Алексей Черемисин - Переполох в казарме

Пройдя в обеденный зал, запахи уселись вместе за одним столом и с любопытством осмотрели хавчик.

На металлических тарелках, похожих странно на тюремные, лежали около двух столовых ложек тушеной картошки с кислой капустой (бигус по-армейски) и белесого цвета хлебно-сальная полуразваленная котлета. «Компот» носил слишком громкое название, так как фруктами в нем только пахло, а так, по сути, это была обычная, чуть теплая вода, причем прямо из крана. Было также на каждого по два куска изрядно подсохшего белого хлеба и один, подплесневелый, немного несвежего, черного.

Очевидно, что к данному ужину полагалось еще и масло, но огромная тарелка с порционными кусочками, что высились на ней пирамидкой, стояла в самом центре «дембельской» части обеденного зала, и изверги-деды не ели масло, а цепляли его на вилку и, словно с катапульты, швырялись сим продуктом в потолок.

Таким образом еще издревле старослужащие мечтали создать в столовых армии звездное небо, а еще – дембеля, у которых больше всего масла прилипало к потолку, выигрывали на ночь право нещадно пиздить молодежь и как угодно над новобранцами изощренно издеваться.

Исключение в еде составил лишь отдельный столик, приготовленный специально для блатного прокурора из Тамбова, Николая.

На совершенно белой скатерти парня поджидала чашка пельменей, майонез в розетке, серебряные приборы, нарезанная тонко селедочка, стопарик с водкой и запотевшая кружка аппетитного, ледяного, чуть пенящегося свежего пивка.

Повязав ресторанную салфетку как фартук, Николай приступил к трапезе, совершенно не обращая внимания на то, какими злобными взглядами смотрят деды то на него, то на табличку Reserved на его столе.

– Ну вот совсем уж охуел, блядь, падла ебаная! – услышали новобранцы голос Чики. – Харя свинячья! Само провидение послало эту тушу ко мне в руки, пизда ему скоро!

Понаблюдав за аппетитно чавкающим прокурором, запахи только было начали кушать, когда к ним неожиданно подошел приблатненный дед Пахан, в военной фуражке набекрень.

– Ну че, козлы, жрете?

– Так точно! – пробубнил Волк туго набитым картошкой с хлебом и плесенью ртом.

Меж тем Пахан спросил:

– И как вам, вкусно?

– Так точно! Очень вкусно!

Дед наклонился и схватил у Секса котлету с тарелки. Тот хмуро посмотрел на Пахана, но смолчал.

Пахан тем временем, свински чавкая и даже хрюкая от удовольствия, бессовестно опустошил бесцеремонно тарелки и у прочих новобранцев. Потом он смачно отрыгнул, пожелал всем приятного аппетита и, поправив на яйцах ремень, утопал развязно к себе за столик.

Не успел он скрыться из глаз, как на горизонте нарисовался сержант Бич, который перся к запахам с улыбающейся хитрой рожей. Впрочем, улыбка быстро спала с его лица, когда он увидел опустошенные тарелки новобранцев и понял, что поживиться здесь ему уже нечем.

– В следующий раз – не ешьте так быстро! – попросил разочарованный замок и с грустным рылом скорбно удалился.

Спустя какое-то время, когда все масло было уже на потолке или на полу, Бич скомандовал:

– Рота, встать! Закончить прием пищи, задвинуть стулья, строиться на улице в ротную колонну!

Надевая на выходе головные уборы, военнослужащие покинули столовую и выстроились широкой коробкой примерно десять человек в ширину и двенадцать в глубину перед выходом на плац. Сержанты ровным строем встали на два шага впереди, тем самым возглавив коробку.

Народу вокруг Бори было очень много, а потому было совершенно неудивительно, что еще до начала движения кто-то тихо, подло навонял.

Боря давился этим запахом и проклинал про себя засранца, когда незнакомый ему худощавый солдат слева дернул зачем-то впередистоящего служивого за кепку.

К удивлению Бори, из-под кепки выпала стыренная из столовой котлета, которая упала на асфальт, а солдат, что стоял рядом с Борей незамедлительно отвесил своему товарищу хорошего, добротного и гулкого пинка.

– Нехват ебаный! – прошипел он, схватив за шею любителя котлет и развернув его к себе лицом. – Еще раз узнаю, что ты воруешь еду из столовой – отдам тебя на суд дедам! А наказание ты знаешь. В упоре лежа будешь черного буханку жрать, да гуталина банку вместо масла, сука!

Провинившийся солдат заплетающимся языком оправдывался как мог, говорил, что его подставили и это недоразумение, что котлета вовсе не его и он не виноват, после чего словил поочередно по пенделю от окружающих его сослуживцев и снова мирно занял свое место в строю.

– Офицеров нет? – тихим голосом спросил Бич у бригады сержантов.

– Кажись, нет… – Осмотревшись, ответил ему ефрейтор Чика

– Отлично! Значит, нашу исполняем! – потер руки Бич и скомандовал: – Внимание, рота! С места, с песней, шагом – марш!

И мощной поступью спецназ направился в казарму мимо зарослей ганджубаса, распевая во все горло «Посмотри в натуре, бля, вот он – мак и конопля, кайфа море, а ты все про спиртное!»

Не наевшись за ужином, солдаты намеревались сожрать что-нибудь из домашних припасов. На их счастье, каптерка была еще открыта, но каково же было удивление Волка, когда он понял, что и колбаску, и тушенку, и бутылку водки кто-то спиздил! Причем аналогичная беда постигла и других солдат.

Добрый прапор Кузьмич, глядя на них с искренней жалостью, сунул в рот аппетитно прожаренную ножку курочки, вытащил уже только кость и посочувствовал:

– Эх, что же за свинья могла такое сделать? Деды либо, больше некому!

– Хороший мужик! – подумал Волк, глядя на толстого прапора, который, похоже, действительно их жалел.

– Да будь моя воля – так я бы лично этих мразей всех к стенке поставил! – бушевал Кузьмич, размахивая своим мясистым, пухлым, мягким кулаком. – Совсем уж оборзели – у молодежи хавку тырить! В тюрьму б их всех, вот всех в тюрьму!

– И что теперь нам делать? – спросил грустный повар Серега, который откровенно не привык под вечер обходиться без еды.

Говоря уж по-простому, он в принципе мог всю ночь напролет бегать до холодильника, то ли рубануть колбаски, то ли отпилить кусочек сальца, а то и просто взять презерватив, чтоб натянуть потом сестру.

– Да что тут сделаешь! – махнул рукой толстый прапор. – Хрен вы что кому тут докажете. Ведь в армии нет таких понятий, как украли или, к примеру, потерял. У нас это называется «проебал», ну а коли сами проебали – так кто ж тут виноват вам, ребятки… В большой семье еблом не щелкают.

Несмотря на утешительные слова доброго старшины, остаться без еды, на которую рассчитывали запахи, казалось им сейчас самой большой и немыслимой подставой на свете.

– Ну да ладно, мне пора! – попрощался каптерщик, выгоняя всех из комнаты и тщательно запирая дверь.