Валерий Худяков - Дневник воспоминаний

– Лена! – позвал он жену, – ты не помнишь, у нас письмо парторга Ведерникова о гибели дяди Толи отсканировано?

– Да, да, отсканировано, найдешь в компьюторе, «документах».

Сергей Николаевич быстро нашел в компьютере письмо с фронта, адресованное его Бабушке, написанное вскоре после гибели ее сына, перечитал его и дополнил свое обращение небольшим уточнением, как оказалось, самым существенным.

«Со слов очевидца его гибели, после боя он был захоронен вблизи деревни Скалки, Парического района, Полесской области. Дополнительно, направляю Вам копии письма сослуживца и „похоронки“. Заранее очень Вам благодарен».

К электронному письму он прикрепил «письмо с фронта» и «похоронку».

Письмо с фронта о гибели А.В Харютина. Из семейного архива автора.

Извещение о гибели А.В.Харютина. Из семейного архива автора.

– Ну всё, письмо отправлено, будем ждать, – удовлетворенно вздохнул Сергей Николаевич, – нам теперь почту надо ежедневно смотреть.

Через неделю по электронной почте пришел ответ из «Управления по увековечению памяти защитников Отечества и жертв войн Вооруженных Сил Республики Беларусь». В нем, во-первых, сообщалось, что «в автоматизированном банке данных „Воинские захоронения Республики Беларусь“ Харютин Анатолий Васильевич не значится». Но за этим неутешительным ответом в письме была и обнадеживающая информация. В частности, говорилось, что, поскольку деревня Скалка находится на территории Светлогорского района Гомельской области (современные названия административных центров), то запрос Сергея Николаевича направлен в Светлогорский районный исполнительный Комитет «для уточнения информации и увековечении имени Анатолия Харютина», откуда, в дальнейшем, и должны были сообщить о результатах этих мероприятий.

Радости Сергея Николаевича не было предела. Как только прочитал он это сообщение, побежал в огород, чтобы сообщить Елене приятную новость, она в это время занималась сбором огурцов с попутной прополкой.

– Пришло письмо-то, Лена! Появилась, наконец, надежда, что отыщется могилка нашего дяди Толи, теперь будем ждать сообщения непосредственно из района, где он погиб.

– Что же пишут-то? – Лена разогнула спину, – смотрю, ты радостный такой, и когда же ты теперь собираешься ехать в Белоруссию, на могилку? Детей-то озадачишь, чтобы тоже съездили?

– Куда ехать-то, Леночка? Я же тебе говорю, надо ждать сообщения из района. Это они нам своим ответом только какую-никакую надежду дали. Теперь ждать будем, а ты говоришь «ехать», да еще детей…, – Сергей Николаевич взял из корзины только что сорванный с грядки пупырчатый, изумрудного цвета огурец, потер его о рукав рубахи и смачно откусил, да так, что брызги полетели в разные стороны, – молодцы все-таки белорусы, – продолжал он, с громким хрустом пережевывая ароматный огурец, – не положили в долгий ящик, как это у нас часто бывает, а без всяких проволочек отправили мой запрос куда следует, любезно мне ответили. Я их поблагодарил в ответном письме. Как говорится, «пустячок, а приятно», хотя какой же это пустячок, разбудить память о погибших родных героях, чтобы не оказались мы теми самыми «Иванами, не помнящими родства». И ты никому, пока, не говори, когда будут звонить. Вот, прояснится все окончательно, тогда и поговорим и с детьми, и с внуками.

С этого дня Сергей Николаевич не находил себе места, он дважды в день просматривал электронную почту, раз за разом перечитывал сохранившиеся фронтовые письма, внимательно рассматривал в интернете интерактивную карту Белоруссии, выискивая на ней все населенные пункты, упоминавшиеся в переписке, и даже тщательно изучил карту расположения наших и немецких войск на период июнь- июль 1944 года. Теперь он знал, что дядя его участвовал в операции «Багратион», по освобождению Белоруссии, в одной из армий второго Белорусского фронта, под командованием маршала Рокоссовского. Дома, в любом разговоре с Еленой так или иначе упоминался Анатолий Харютин, найдется – не найдется место его захоронения, и, если найдется, то, как оно отмечено, в общем, не выходило из головы.

И вот, в один из дней во второй половине июля, когда в деревне помидоры на кустах стали краснеть не по дням, а по часам, а основная масса огурцов уже была аккуратно закатана в банки и опущена в погреб, и редко какие из них еще зеленели на грядке среди пожелтевшей листвы и радовали летним ароматом, на электронную почту Сергея Николаевича пришло долгожданное письмо из Белоруссии.

В нем, в частности, говорилось:

Уважаемый Сергей Николаевич!

Отдел идеологической работы, культуры и по делам молодёжи Светлогорского районного исполнительного комитета, в ответ на Ваше обращение, сообщает, что солдаты, погибшие у д. Скалка Светлогорского района, перезахоронены в братскую могилу в г. п. Паричи, и имя Вашего родственника Харютина Анатолия Васильевича будет нанесено на плиту братского захоронения в городском посёлке Паричи Светлогорского района Гомельской области до 16.10.2018г.

Прочитав письмо, Сергей Николаевич вышел на крыльцо, окликнул Лену.

– Ну вот, – начал он, заметно волнуясь, – нашелся все-таки наш Харютин, теперь надо детям сообщить, пусть готовятся, чтобы съездили до холодов, да меня с собой прихватили, адрес теперь есть.

– Так что в письме-то, Сереж, что ты так заволновался? – забеспокоилась Лена.

– Все, Лена, все в письме – и где захоронен, и где памятник, вернее, мемориальная плита, с его именем, так что теперь будет все в порядке, будет все, как положено. Ты знаешь, имя Анатолия Васильевича до сих пор не нанесено на мемориальную плиту, но белорусы оговорили сроки, торжественно пообещали это сделать до 16-го октября.

– Это что же, и ты собираешься в Белоруссию?

– Поеду, Лена, обязательно поеду, навещу дядьку своего, за всех навещу – и за его родителей, и за сестру его, и за всех наших родных, кого теперь уж нет. Родной рязанской землицы положу ему на могилку, чтобы знал он, что помним. Поеду поездом, как когда-то в сорок пятом.

– Послушай, Сергей! – как будто бы что-то очень важное вспомнила Лена, – а ты не заметил, что дата, которую обозначили в письме белорусы, совпадает с днем рождения нашего Анатоля, твоего брата?

– Действительно, – Сергей Николаевич загадочно посмотрел на жену, – я не придал этому никакого значения. Как ты думаешь, это совпадение или что, по-твоему? Нет, скажу я тебе, это не простое совпадение. Тебе, наверное, известно, что наш Анатоль родился практически через год после гибели дядьки, там же, в Белоруссии, и в том же районе, почти в том же месте, где сложил голову Анатолий старший. И теперь вот эта надпись на плите… Это какая-то мистика.