Алексей Черемисин - Переполох в казарме

– Никак нет! – чуть было не перекрестился честно Бич.

– Так-так. А вы что здесь забыли? – спросил Чирик, встав перед строем посторонних дедов со стульями, стволом и дужками с фаллосом, что стояли и явно чувствовали себя не слишком уютно при внезапном появлении на вечеринке офицеров.

– Так это… Телек к вам пришли смотреть, ведь наш-то в роте год как не работает! Футбол же нынче! – начал один из них.

– С автоматом? – покосился красноречиво на ствол лейтенант.

– Почистить надо было! – находчиво не растерялся тут же владелец калаша.

– Съебались! – коротко приказал Чирик, и счастливые деды, толкаясь и сверкая пятками, быстро покинули казарму и дали по съебам.

После этого офицер снова взялся за Бича.

– Вот на губу тебя отправить бы, чтоб за решеткой дней так пять о жизни ты подумал. Да не хочу до командира части это дело доводить.

– Спасибо, товарищ лейтенант! – выкрикнул счастливый Бич.

– Но все же будешь наказан, сержант. Завтра утром – ко мне в кабинет после зарядки! Под домашний, так сказать, арест. Вместо увольнений и занятий, будешь жить неделю в канцелярии, отвечать на телефонные звонки, и не дай Бог тебе посметь куда-то выйти оттуда дальше, чем в сортир! Поссать две минуты, посрать даю семь, дрочить пока запрещаю. Теперь ты секретарша, Бич. Усек, сержант? Вопросы есть?

– Никак нет! Так точно! Разрешите уточнить!

– Чего тебе? – скосил глаз на сержанта Чирик.

– А жрать-то как мне, товарищ лейтенант? Коли в сортир только выйти можно, и мне арест объявлен?

– Принесет из столовой кто-нибудь из новобранцев!

– Рота, отбой! – скомандовал Вася, держащий на плечах подбитую блядину как охотник дикую свинью.

Убедившись, что все солдаты на своих местах, бригада кобелей потащила дичь в канцелярию, очевидно, чтобы совершенствовать там практику своих военно-медицинских офицерских навыков.

В частности, командиры собирались отработать методику откачивания бляди в полевых условиях прямым массажем сисек, пальпацией влагалища членом (с двойным проникновением), а также, конечно же, прочисткой ротовой полости подручными средствами от инородных предметов с последующей смазкой в качестве дезинфекции некой белой смесью гланд.

Утро в казарме началось с истошного крика «подъем» дневального. Не привыкшие к подобному призывники едва успели разлепить глаза, как поняли, что рота дружным табуном и в одних трусах уже несется в сортир.

– Строиться перед казармой на зарядку, форма одежда номер два, во взводные колонны! – продолжал орать неугомонный дневальный.

– Да как же заебали меня все эти формы одежды! – ругнулся Коля, поднимаясь нехотя с кровати. – Как надо в этот раз?

– Судя по всему, это значит в берцах и в штанах! – подсказал ему Волк, глядя на других солдат.

– Ага, еще чего! В берцах, как же! – хохотнул прокурор, натягивая на толстый зад штаны. – Хуй им всем на воротник, а у меня для этого кроссовочки удобные!

Пошарив рукой под стулом, Скорострел заглянул потом под кровать, непонимающе вперился в других новобранцев, и завопил:

– Сука! Где мои кроссы? Пиздец! Обувку спиздили!

– В армии ничего, брат, никогда не пиздят! – похлопав ему по плечу, сказал подошедший Чика. – По нашим понятиям – ты их проебал, а значит – ты проебуха и сам виноват. А вот тот, кто спиздил – тот шустряк, вот так как-то… Кстати, а часы твои где дорогие?

Посмотрев на руку, где только вчера еще сверкали золотом крутые французские часы, Колян и вовсе охуел.

– Вот гандоны! – заорал прокурор. – Карманники ебаные! Секач, сука, иди, говорит, ко мне служить! Ну, обратись ты еще на гражданке, своих негров с Африки отмазывать! Да хуй тебе с яйцами, а не отмаз теперь!

– Какие-то проблемы? – осведомился Бич у взбешенного и адски осатаневшего в дым прокурора Коли.

– Да здесь не солдаты, а сборище воров! – бушевал Скорострел. – Кроссовки от Armani с часами ночью спиздили!

– Не спиздили, а проебал, – как и Чика, поправил парня сержант. – А теперь бегом беги в строй, макака ебаная, пока я дрын тебе в жопу прям до глотки не воткнул, чтоб не пиздел тут дохуя, паскуда!

– Да в чем я побегу-то?! – взвился Николай. – Кроссовки-то аж прямо с носками вонючими, крысы позорные, ебнули, пидары!

– Босиком беги! – разъярился Бич и смачно отвесил прокурору звонкого, хлесткого леща по шее. – И поспеши, а то Мамбуду вызову!

Делать было нечего, и прокурор с голым торсом и в камуфляжных штанах, поверх которых свисало пузо, прямо босиком попиздил на улицу, не успев даже поссать после сна.

Зарядку, как выяснилось, проводил сегодня сам командир роты Вася, который, одетый в тельняшку, военные свободные штаны с портупеей и спецназовские берцы уже бодро стоял перед заспанным строем своих небритых, но бравых, стойких и доблестных лихих солдат. Очевидно, что ротный был сегодня ответственным офицером и отвечал за точное выполнение ротой распорядка дня полка.

Попытавшись прошмыгнуть мимо офицера, Колян был тут же схвачен за шкирку и развернут к себе лицом. Как оказалось, здоровенный и подкачанный ротный действительно имел немалую силу, ибо прокурор со своим тяжелым весом подлетел к Васе легко как пушинка.

– Почему опаздываем в строй, солдат? – грозно спросил у грустного парня офицер.

– Кроссовки спиздили! – честно ответил ему Николай.

– Не спиздили, а проебал! Босиком беги, значит!

– Ну так а хули делать.

– Не хули делать, а есть, солдат! И чтобы в строй встать с опозданием, ты у меня сначала разрешения спросить обязан!

– Все понял! – согласился Скорострел.

– Так исправляйтесь же, солдат! Вся рота ждет, как вам не стыдно!

Вздохнув, Коля приложил руку к голове и отрапортовал:

– Товарищ старший лейтенант! Разрешите встать в строй!

– А нахуя ты руку-то к пустой башке прикладываешь? Ты долбоебина тупая, что ли?!

– Я кандидат юридических наук! – обиделся прокурор.

– Ну вот и хули толку? Раз голова пустая – руки вытяни по швам, прими строевую стойку, и уж потом только уже обращайся к старшему по званию, как в нашей армии согласно уставу принято! А еще перед этим три строевых надо сделать бы и представиться не забыть. Воинское звание, фамилия… Я понятно объясняю? – и, для проформы, Вася Колю за шкирку еще раз встряхнул.

– Все понял! – обреченно кивнул Колян, смекнув, что ротный тупо собрался его задрочить. – Разрешите исправиться?

– Давай! – кивнул ему Вася.

С третьего раза у прокурора все получилось, и Вася разрешил-таки парню встать в строй.

К подобному обращению Николай совершенно не привык, ибо в родном Тамбове он был знатный авторитет (среди криминала – в том числе), и никто в городе никогда бы не вздумал с ним связаться, и уж тем более – дрочить.