Елена Асатурова - Осколки бабушкиной вазы

– Господи, что я делаю? Вадим, наверное, уже оборвал мой телефон, проверил, что педсовет отменили, и в школе давно никого нет. Нужно возвращаться домой и забыть это всё, как сон… Сон, за который придётся платить.

Ольга Сергеевна взглянула в зеркало и обомлела. Вместо усталой скромной учительницы на неё смотрела молодая, привлекательная женщина с ярким румянцем, блестящими глазами, живописно растрепавшимися локонами. Такая, какой она помнила себя лет десять назад.

Ольга вернулась в зал, легкая улыбка играла на её губах, не тронутых помадой, но и без того ярких, зовущих. Выпила еще немного вина, танцевала, положив голову на плечо Константина, и, не жеманничая, согласилась поехать к нему домой. Телефон, не глядя на количество неотвеченных звонков и сообщений, она отключила в машине.

Хотя Ольга Сергеевна никогда не бывала в таких квартирах – современных, просторных, обставленных с кажущейся простотой, но напичканных всеми возможными техническими приспособлениями, облегчающими жизнь делового одинокого мужчины, на всё это она не обратила внимания. Так же не рассмотрела большую библиотеку, картины на стенах, сверкающую хромом кухню. Запомнила только необычайно широкую кровать, скользящее по телу шёлковое белье, трепет кожи под нежными, но требовательными пальцами, губами. Страстный шёпот в полумраке, восторг, зарождающийся где-то в глубинах её естества и готовый вырваться наружу… И свой дикий крик боли и хлынувшие слёзы, когда Константин решил подхватить её за талию, чтобы повернуть и поцеловать…

Потом они долго сидели на мягком ковре в гостиной, перед каким-то необычным, похожим на летающую тарелку, камином. Он нежно баюкал её, завернутую в пушистый халат, как маленького ребёнка, и слушал выворачивающий душу рассказ о жизни с мужем – тираном и садистом. О беспричинных вспышках агрессии, мучительной ревности, унижениях, которые она терпела, чтобы не причинить травму дочери. О том, что все разговоры о разводе и расставании заканчивались очередными угрозами и избиениями. О том, как тяжело, когда ты не можешь никому рассказать о том, что с тобой происходит, потому что боишься.

– Оля, девочка моя, так жить нельзя. Твой муж – животное! Такие люди не останавливаются ни перед чем. Однажды он просто убьёт тебя. Дома оставаться нельзя, забирай дочь и уезжай.

– Костя, мне некуда уйти. Родители жили в маленьком военном городке, когда умерли, служебная квартира отошла государству. Родственников, которые могли бы меня принять, тоже нет. И как я объясню всё это Даше?

– Ты думаешь, твоя дочь ничего не замечает, не понимает?! Вы можете перебраться ко мне, Дашу поселим в кабинете, там удобный диван. А потом решим. Если вы не захотите жить здесь, я помогу найти квартиру и оплачу аренду. Зимой мы поедем в горы, я научу вас кататься на лыжах, а летом отвезу в Италию, познакомлю со своими друзьями – виноделами, мы отправимся в плаванье на яхте…

– Милый Костя, мы совсем чужие люди… Я старше тебя, у меня взрослая дочь. Зачем тебе мои проблемы?

– Нет, Оленька, ты мне не чужая… мне кажется, что я знаю тебя всю жизнь. О каком возрасте ты говоришь? … Я чувствую тебя, понимаешь? Ты – моя женщина… Позволь помочь тебе, стать другом… Если ты потом не захочешь остаться со мной, я пойму. Но сейчас ты должна довериться мне… Я найму хорошего адвоката, он избавит тебя от этого изверга… Не плачь, моя хорошая…

Ольга Сергеевна позвонила Даше, сказав, что ей пришлось прошлой ночью остаться у заболевшей подруги. Оказалось, дочка уснула рано и даже не заметила маминого отсутствия. Или сделала вид, что не заметила. Договорились сразу после занятий встретиться дома.

Потом она позвонила в школу и попросила небольшой отпуск за свой счёт по состоянию здоровья. Директор недовольства не скрывал, но поскольку Ольга Сергеевна была на хорошем счету и раньше никогда ничего не просила, согласился и дал 5 дней отпуска.

Теперь Сима. Вон сколько от неё неотвеченных вызовов! Бедная Серафима, наверное, всю ночь не спала. Так и есть, волновалась, особенно после ночных звонков Вадима, разыскивающего жену. Она успокоила подругу и пообещала связаться через пару дней.

Константин подвёз Ольгу Сергеевну к дому, чтобы собрала свои и Дашины вещи. Он хотел было подняться в квартиру, но она попросила дать возможность побыть одной и самой распрощаться с прошлым. Вадим всё равно на работе – что бы не случилось, он пунктуален, как часы, и с девяти до семнадцати будет торчать в своём офисе. Договорились, что Костя подъедет через час-полтора и заберёт её с вещами, а пока встретится со знакомым адвокатом. Выходя из машины, Ольга Сергеевна взяла букет белых хризантем, с вечера лежавший на сидении.

Поднявшись в квартиру, первым делом поставила увядшие цветы в воду, отнесла их в спальню. Пусть букет напоминает, что всё происходящее с ней – реальность. Что впереди ждёт свобода. И мужчина, который её понимает и чувствует. И который никогда не поднимет на неё руку. Чтобы цветы быстрее насытились влагой, взяла большие ножницы, обрезала стебли и привядшие листья. Достала чемоданы и начала складывать вещи, не разбирая, всё подряд. От радости, поселившейся внутри, негромко напевала. И не услышала, как щёлкнул дверной замок…

Ольга Сергеевна заметила Вадима, когда он появился на пороге спальни. Увидев огромный букет на комоде, жену, пакующую вещи и что-то мурлычащую под нос, стал чернее тучи. Она сразу поняла, что сейчас произойдёт – ещё до того, как муж начал выкрикивать ругательства и оскорбления, до того, как он занёс кулак над её склонённой головой, до того, как ваза с цветами разбилась об стену. За доли секунды перед её глазами пронеслись годы жизни в боли и страхе и одна-единственная ночь в любви и нежности. Она не позволит разбить эту ночь на тысячу осколков. Схватив попавшиеся под руку ножницы, резко выпрямилась и всадила их прямо в горло нависшего над ней Вадима. Капли крови брызнули во все стороны и смешались с облетевшими белыми лепестками её любимых хризантем…

Мишка всегда хотел стать моряком. Вот сколько себя помнил, бредил морем, кораблями, парусами. Отчего пришла к нему эта блажь, как говаривала бабка Зинаида, он не знал. Откуда взяться морским просторам в захудалом райцентре Средне-русской возвышенности, в котором из всех водных артерий – обмелевшая и заросшая речка-переплюйка Гнилица, а из плавсредств – пара старых, рассохшихся лодок?

Может быть, всё началось с того, как Мишка нашёл на чердаке их ветхого, потемневшего и покосившегося дома матросскую бескозырку с посекшимися лентами? Поблёкшие и местами почти стёртые буквы складывались в слово «Смелый». Кто и когда служил на этом «Смелом», не знала даже бабка Зинаида. Потому как в дом этот их семья переехала уже в середине шестидесятых, на волне очередного переселения, когда дед, Фёдор Степанович Иванов, был определён в городок N. начальником местной ремонтной мастерской. Здесь вскоре и родился Мишка.