– Прапор, сука, нам не выдал нихуя! – пригорюнился Серега, чье пристрастие к высокой кухне всеми фибрами души претило ему жрать грязную подшиву, да еще и с соплями лейтенанта.

Вот разве что после мудей ее вынюхать… (Никто не знал, что Серега был до кучи еще и фетишист).

Форму новобранцам выдали новую, заводская подшива уже имелась, и те четыре дня, пока запахи добирались до полка, они ни разу не задумались о возможном появлении подобной неожиданной, деликатной и весьма неприятной насущной проблемы.

– Ну, ничего! – сжалился Чика. – Сегодня я вам подгон босяцкий сделаю, а потом, как купите бязь, долг мне вернете. И аккуратнее, бля, не испачкайте кровью ночью!

– Какой еще кровью? – насторожился Секс.

– Ну как какой. Ты Бичу фингал под глаз поставил, значит, ночью пиздец вам, придется хуйца вонючего нюхнуть. Убить-то, конечно, не убьют, но лейтенанту потом не вотрете, что подшива в крови по уважительной причине…

Словно Дед Мороз, Чика полез к себе в тумбочку, после чего лицо его побелело, потом побагровело, и он, потрясая кулаком, заорал на всю казарму:

– Кто подшиву спиздил, крысы ебаные?! Ведь весь рулон же насадили, суки! – потом, присмотревшись внимательнее, завопил еще громче: – Еще и бритву с пеной ебнули! Ну вот уебки, блядский потрох!

Неожиданно на помощь к новобранцам пришел негр Мамбуда. Магистр БДСМ и мастер ЛГБТ, или наоборот (хотя какая, нахуй, разница), подошел к Джафару, и, протянув ему небольшой рулон ткани сразу на всех, похлопал того по плечу и, улыбнувшись белыми зубами, очень тонко и выразительно игриво подмигнул. После этого барабанщик вуду опустил свою обтянутую кожой жопу на жалобно скрипящий стул и мирно продолжил тупо пялиться в телевизор.

– Да ты, я смотрю, ему понравился! – заржал над князем Колян, разрывая бязь на тонкие равные полосы. – Смотри, как бы ночью к тебе да в кроватку это чудище, случаем, не наведалось!

– Иди ты нахуй! – покраснел маньяк и стыдливо от друзей отвернулся.

В преддверии отбоя новобранцы изрядно пригорюнились, и, усевшись перед телевизором, в ожидании пиздеца стали шить подворотнички.

То ли с перепугу, то ли от неопытности, но Кузя и Серега искололи себе все пальцы в кровь, а Боря, Волк и Секс, словно сговорившись, после подшивания обнаружили, что их кителя случайно пришиты к их же штанам.

Как итог, им пришлось начинать подшиваться заново, а отбой меж тем неумолимо приближался…

Неожиданно в казарму завалился слащаво улыбающийся хитрый корнет Секач.

– Ну что, проказники? Спускаемся на улицу и строимся на вечернюю прогулку! – скомандовал мошенник жеманным голосом, и его команду немедленно подхватил с тумбочки дневальный.

– Рота, строиться внизу на вечернюю прогулку! – заорал взъерошенный паренек, приложив руку к голове и отчаявшись найти свою «Столичную».

– В ротную коробку, в колонну по десять! – добавил Саня, и дневальный немедленно Секача продублировал. – Бич! Поверка на тебе, не забудь расход!

– Есть! – козырнул сержант и полез в тумбочку дневального, откуда извлек какую-то красную папку и потопал вниз.

– Давайте-давайте, мальчишки, поторапливайтесь! – подгонял Секач сбегающих вниз солдат, хлопая некоторых из них по попкам. – Скоро баиньки! И приснится вам мохнатая! А я такую одну сегодня выебу…

– Жопу, товарищ корнет? Да и без смазки? – пробегая мимо и прикрывая ладошками задницу, уточнил ефрейтор Чика.

– А может, даже жопу! А может – и без смазки… – мечтательно задумался Секач и смахнул пылинку с эполета. – Но без смазки все же не пройдет, ефрейтор, ибо хуй-то у меня очень знатный и огромный. Или снова будет в жопу, а не жопу… С яйцами… Лоснящимися… Черными… Эх и ляпота, однако!

Что именно имел в виду своей последней фразой корнет, никто точно не понял, но очень скоро рота уже стояла внизу и опять кто-то предательски и свински насрал в толпе.

– Да как же заебали! – аж прослезился аристократичный Джафар, военной кепкой отгоняя от себя тяжелое смрадное облако. – Ну никакой культуры, вот безобразие!

– Так это со страху! – заржал стоящий рядом незнакомый князю солдат. – Ведь ночь же скоро и отбой, а это время дембелей! И снова грянут в казарме пизда и веселье!

И слова солдата еще больше покоробили чувства новобранцев, которые только сейчас увидели, с каким откровенным интересом и злорадством смотрят на них все остальные сослуживцы.

– Рота, равняйсь! Смирно! – тонким голосом скомандовал спустившийся вниз корнет. – С места, с песней! («Девочкой своею ты меня назови») левое плечо вперед, шагом марш!

Грянула песня, и рота поперлась на плац, где гуляло еще около десятка таких же коробок одетых в пиксельную форму лысых долбоебов. И каждая коробка распевала свою уникальную, закрепленную за ней традициями, ротную песню.

Плац представлял собой огромную прямоугольную площадку, залитую бетоном, с шестью крупными, нанесенными белой краской, хитро размеченными квадратами, предназначенными для строевой подготовки военных. Окружали плац ухоженные газоны с растущей по всему периметру аккуратно подстриженной коноплей, а также черные фонари, расположенные на внешней стороне, на равных расстояниях друг от друга. Было довольно темно, и освещение плаца, естественно, было уже включено.

Помимо конопли и фонарей, плац имел также ряд стендов с изображениями строевых элементов, прямоугольные зеркала, флагштоки и даже несколько мест, специально оборудованных для чистки обуви. Естественно, гордо высилась и генеральская трибуна из гранита, предназначенная исключительно для задницы генерала де Гоффненко, начальника штаба и особо важных, приглашенных на какое-либо мероприятие, почетных гостей.

– Рота, готовьсь! – скомандовал Секач.

– К чему? – спросил у Чики Кузя.

– Так мы же спецназ. Щас на таран пойдем! – ощерился Чика. – Всегда так делаем!

– Делай раз! – заорал корнет, и по этой команде солдаты роты тесно прижались друг к другу и мощной, сплоченной толпой протаранили идущую им наперерез коробку, разметав тамошних солдат, словно кегли в боулинге!