Кирилл Заговора - Вечно синее небо

– Можно?

Ярыгин вяло махнул ему рукой. Они были почти ровесники, знали друг друга давно, и общались на «ты».

– Как здоровье? – спросил он, приподняв брови.

– Да нормально.

– Нормально? Ты на себя в зеркало смотрел?

– Я отравился вчера на дне рождения… маринадом.

– Слушай, я тут крутил в голове, как лучше сказать, но сейчас думаю, что надо по-простому и напрямую – так будет всем лучше. Я считаю, что тебе нет смысла ехать на конференцию и,… в общем, я считаю, нам надо расстаться.

– Погоди, послушай… Я сейчас бегаю по утрам, сижу на диете – салаты, йогурты…

– Алексей! Ты болен. И еще. Менеджеры по продажам иногда приносят прибыль. Слышал про такое? А их клиенты платят, а не копят долги. Кому из твоих клиентов можно отгрузить товар? Кому?? Они практически все в должниках! У тебя какой-то талант отгружать неплатежеспособным фирмам. Я не могу бесконечно оплачивать твое бессмысленное сиденье, понимаешь? Я подготовлю тебе помощь…

– Клянусь, я все исправлю. Я все продумал, у меня есть план. Я найду новых хороших клиентов и с текущими разберусь. Сейчас вот будет конференция, я бы хотел поехать и встретиться там …

– Сколько ты болел за последние полгода? А эти твои обмороки, сонливость… говорят, ты за компьютером засыпаешь постоянно. Тебе надо здоровьем заниматься, а не продажами.

– Я работаю над этим, лечусь активно. Мне нельзя остаться без работы, мне надо за квартиру платить и за машину кредит, у меня долги. Пожалуйста, дай мне шанс, последний шанс. Я тебя очень прошу. Я разберусь с продажами, клянусь!

– Я тебе давал уже шансы. Не представляю, как ты можешь разобраться.

– Я встречусь с должниками, и все улажу. В последний раз. Если не получится, я сам уйду, обещаю.

Ярыгин вздохнул и задумался. Алексей не сводил с него глаз.

– Ладно, договариваемся так: поезжай в Иркутск, разбирайся с должниками, кто у тебя там самый злостный?

– «Два Богатыря». Ну, ты помнишь, их там двое руководителей – Рождественский и Скат. Один обычно говорит по телефону, а второй отвечает на письма. Периодически сваливают все друг на друга.

– Думаешь, есть смысл?

– Я с ними договорюсь.

– В общем, давай так – это действительно твой последний шанс. Общайся с должниками, пусть платят. И привози новые заказы. Все, иди. Уточни у Раздавина насчет билета и прочего.

Алексей вышел от Ярыгина и сразу направился к Раздавину. Тот с трудом скрывал удивление – он был уверен, что у Алексея нет шансов, и сейчас лицемерно улыбался.

– Поедешь, значит? Ну, хорошо, хорошо… Лето на дворе. Искупаешься в Байкале, вечером – банька, потом водочка, ну и мало ли чего еще…, – он противно хохотнул, кося обоими глазами.

Через три дня Алексей в компании нескольких сослуживцев сел в самолет и отправился в Иркутск.

Институтский приятель Ярыгина Николай Бублин внезапно появился в один из самых сложных периодов жизни Константина – за два месяца до сорокалетия последнего. Этой фатальной даты Ярыгин ждал давно и теперь, когда сие событие неотвратимо приближалось, он чувствовал себя все хуже и на то были причины. Именно в день сорокалетия его азартный отец на спор бросил курить, после чего стал регулярно фиксировать ухудшение самочувствия. Хотя он и прожил до семидесяти шести лет, но приучил сына к мысли, что после сорока все начинает меняться – тело тяжелеет и костенеет, а ум все чаще начинает подводить неутешительные итоги прожитых лет. Константин ждал своего сорокалетия, как ждут оглашения приговора. Фактически он был готов к тому, что первое утро пятого десятка встретит совершенно другим человеком. В последнее время по ночам ему снились тяжелые сны, а днем он задумывался о начале конца. Будучи человеком взрослым и неглупым, Ярыгин, конечно, понимал, что в один день физическое состояние может измениться лишь вследствие внезапной болезни или несчастного случая, и вряд ли он мгновенно почувствует приближение старости. Однако детский страх жил своей жизнью и не спешил считаться с разумными доводами.

В ту ночь Ярыгин мучился изматывающей бессонницей, несколько раз выходил на террасу, глотал успокоительное, но ничего не помогало. Помимо неизбежного сорокалетия, еще одна тема изводила измученное сознание Константина – это кризис на рынке. Стоит заметить, что компания Ярыгина в кризис чувствовала себя довольно благополучно. Буквально через полгода месяца после обрушения валютных курсов, она сумела подняться, отряхнуться и начать работать в плюс. Но, несмотря на это, настроение Константина было гнетущим. Дело в том, что в этот непростой период компанию «Фикс» перестали навещать «гости». Константин наблюдал, как закрывают конкурентов, и чувствовал, как позитивное состояние дел компании перестает его радовать. Он не мог найти разумное объяснение тому факту, что вот уже почти год, как менты, ФСБ-шники и все остальные обходят его офисы стороной. Почему? В чем дело? Возможно, идут какие-то скрытые процессы, результатом которых будет мгновенное уничтожение его бизнеса, или о нем просто забыли? Но как такое может быть? Как они могут забыть о компании, которая в период вялотекущей депрессии нагло фиксирует рост прибыли, имея лишь очень скромную «крышу» в лице старого полковника МВД на пенсии?

Как бы то ни было, Ярыгин продолжал активно «обелять» деятельность «Фикса», суеверно предполагая, что с каждым днем ставки повышаются. Он понимал, что любая «левая» накладная, забытая на столе ассистенткой менеджера, может стоить ему гораздо дороже, чем раньше и жил тревожным ожиданием. Текущее затишье означало для него лишь отсрочку на неопределенный период, который может закончиться в любой момент.

Он уснул лишь под утро и почти сразу был разбужен будильником. Ругая себя за то, что не отключил его накануне вечером, Константин попытался уснуть еще раз, но безуспешно. Напряженный ум был непобедим в своей способности источать будоражащие мысли. Некоторое время Константин еще ворочался, однако скоро понял, что дальше мучить себя бессмысленно, поднялся и отправился в душ. Позавтракав, он оделся и сел в машину, чтобы водитель Ренат отвез его в офис. В машине Константин открыл ноутбук и принялся проверять почту. Внезапно на въезде в город их остановил гаишник. Ренат вышел из машины, и Константин несколько минут наблюдал сквозь тонированное стекло, как водитель оправдывается перед толстым неумолимым офицером. Вдруг гаишник подошел к машине и жестом попросил опустить окно.

– Добрый день. Вы – собственник автомобиля? – угрюмо спросил он.

– Да, а что такое? Доверенность на него оформлена. – Ярыгин кивнул в сторону Рената.

– Пройдемте на пост, – сказал гаишник, – и прихватите с собой документы.